Читать книгу "Джено и белая руна золотого сокола - Муни Витчер"

— Суммус применил правило, которое никто не отменял. Правда, речь идет о мучительной пытке, но нигде не объясняется, как она протекает. Я смотрела свои конспекты: там нет ничего конкретного. Только Ятто все знает и за это заслуживает смещения! — решительно воскликнула Эулалия.

— Не кричи! Тебе прекрасно известно, что многие псиофы на стороне Ятто. Сейчас не время для заговоров и интриг. Опасно подвергать угрозе внутреннее равновесие Аркса, — сказал тибетский святой, оглядываясь.

— Я знаю, но так не может продолжаться. В Арксе происходит что-то серьезное. Нужно, чтобы Марго поскорее вернулась. Только она может все изменить, — заметила греческая мудрая, качая головой.

— Да! Мне тоже не хватает мадам Крикен. Я думал, что она отправит нам хотя бы одно послание, — грустно поддержал ее доктор Бендатов.

В это время послышался детский хор, возвещавший о прибытии в Аркс нового антея. Сапиенсы увидели, как с четвертого этажа спускаются мисс О'Коннор, три собаки и церемониймейстер.

Ирландская мудрая побежала к воротам. Пило Магический Росток задержался на секунду, чтобы проверить Противоречивые Утверждения, потом догнал экономку и с напыщенным видом сказал:

— Новоприбывшие. Новые антей. Принимать их всегда приятно.

— Теперь нам нельзя приближаться к комнате Джено. Вскоре новоприбывших антеев поведут в их комнаты, а экономка не должна нас там обнаружить, — озадаченно произнес Набир Камбиль, поглаживая свою лысую голову.

— Тогда… Что нам делать? — спросил доктор Бендатов.

— Медитировать, — спокойно ответил Набир.

— Медитация сейчас не поможет! Идем к Ятто. Мы должны поговорить с ним. Джено подвергается суплициуму уже четыре часа. Его нужно спасти, — решила Эулалия.

Все трое поднялись по лестнице, в то время как Противоречивые Утверждения заговорили, давая свои ценные указания.

Напуганный и изможденный, юный Астор Венти слабеющим голосом повторял слова извинения. Вдруг он услышал шаги в коридоре: это новые антей первого уровня, подумал он, Ламбер де Соланж и Тоам Ратандра.

Ламбер, истинный француз, казалось, совсем не удивлялся окружающей обстановке и, мягко ступая, шел с высоко поднятой головой. У него были тонкие черты лица — блондин с голубыми глазами и прямым, хорошо очерченным носом. Напротив комнаты Джено он внезапно остановился. Сердце у него забилось быстрее.

Экономка обернулась и с суровым видом спросила:

— В чем дело? Почему ты встал?

Ламбер покраснел и, глубоко вздохнув, ответил:

— Не знаю. Я чувствую странную энергию, исходящую из комнаты номер пять. Кто в ней живет?

— Это ты скоро узнаешь. Очень скоро. Это антей второго уровня. И советую тебе больше не задавать вопросов, — резко оборвала его мисс О'Коннор.

— Почему? — настаивал Ламбер.

— Не будь настырным. Я не так терпелива, как твоя тетя, — раздраженно ответила ирландская сапиенса.

— Моя тетя… Кстати, а где мадам Крикен? — наивно спросил юный антей первого уровня. — Я надеялся встретиться с ней по прибытии.

— Мадам нет, — ответила экономка с явным удовлетворением.

— Как — нет? — переспросил удивленный Ламбер.

— Никаких вопросов. Когда встретишься с суммусом сапиенсом, все поймешь. — Мисс О'Коннор подошла к комнате номер девять и заставила мальчика войти.

Тоам Ратандра молча плелся за ними и, вытаращив глаза, рассматривал лампочки, пол и стены коридора. Он не прислушивался к диалогу Ламбера и сапиенсы, но и его заинтересовала комната номер пять. Тоам был рад вступить в Аркс Ментис, но сейчас он страшно смущался.

— Пошевеливайся, твоя комната вон та, номер десять, — сказала мисс О'Коннор мальчику, который поспешил войти, не сказав ни слова.

Астор Венти, несмотря на свои мучения, все слышал: «Значит, один из новоприбывших антеев — родственник мадам Крикен. Надеюсь, он окажется сообразительным парнем и поможет мне. Он не знает, что здесь происходит».

Джено снова напряг слух и услышал, как мисс О'Коннор дает Ламберу и Тоаму указания. А потом опять воцарилась тишина.

«Суоми еще не прибыла. Я уверен, как только она узнает, до чего меня довели, она сразу придет мне на помощь», — думал Джено, стараясь не отрывать взгляд от Ока Дьявола.

Время от времени его тянуло в сон. Заснуть означало… умереть! До конца суплициума оставалось еще сорок четыре часа!

Глава четвертая

Древняя истина о Пьере и Коринне

Золотые крылья сокола были сложены, а тело, провалившееся в мягкую подушку, оставалось неподвижным. Глаза Ре были закрыты, а лапы окровавлены: только перстень с буквами А. М. сиял как солнце. Ароматный дым поднимался из стеклянных перегонных кубов, а на антикварной мебели было расставлено четырнадцать курильниц, наполнявших комнату таким сильным запахом, что трудно было дышать.

Ятто фон Цантар даже переоделся по торжественному поводу: теперь на нем были мягкие черные брюки и облегающий пурпурный пиджак, а на шее длинный серебристый шарф, раскачивающийся, как маятник, при каждом его движении. Суммус застыл, возложив руки на своего Ре, который и перышком не шевелил.

На четвертом этаже Аркса, в комнате видений происходило нечто важное. За большой мозаикой, на которой среди остальных мудрецов больше не было изображения мадам Крикен, разворачивалась драматическая сцена: Ре не подавал признаков жизни.

— Силы должны вернуться в твое сердце! Пробуди свою душу и снова лети ко мне, — медленно и с убеждением сказал суммус сапиенс.

Легкий воздушный поток всколыхнул перья на груди, но Ре не двигался. Ятто прижал его к груди.

— Ты не можешь сейчас умереть! Я тебе этого не позволяю! — в бешенстве заорал он, выпучив глаза.

Ре затрепетал. Золотая голова закачалась, клюв раскрылся, и от пронзительного крика бедного сокола в комнате задрожали стекла. Фон Цантар улыбнулся и неожиданно подбросил Ре вверх. Птица раскинула крылья, но полет длился всего несколько секунд. Внезапно повернув, она приземлилась и поджала золотистые лапы.

— Смерть стала бы справедливой местью за твое предательство. Но я добрый. И ты это знаешь! — сказал суммус, обращаясь к своему созданию.

У Ре был виноватый взгляд. Грустный и страдающий, сокол сидел наверху, наблюдая за передвижениями своего зловредного хозяина.

Фон Цантар подошел к комоду из красного дерева и взял пергаменты, исцарапанные когтями сокола. Эти пергаменты стали для суммуса настоящим откровением. Он развернул их и внимательно перечитал. Лицо Ятто засветилось от радости: он понимал, что держит в руках формулу, которую давно искал.

А. М. 1666 год.

Маграмана рофантлока

ПЯТЬ раз бледное светило проводит над вершинами.