Читать книгу "Здесь курят - Кристофер Бакли"

«Тот самый Ник Нейлор, который, в бытность свою репортером Вашингтонского телевидения, объявил в живом эфире, будто президент, посещая военную базу, подавился куском мяса и умер, что привело на фондовой бирже к обвалу на 180 пунктов и к убыткам, которые к тому времени, как Белый дом смог предъявить президента, живого и невредимого, достигли 3 миллиардов долларов». Заветнейшая из надежд Ника состояла в том, что ему еще удастся совершить в жизни нечто, способное оттеснить эти сведения во второй абзац некролога.

– Это было очень давно, – сказал Ник. Капитан поднял ладонь.

– Тебе не нужно ничего объяснять. На твоем месте я, вероятно, проделал бы то же самое. Представился шанс – бери его за рога. Джи-Джи пересказал мне эту историю во всех подробностях. Собственно, из-за нее он тебя и нанял. Отлично понимая, что делает.

– Вы полагаете?

– Еще бы! Какими бы там недостатками ни обладал Джи-Джи – а я сожалею, что мне пришлось отпустить его, – он был превосходным знатоком человеческой натуры. Он сказал мне: «Этот мальчик будет рваться вперед, лишь бы оставить эту историю позади и сделать себе новое имя, что его собственная задница не ДОГОНИТ».

– Вместо «Человек, обошедшийся в три миллиарда».

– Он сказал и еще кое-что: «Из мальчика вырастет очень сердитый молодой человек». Я не сознавал, насколько ты сердит, пока не увидел тебя вчера в шоу этой цветной женщины, Опры. Сынок, ты был великолепен.

– Спасибо.

– Я тоже вернулся из Кореи сердитым. И знаете почему, мистер Нейлор?

– Нет, сэр.

– Потому что принял решение никогда – никогда больше – не попадать в подчинение к людям некомпетентным. Я начал с сигаретных гильз и уже через пять лет стал вице-президентом – самым молодым в истории табачной индустрии. Вот, сэр, что значит рассердиться по-настоящему. Выпьешь со мной бренди?

Вновь как бы ниоткуда появился серебряный поднос с напитками. Ну и клуб! Здешние официанты не набиваются тебе в знакомцы, представляясь по именам. Они как раз таковы, какими им следует быть: услужливые, расторопные и безмолвные.

– Скажи, Ник, тебе нравится твоя работа?

– Да, – ответил Ник. – Это хорошее испытание сил. Мы между собой говорим так: «Если ты справишься с табаком, то справишься и со всем остальным». Капитан фыркнул в свой стаканчик.

– Знаешь, подвизающиеся в табачном деле Мужчины твоего поколения – и женщины, вечно забываю добавлять «и женщины» – считают, что им приходится тяжелее, чем их предшественникам. Вам кажется, будто все началось в пятьдесят втором. Ну так ни фига! Ни фига?

– Все это тянется лет почти уж пятьсот. Говорит тебе что-нибудь такое имя: Родри-го де Херес?

Ник покачал головой.

– Нет, так я и думал. По-видимому, в школах теперь учат не истории, а толы» общему взгляду на нее. Так вот, сэр, к вашему сведению, Родриго де Херес сошел на берег вместе с Христофором Колумбом. И увидел туземцев, «впивающих дым», как он выразился, из трубок. Он привез табак в Старый Свет. Превозносил его там до самых расписных потолков, И чем он, по-твоему, кончил? Испанская инквизиция упекла его за это в тюрьму. Объявив курение «диаволовым обыкновением». Думаешь, иметь дело с Федеральной комиссией по торговле это такое уж горе? А понравилось бы тебе объясняться с испанской инквизицией?

– Ну…

– Готов поспорить, не понравилось бы. Запомни это имя, Родриго де Херес. Ты идешь по его стопам. Он был первым публичным защитником табака. Полагаю, он тоже считал это «хорошим испытанием сил».

– Э-э…

– А что говорит тебе имя Эдвин Прун?

– Прюн?

– Боже ты мой, а мы-то выбрасываем миллиарды долларов на муниципальные школы! Эдвин Прун жил в Массачусетс ко и колонии в начале семнадцатого века, как раз когда пуританские священники надумали приколачивать к стенам самые первые в Новом Свете таблички «Курить воспрещается». Думаешь, вы первые, кому пришлось иметь дело с нарастающими будто снежный ком ограничениями и предписаниями? Так нет же, сэр, Эдвин Прун еще бог весть когда сражался в этой войне. Пуритане провели закон, воспрещающий курить в общественных местах, а под «общественным» местом они разумели такое, в котором находится больше одного человека. Пруна бросили за решетку, Кокдаже же выяснилось, что он курит и за решеткой, ему надели налицо железный клобук, Как по-твоему, Эдвин счел это «хорошим испытанием сил»? «Пристегните ремни, – подумал Ник, – у вас впереди еще четыреста лет». Капитан, пересыпая свой доклад подробностями, напомнил ему, что Америка открыто воевала с «пагубной привычкой». в 1790-х, в 1850-х и в 1880-х. Он напомнил о словах Хораса Лрили: «Сигара – это огонь с одного конца и дурак с другого», о том, что Томас Эдисон не брал курильщиков на работу, что уже в нашем столетии американцев – и не только женщин – самым натуральным образом арестовывали всего лишь за попытку закурить сигарету. Речь Капитана текла и текла, пока на лбу его не выступили, как на чашечке с джулепом, капли пота. В конце концов Он умолк и промокнул лоб носовым платком.

– Прошу прощения. Похоже, после операции у меня появилась склонность… к «неумеренным словоизлияниям. Кстати, постарайся никогда не болеть в Калифорнии. И уж во всяком случае, не доводи дело до операции. Они там ни аза в хирургии не смыслят. Со мной не приключилось ничего такого, с чем не справилась бы чайная ложка соды.

Поговорили о ханжестве и подлости политиканов Одиннадцатого региона. Почти все антитабачные постановления исходили из Одиннадцатого региона, то есть Калифорнии, этого рейха нацистов от здравоохранения. Какой можно ждать справедливости, если национальные стандарты здравоохранения определяет именно Калифорния?

– Известно ли тебе, кто такая Люси Пейдж Гастон? – поинтересовался Капитан, вперяя в Ника вопрошающий взгляд.

Нет, Нику не известно, кто такая Люси Пейдж Гастон.

– В девяностых годах прошлого века она откололась от движения трезвенников и принялась искать новые души, которые могла бы спасти. Это по ее милости шестьсот чикагских табачных торговцев были арестованы за продажу сигарет несовершеннолетним. Она же учредила Антисигаретную лигу. В 13-м Люси вместе с каким-то врачом основала клинику, в которую они затаскивали с улицы мальчишек-газетчиков, смазывали несчастным гортань азотнокислым серебром и наказывали и им впредь не курить, а уж если приспичит – жевать корень горечавки. Теперь у нас появились взамен эти чертовы пластыри! В 19-м она обратилась с письмом к королеве Марии и президенту Хардингу, «призывая их бросить курить. Какова нахалка! Объявила, что будет баллотироваться в президенты. В 24-м, возвращаясь с анти-сигаретного митинга в Чикаго, попала под трамвай. Выжила. Протянула еще восемь месяцев. Знаешь, от чего она умерла, Ник?

– Нет, сэр. Капитан улыбнулся.

– От рака горла. Как по-твоему, что это доказывает, а, Ник? Что Бог все-таки существует.

Выйдя из Клуба, Капитан объявил, что, раз уж нынче выдался такой чудный весенний денек, он был бы не прочь прогуляться. Пошли прогуливаться, при этом лимузин Капитала медленно ехал следом.