Читать книгу "Дорогая женщина - Наташа Окли"

— Для вас обоих, — прервала она его. — Миа знала, что мама умирает?

— Под конец — да. — Дэниел взглянул на свою кружку и провел пальцем по запотевшему стеклу. Фрея видела, как он судорожно сглотнул. Было видно, как ему больно. Он по-настоящему любил свою жену.

Новая волна одиночества захлестнула Фрею. Если она заболеет и умрет, никто не будет горевать о ней.

Дэниелу удалось улыбнуться — так делают добрые люди, когда хотят показать, что все в порядке.

— Анна рисовала открытки, вела видеодневник, писала письма... И все это она делала для Миа. — Дэниел провел рукой по лицу. — Это слишком тяжелый разговор для ланча. Извини.

— Не будем об этом.

Он опустил руку и потер колено.

— Мне не хватает ее, и я не справляюсь с Миа.

— Девочка что-нибудь говорила о том, что она испытывает после смерти матери?

Дэниел покачал головой.

— Она не хочет говорить об этом.

Фрея потеребила сережку в ухе. Может быть, было самонадеянно считать, что она знает ответ. Но, по крайней мере, она много думала о том, как помочь девочке.

— Она злится, — мягко сказала она.

— Я знаю об этом.

— И она напугана.

Его рука замерла в воздухе, держа кружку пива.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я сама боялась. Я бунтовала и не повиновалась, но внутри у меня всегда был страх. — Фрея склонила голову, так что волосы упали на ее лицо. Она почувствовала, что щеки ее вспыхнули.

В какой-то степени ей было стыдно. Ведь с ней ничего страшного не случилось — ее никто не насиловал, никто не бил. Она просто была несчастна. Отчаянно несчастна.

Дэниел поставил кружку на стол. Лицо его изменилось. Фрея начинает рассказывать о себе, и он хочет знать, что с ней произошло.

— Что ты знаешь обо мне? — Она постаралась улыбнуться, но у нее не получилось. — Что говорила обо мне София?

— Она говорила, что ты любила находиться в центре внимания. Что ты манипулировала людьми. Что ты много курила и пила и все свое время проводила с парнями...

— Так, понятно. — Может быть, София действительно верила в то, что говорила? Может быть, она боялась ее? Сама Фрея помнила лишь ощущение изолированности от своих сверстников. — Я не скрывалась от остальных, и меня не заботило то, что обо мне будут думать.

Почувствовав, что слезы наворачиваются ей на глаза, она часто-часто заморгала.

— Фрея...

Она раздраженно провела рукой по липу.

— Все в порядке. Вот почему мне трудно было приехать сюда. Мне двадцать девять лет, а я до сих пор переживаю по поводу того, что обо мне думают люди. Это так глупо!

— Мы можем уехать, — предложил он.

Фрея покачала головой.

— Я просто хотела, чтобы этот год стал переломным в моей жизни. Хотела избавиться от старого хлама, чтобы начать жить по-новому.

— Мы могли бы уехать далеко-далеко. Я просто не думал об этом.

— Но почему же тебе надо уезжать? Ведь ты хороший. Я думаю, что все тебя здесь любят.

— Не считая того времени, когда я сделал дочке профессора Джимсона ребенка. Тогда я был менее популярным.

Как близко соседствуют слезы и смех! В один момент она еле сдерживала слезы, и вот теперь смеялась,

— Представляю, какое это было веселое время.

Дэниел поудобнее уселся на диване.

— Делать Миа действительно было весело. Но вот рассказывать об этом отцу Анны — не очень...

— А почему Анна не окончила университет?

— Она не хотела. — Дэниел сделал глоток пива. — По желанию своих родителей Анна изучала французский и испанский языки, хотя сама хотела заниматься искусством.

— О? - Фрея никогда не задумывалась о том, что профессор и его жена могли оказывать на Анну какое-то давление. Не только на Анну, но и на другую дочь.

Дверь кафе открылась, и Фрея беспомощно сжалась, пока не убедилась, что вошли незнакомые люди.

— Мы можем уйти. Скажи только слово.

Фрея покачала головой.

— Я хочу преодолеть свой страх.

Он улыбнулся и спросил:

— А почему ты испытывала страх, когда сбежала из Феллингэма?

— Потому что... — она подыскивала слова, — потому что во мне заиграли гормоны, и все изменилось, и я не знала, как дать им выход, потому что все еще была ребенком. Правда, я не чувствовала себя ребенком, но и взрослой еще не была. — (Он нахмурился.) — И все, что я считала незыблемым и надежным, начало рушиться. — Фрея почувствовала неожиданную горечь.

— Что случилось?

Непролитые слезы наполнили ее горло, и ей стало трудно говорить.

— Никакого ужасного потрясения — того, что было у Миа. Мои родители, слава богу, живы-здоровы.

Дэниел промолчал, но его теплые карие глаза смотрели прямо на нее.

— Мой отец встретил другую женщину. Я думаю, у него всегда кто-то был, но на этот раз все зашло слишком далеко. Когда-то я вернулась домой из школы раньше, чем обычно, и застала его вдвоем с... И он мне пригрозил... — (Дэниел тихо выругался.) — Я никогда не говорила об этом маме, но думаю, она знала. — Фрея разгладила воображаемую складку на брюках. — И мама стала пить еще больше...

— Фрея...

Он произнес ее имя так, будто ласкал ее.

— Однажды она разбила автомобиль, и отец ударил ее. Я думаю, никто из них не знает, что я видела это, но я стояла на верху лестницы. Мама сказала мне, что поскользнулась на ступеньках..

— Кто-нибудь еще знал об этом?

Фрея с трудом сморгнула с ресниц слезы.

— Мои родители умели притворяться. В конце концов отец привел в дом свою подругу, но на людях он прогуливался вместе с мамой.

— А ты... Ты попала в дурную компанию?

— Не сразу. В итоге те люди оказались единственными, которые приняли меня.

Дэниел взглянул на свои ботинки.

— Как думаешь, что с Миа?

— Возможно, девочка не задумывается о том, почему она делает то, что делает. Но при этом наверняка чувствует себя испуганной и одинокой.

Их взгляды встретились.

— Я не могу быть для нее матерью, — глухо сказал Дэниел.

— Ты просто люби ее, вот и все. Без всяких условий. Ведь единственные люди, которые любят тебя безусловной любовью, — это твои родители. — (Он выслушал молча. Он и так это знал.) — Муж или жена возлагают определенные надежды друг на друга. Твои дети тоже будут от тебя чего-то ожидать. Но если тебе действительно повезло, то родители будут любить тебя всегда, что бы ты ни делал и каким бы ты ни был.