Читать книгу "Лекарские сказы - Наталья Ратобор"

проседь серебрит голову, и от внуков невесть куда спрятаться с сигаретой...

С последней надеждой прибывает на остров Эгина в Греции. В порыве отчаяния преклоняет колени перед ракой св. Прп. Нектария Эгинского и, доверчиво прижавшись лицом, как к любящему отцу, просит от всего сердца помощи. И внезапно вздрагивает от отчетливого стука посоха – святитель откликается, что услышал крик души!

На третий день у женщины крепко заболевает горло. Молитвенница поясняет, что через болезнь исцелялась она от окаянной напасти. И действительно, с тех пор – ни малейших позывов закурить, даже очутившись в компании курильщиков! Не напрасно удалось ей попасть на заветный остров.

4

Имела честь лечить эту удивительную женщину закатных лет. Она уже все приготовила для облегчения родственникам приготовления будущего погребения: все продумано до мелочей, начиная от выкупленного кладбищенского участка возле много лет назад упокоившегося супруга, вплоть до подобающего случаю платья и привезенного со Святой Земли покрывала с христианскими символами. Без суеты и страха, как это и бывает у вдумчивых, нетрепетных русских женщин преклонного возраста. Розданы подписанные на помин души книги, стародавние элегантные шляпки, фасонные платья, милые сердцу безделушки. Давно уже читается только духовная литература, ежедневно поминаются на Евангелии родные, регулярно принимаются Святые Таинства. Есть на что опереться в прожитой жизни: два сына священника, один избравший монашеский путь, другой служащий настоятелем Сан-Франциского храма при св. Иоанне Шанхайском. Внуки и шестеро правнуков, строго держащиеся русского Православия.

Девочкою лет четырнадцати эта женщина пережила немецкую оккупацию, внезапно заставшую ее и тетю (случившуюся быть ровесницей) у родственников в деревне Мысхаку. Одинокая селянка, уже проводившая на фронт мужа, заботилась помимо девочек, также о трех сынках-сорванцах.

И вот село отдано на трехдневное разграбление румынской воинской части. Юницы днями напролет сидят взаперти да носа на свет не кажут: охамевшие солдаты рыщут в поисках девственниц. Ночами, вдвоем забившись под единственную в хате кровать, боятся хоть звуком обнаружить свое присутствие. Мальчишки между тем традиционно почивают на матрасе на полу спальни.

Не напрасны опасения: ночью в дом врывается пьяный румын, тщательно ощупывающий в темноте худенькие тельца детей на предмет наличия грудей. В это время под кроватью затаившие дыхание девочки нашептывают пересохшими от страха губами охранный 90-ый псалом «Живый в помощи Вышняго». И помощь приходит: распоясанный незваный гость не солоно хлебавши внезапно убирается восвояси. «Совпадение» – небрежно бросят неверующие современники. Что ж, послушаем продолжение истории. Возможно, вы перемените мнение.

Девочкам потайными тропами удалось пробраться в родной Новороссийск. А там – на постое у них дома уже квартирует немеций офицер. «С виду интеллигентный, хорошо владеющий русским», – поясняет рассказчица.

Через месяца два-три заканчиваются у семьи припасенные для поросенка с довоенных времен кукурузные початки, благополучно укрытые в подполе. Наступают голодные времена... И как раз «вовремя» подбирается к маме нашей героини сей «интеллигентный» немец, упрашивая отпустить девочек на временную работу: помощь в переписи населения – тут, недалеко, мол, в соседнем сельце. Посулил неплохой заработок. Бог весть, на что рассчитывала мамаша, но она доверяется вражине и отправляет дочку с юной родственницей – якобы потрудиться.

Свежим ярким утром поджидает девочек личная пролетка, кучером – румынский молодой солдат. Долго тянутся мили дремучих лесов... У девоньки зреет догадка, что отнюдь не на работу их везут... «Что же деревни все нет – говорили же, что неподалеку?» – задается тревожный вопрос. «Скоро уже...» – бросает через спину немец на облучке. Смеркается. Зазябшая, оробевшая родственница-подросток жалко жмется к нашей юнице. Подруливают к деревенской избе... В выходящей изящной, накрашенной фрау бедная девочка опознает свою одноклассницу из новороссийской школы, под ручку с немецким офицером! «А ты что здесь делаешь?» – изумляется наша героиня. Увы... риторический вопрос, мозаика сложилась.

В избе – ломится явствами стол, девочкам с надменной вальяжностью предлагают подкрепиться. Они голодны: целый ведь день путешествовали. Да какое там! От страха ничто нейдет в рот. Улучив минутку, наша маленькая бойкая девуля под благовидным предлогом направляется к русской хозяйке и передает сложенную салфетку. «Спасите нас!» – начертано на смятой бумаге. «Делайте, что вам велят», – безнадежно откликается хозяйка.

После изрядного винопития заправила попойки – старший по званию офицер, брюхастый сороколетний дядька – распоряжается приступить к танцам. Снова появляется расфранченная одноклассница, вальсируя со «своим» немчурой. Зою, родственницу, облюбовал пахнущий перегаром старшой – тянет к себе за руку на танец. Перепуганная ровесница тревожно оглядывается на подругу, как бы ища защиты. «А я что могла сделать?» – расстраивается рассказчица. «Иди», – кивнула она тогда, напуская на себя уверенный вид. И вот красномордый мужичина обжимает в танце понравившуюся выпуклыми формами бедную Зою, а та все жалобно оглядывается на затаившуюся спутницу. «Живый в помощи Вышняго...», – шепчет тем временем горячими губами вжавшаяся в стул подруга.

К застывшей в бессилии, молящейся девочке смущенно приближается кучер – румынский юный солдатик, пригласить на танец. Находчивая барышня выдвигает встречное предложение: «А давайте лучше поговорим?». Тот послушно усаживается рядом. «Вы дома семью оставили?» – интересуется смекливая малолетка. Хлопчик с живостью повествует о семье, о братьях и сестрах. «А что, если ваших младших сестер обманом привезли бы на забаву?» – совестит она собеседника. Тот откровенно конфузится. «Сегодня я не могу ничего предпринять», – оправдывается он, – «но завтра я спрячу вас в моей сторожке, запру на ночь». Ах, пережить бы эту ночь...

Дым коромыслом – захватчики пируют, уже давно заполночь. Пьяненькие разбредаются по постоялым жилищам. Налакавшийся спиртного, расплывшийся старший чин уже лыка не вяжет, мычит нечленораздельное. Денщик тащит его под руку в опочивальню, с трудом стаскивает сапоги, укладывает хрюкающего и рыгающего офицера в койку. Схоронившиеся на диване девочки трясутся от мысли, что жирный может проснуться в любую минуту, и затребовать Зою. Неистово молятся, не смыкая очей, всю ночь напролет.

Наутро вчерашние прожигатели жизни заявляются вновь – позавтракать и опохмелиться. Румынский юнец смотрит выразительно, подавая барышням тайные знаки – и выходит. Улучив минутку, под благовидным предлогом физиологической надобности, девочки также удаляются во двор. Там их поджидает нежданный спаситель – и живо прячет в свою скромную дощатую постройку. Клацает замок, девочки, поджав ноги на сене, продолжают молиться... «яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранить тя во всех путех твоих...», – без конца произносится с надеждою. Неизвестно, хватились