Читать книгу "Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий"

вымощено неошкуреными досками. Боковые стены и крыши домов, крытые камышом и поросшие толстым слоем мха, соединялись друг с другом и образовывали круг с единственными воротами, ведущими на полуостров, куда приставали лодки-долбленки и легкие лодочки из зубровых шкур. Задние стены соединялись как бы в палисад или защитное укрепление; в них не было окон, а брошенные врагами факелы не смогли бы поджечь крыши из-за вечно сырого мха. Окна со стороны дворища были затянуты тонко выделанными кожами или же рыбьим пузырем, так что в домах было светло. Изнутри и снаружи стены домов раз в год белились известью, покупаемой у купцов с юга. В избах имелись печи, и дым никому не ел глаз; там хорошо спалось на огромных кроватях, покрытых шкурами животных. Спалы, в основном, занимались рыбной ловлей и охотой, земледельцев презирали, за меха покупая рожь, просо и ячмень. Потому так много помещений предназначалось для выделки и сушки шкур. День и ночь дымили коптильни для дичи и рыбы. За дворищем, на полуострове сушились сети, вентеря и жаки.

Зелы была здесь единственной великаншей с тех пор, как ее брат Боза утонул, доверившись зимой хрупкой скорлупе льда на болотах. Во всем дворище мальчик заметил всего лишь три десятка очень молодых мужчин и множество женщин, с бородами и безбородых. Он не обнаружил ни одного ровесника, все юноши были старше его, то же самое — и девушки. С тех пор, как утонул Боза — так объяснила ему Зелы — уже никто не оплодотворял обычных женщин, и никто новый, кроме него самого, не прибывал за последнее время на дворище спалов.

Про бородатых женщин Зелы не захотела говорить много. Точно так же и о других вещах.

— Я все объясню тебе, когда ты станешь взрослым и перекатишь лежащий во дворе камень. Сейчас же знай лишь то, что на спалах лежит проклятие. Великанши стали бесплодными, равно как и девушки, рожденные от великанов и обыкновенных женщин. Из своих военных походов спалы привезли с собой две ужасные болезни: скифскую, которая после восемнадцатого года жизни заставляет мужчину жить и вести себя будто женщина, и удивительную хворь, называемую Жаждой Деяний. Когда тебе исполнится восемнадцать, и ты тоже, ибо в тебе есть кровь спалов, заболеешь либо скифской болезнью, либо же той, второй. Тебя охватит тоска по великим подвигам и деяниям, и ты отправишься в большой мир, чтобы сражаться и править.

— Я никогда не брошу тебя, — пообещал мальчик.

В ответ Зелы лишь печально усмехнулась.

— Ты не ведаешь, что это такое — скифская хворь. Но не знаешь, что такое Желание Деяний. Если в ком течет кровь великанов, тот уже не может усидеть дома, занимаясь только лишь охотой да рыбалкой. Он должен уходить в мир, чтобы воевать.

После того жизнь мальчика на дворище Зелы пошла так же чудесно и быстро, как убегает лето. Все, окружавшие его, понимали, что он последний из обреченного на исчезновение народа спалов и, возможно, соединяли с ним свои надежды на возрождение и новую жизнь. Обабившиеся бородатые мужики сшили для него суконные штаны и мягкую высокую обувку из оленьей кожи; они и так любили ткать на станках, прясть купленную у других племен шерсть и делать из нее одежду. На лето он получил от них плетенную из камыша шляпу, на осень — шапку из валяной заячьей шерсти, а на зиму — остроконечную шапку из мягкой оленьей шкуры. Они же научили его ловить рыбу, так как на спальском дворище рыболовством занимались только обабившиеся. Подрастающим парням была доверена охота и защита дворища Зелы, хотя наилучшей защитой была она сама. Зелы внимательно следила за тем, как относятся к мальчишке превратившиеся в женщин мужчины, не позволяла брать им его на колени и целовать — поскольку, как догадался он попозже — подозревала она, что те живут друг с другом. У немногочисленных женщин и девушек он интереса не пробуждал, так как был еще ребенком. Среди девиц и женщин царили вольные нравы, любой подрастающий парень мог иметь любую — в таких делах права на собственность не существовало из-за того, что женщины, в которых текла кровь спалов, были бесплодными, парни же после восемнадцати лет или бабились, или уходили в мир, гонимые жаждой великих подвигов.

Для мальчика сделали лодочку, обтянутую шкурой зубра. В первый же год он научился строить на реках язы, то есть запруды с небольшим проходом, куда для ловли рыбы ставили плетеную из лозы корзину. Потом он уже ставил камышовые вентеря и жаки, ловил рыбу сетями, сплетенные из льна и конопли, ставил неводы с двумя крыльями и мешком, а еще тригубицы — где была сетка трех видов, с различной величиной глазков. Теперь уже мальчик никогда не голодал — на дворище Зелы всегда хватало рыбы; даже зимою невод можно было тянуть подо льдом, чтобы иметь свежий улов.

Через год Зелы отдала его под опеку подрастающим парням, их на дворище было шестеро, все разного возраста, но не старше восемнадцати лет. Как и все, в которых была кровь спалов, они отличались огромною силой и были превосходными охотниками. Сначала мальчик получил лук и стрелы с отравленными наконечниками. Он научился бесшумно бегать по лесу, подкрадываться к добыче, чтобы та не чуяла человеческого запаха, и метко попадать в нее. Вместе с другими он копал ловчие ямы на волков и медведей, ставил самоловы на протоптанных диким зверем тропах, изготовлял силки и липучки на птицу. Через два года он уже умел делать слопы, то есть самобои — громадные колоды, устанавливаемые так, что при легчайшем касании к ним дикого зверя, те падали и прибивали его.

Много недель занимался он метанием копий и дротиков, потом и получил свое копье с двумя задирами и, в конце концов, топор, которым пришлось научиться метко бросать в цель. Еще же он умел с большой силой метать дубинки. На тринадцатом году жизни железным топором убил он медведя, что упал в ловчую яму с острыми кольями на дне. На четырнадцатом году жизни он отправился вместе со всеми, чтобы охотиться на зубра, и чуть не погиб тогда, так как копье сломалось в боку гигантского животного. Раненного зубра добила Зелы, срубив огромную голову топором. Никого не было сильнее ее, никого не было, кто лучшее ее охотился бы или сражался. Именно от нее научился мальчик сражаться на специально сделанных для него деревянных мечах, на палках, на кольях и топорах. От нее же научился он