Читать книгу "Измена. Я больше не буду тряпкой - Александра Багирова"

и что с тобой, — он наклоняется и целует ее в щеку.

— Я не думала, — опускает взгляд, мнет в руках одеяло, — Что ты захочешь меня видеть…

— Людмила! Что за ересь!

— Как там говорят… гонца принесшего дурную весть… — закусывает губу, — В общем… в него летят все камни.

— Ты ни в чем не виновата. Наоборот, я благодарен тебе. И никогда ни в чем не винил, — Николай ставит букет в вазу, которая стоит на столе около телевизора. — Это тебе.

— Запомнил… мои любимые, — девушка шмыгает носом.

— На склероз не жалуюсь, — улыбается Николай. — И я действительно рад тебя видеть, — добавляет искренне.

— А я-то как рада, — вздыхает Людмила. — Тяжело тут одной…

— Почему одной? А родня? — спрашивает, старательно пряча дрожь в голосе. Даже намек на Манюню и его прошибает озноб.

— Мама беременна… снова. У нее новый мужик… Братья, сестры или слишком малы, или у них своя жизнь. Машка вот вчера звонила… Все, — разводит руками. — Я благодарна, что Глеб не отказал и помог… Хоть Маша и была против…

Глава 19

— Как против? — Николай хмурится. — Ты ничего не путаешь?

— Я у мамы была, — вытирает нос салфеткой. — Сестра к ней с сыном приехала. Славный у них малыш с мужем получился, воспитанный, не по годам умный, на Глеба так похож, — когда говорит о ребенке, слабая улыбка касается ее губ. — Мама рассказала ей о моем диагнозе. Я просила в долг, говорила, что мне не нужна благотворительность. Я все отдам, — руки дрожат, девушка смотрит в потолок, часто-часто дышит. — Я могла пойти к Глебу в обход ее, но не сделала этого.

— А Маша что?

— Мне кажется, она даже меня не слушала. Мама сообщила ей о своей беременности, сыну одиннадцать исполнилось, сестра была в своих хлопотах. Сказала, чтобы я не смела к ее мужу обращаться. Пробормотала какие-то слова утешения и уехала с соседом домой.

— Совсем не похоже на нее… — задумчиво протягивает Николай.

— Она очень изменилась. У нее счастье, полная чаша, матери еще деньги подкидывает, а с нами уже и не общается. Я и не навязывалась. Ты знаешь, я давно в другой город переехала. Но я была в отчаянии, — мотает головой из стороны в сторону. — Глеб сам меня нашел. Без лишних слов помог. А Маша… ей все равно…

— Она счастлива в браке? — Николай прикусывает язык. Поздно, предательский вопрос уже сорвался с губ.

— Очень, — Людмила отвечает мгновенно, без малейших колебаний. — Она моя сестра, я люблю ее и очень рада, что семейная жизнь у Маши сложилась. Они с Глебом души друг в друге не чают. Потому я не сильно на нее обижаюсь. Понимаю, что когда счастье до краев, то ничего вокруг не замечаешь, — слабо улыбается.

Николай физически ощущает, как каждое слово, подобно ржавому гвоздю пронзает сердце. Нет, время не излечило, раны даже не затянулись и боль все еще идет по нарастающей.

— Ой, — девушка прикрывает рот ладошкой, — Прости, Коль. Но столько времени прошло… ты знаешь, я всегда тебе правду говорила, по сути, против сестры шла… Мне кажется, все же лучше так… чем ложь…

— Все нормально, Люд. Спасибо за честность, — ему удается ответить спокойно. — Почему ты мне не позвонила? Ты ведь знаешь, я бы никогда тебе в помощи не отказал.

— Ты отгородился, пошел служить, я не хотела навязываться. Прекрасно понимаю, что я ассоциируюсь у тебя с теми событиями. Я знала, что у тебя семья, дочь. Зачем напоминать тебе прошлое? — пожимает плечами. — Я пришла к своей семье. Думала, так справимся. Все же я была уверена, что сестра не оставит меня в трудную минуту. Хоть после всего мы и с Машей отдалились… Я же тогда ее осудила, высказала все. Понимаю, могла любовь накрыть, но и с тобой по-человечески она могла поступить… а не так, — Люда тяжело вздыхает. — А Глеб… он просто пошел у нее на поводу. Влюбленный мужчина, она ему вскружила голову… Он потом не раз говорил, что сожалеет. Он раскаивается, Коль, поверь мне.

— Люд, я никогда не винил тебя. Наоборот, благодарен, что ты тогда была со мной и помогла справиться. Ты помнишь, в каком я был состоянии, — слова девушки уносят его в ту роковую ночь, когда мир утратил свои краски и превратился в черный, горящий ад. Когда безжалостный огонь предательства сжигал все, что было ему дорого.

— Мне было нелегко решиться рассказать тебе все… Я предавала сестру, которая предавала тебя… — Людмила отворачивается, слезы бегут по ее щекам.

— Не стоит ворошить прошлое, — глухо отвечает Николай.

— Маше сейчас сложно, они с Глебом ребенка потеряли, которого так ждали. Наш отец в больнице. А мне так хочется, чтобы прошлое больше не давило. Хочется для всех счастья. И самой встать на ноги, — смотрит на него с теплотой. — А ты сам как?

— Развелся. Работаю. Живу. Нормально все.

— Развелся? Я думала, у вас с женой все отлично…

— Это к лучшему, — выдавливает из себя улыбку Николай. — Люд, если что нужно, ты только скажи.

— Поддержка твоя нужна. Дружба. Положительные эмоции — они же усиливают действие любого лекарства, — протягивает руку.

Николай берет Людмилу за руку, целует ее.

— Договорились, — подмигивает.

Он проводит в палате еще часа два. Больше болезненных тем они не затрагивают. Говорят о прожитых годах, работе, его дочери.

Только дело сделано, Люда вспорола ножом незажившие раны, боль выжигает нутро. Перед глазами картина той убийственной ночи, когда он своими глазами увидел женщину, без которой не мыслил жизни и лучшего друга в обнимку на красных шелковых простынях.

Обнимая Глеба за шею, глядя на Николая колдовскими зелеными глазами, она сказала четко, отстраненно и холодно:

— Уходи, Коля. Между нами все кончено.

Эти слова до сих пор звучат у него в голове, каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду…

Глава 20

Маша

Дикий ор ударяет по вискам. Не сразу соображаю, где нахожусь и что