Читать книгу "Влюблённый Сократ: история рождения европейской философской мысли - Арман Д'Ангур"

удивительным образом не обращать внимания на холод и дискомфорт. В своей речи в «Пире» Алкивиад так описывает способность Сократа переносить тяжелые условия:

«…выносливостью он превосходил не только меня, но и вообще всех. Когда мы оказывались отрезаны и поневоле, как это бывает в походах, голодали, никто не мог сравниться с ним выдержкой…Точно так же и зимний холод – а зимы там жестокие – он переносил удивительно стойко, и однажды, когда стояла страшная стужа и другие либо вообще не выходили наружу, либо выходили, напялив на себя невесть сколько одежды и обуви, обмотав ноги войлоком и овчинами, он выходил в такую погоду в обычном своем плаще и босиком шагал по льду легче, чем другие обувшись. И воины косо глядели на него, думая, что он глумится над ними…»  15.

Сократ, несомненно, обладал исключительно мощным телосложением и боевым опытом. Спасение Алкивиада на поле боя в Потидее описано Платоном в заключительной части «Пира», где Алкивиад вспоминает об этом следующим образом:

«А хотите знать, каков он в бою? Тут тоже нужно отдать ему должное. В той битве, за которую меня наградили военачальники, спас меня не кто иной, как Сократ: не захотев бросить меня раненого, он вынес с поля боя и мое оружие, и меня самого. Я и тогда, Сократ, требовал от военачальников, чтобы они присудили награду тебе, – тут ты не можешь ни упрекнуть меня, ни сказать, что я лгу, – но они, считаясь с моим высоким положением, хотели присудить ее мне, а ты сам еще сильней, чем они, ратовал за то, чтобы наградили меня, а не тебя» 16.

«Высокое положение» в обществе, о котором упомянул Алкивиад, – это его связи с могущественным афинским полководцем Периклом, который стал опекуном Алкивиада после смерти его отца.

Сократ не хуже военачальников знал, что его близкий друг и товарищ по палатке – подопечный могущественного афинского вождя. Перикл тоже должен был знать, что во время первого похода Алкивиада поселили вместе с Сократом в одной палатке. Афинские граждане были разделены на десять «кланов», а Сократ с Алкивиадом принадлежали к разным из них. Обычно солдаты делили палатки с выходцами из своих «кланов». Поэтому возможно, что Алкивиада поселили в одной палатке с Сократом по прямому разрешению Перикла.

Однако Платон не приводит никаких указаний на какие-либо контакты между Сократом и Периклом, которые казались бы неизбежными, исходя из тесных отношений Сократа с Алкивиадом с ранней юности последнего. Все это оставляет пробел в наших исследованиях, а значит, потребует, в свое время, переосмыслить характер ранних связей Сократа с главнейшим из афинских граждан.

Решительный воин

Сократ продолжал участвовать в военных действиях Афин до своих сорока с лишним лет. В 424 г. до н. э., всего за год до представления «Облаков», он сражался в особенно кровопролитной битве при Делиуме в Беотии.

В регионе Беотия, расположенном к северу от Аттики, главенствовал тогда могущественный город-государство Фивы. При Делиуме семь тысяч афинских гоплитов сошлись в бою с таким же количеством фиванских воинов. Среди афинян был и Сократ, а также его друг Лахес. (Кстати, присутствие Лахеса рядом с Сократом в Потидее, о котором упоминалось выше, исторически не подтверждено, но основано на свидетельстве об их совместном участии в битве при Делиуме.)

Некоторое время казалось, что битва идет на равных, каждая сторона была близка к победе на своем более сильном правом фланге. Но после того, как афиняне прорвали линию противника на правом фланге, фиванский полководец приказал двум кавалерийским отрядам отправиться на помощь своим отступающим фалангам. Ошибочно полагая, что это не подкрепление, а часть большого фиванского войска, находящегося в резерве, афиняне запаниковали и обратились в бегство. В ходе беспорядочного отступления сотни афинян были убиты преследовавшим их противником.

В этом бою Алкивиад сражался верхом в составе небольшого отряда афинской конницы. В платоновском диалоге «Пир» Алкивиад рассказывает об увиденном в следующих словах:

«Особенно же стоило посмотреть на Сократа, друзья, когда наше войско, обратившись в бегство, отступало от Делия. Я был тогда в коннице, а он в тяжелой пехоте. Он уходил вместе с Лахетом, когда наши уже разбрелись. И вот я встречаю обоих и, едва их завидев, призываю их не падать духом и говорю, что не брошу их. Вот тут-то Сократ и показал мне себя с еще лучшей стороны, чем в Потидее, – сам я был в меньшей опасности, потому что ехал верхом. Насколько, прежде всего, было у него больше самообладания, чем у Лахета. Кроме того, мне казалось, что и там, так же как здесь, он шагал, говоря твоими, Аристофан, словами, „чинно глядя то влево, то вправо“, то есть спокойно посматривал на друзей и на врагов, так что даже издали каждому было ясно, что этот человек, если его тронешь, сумеет постоять за себя, и поэтому оба они благополучно завершили отход. Ведь тех, кто так себя держит, на войне обычно не трогают, преследуют тех, кто бежит без оглядки» 17.

Этот рассказ напоминает отрывок из платоновского диалога «Лахет», посвященного теме мужества. Там полководец Никий советует юношам оттачивать умение сражаться в полном вооружении 18. В этом случае, по его словам, они будут готовы к тому, что «когда ряды сломаны, придется сражаться один на один, либо преследуя того, кто пытается отразить твою атаку, либо отступая самому и отражая атаку противника». Овладение такими маневрами в полном вооружении, утверждает Никий, позволит бойцу остаться невредимым, даже если ему противостоят сразу несколько врагов.

Сократ, судя по всему, хорошо знал приемы боя в тяжелых доспехах. Возможно, тому способствовала знакомая ему практика боевого танца pyrrichē 19. Сократ-воин владел этой техникой, умел уклоняться, наносить удары, совершать хитрые финты, а также использовать свой реальный опыт на поле боя. И тогда перед нами неизбежно возникает другой образ Сократа – как тренированного, решительного и умелого афинского воина-гоплита.

Старый солдат

Тот факт, что Сократ принимал активное участие в многочисленных сражениях 20 – при Потидее, Делиуме и в других местах, – стал заметной и часто недооцениваемой составляющей его жизни. Он был настоящим солдатом, по крайней мере до лета 422 г. до н. э., когда ему исполнилось сорок семь лет – совсем не юный возраст для активной службы в полном вооружении. И все же он снова отправился на север в Халкидику и Фракию, чтобы принять участие в военной экспедиции против Амфиполя. Во главе экспедиции, отправленной с целью восстановления имперских позиций Афин в этом