Читать книгу "Забрать ее душу - Харли Лару"

моими руками и прижато к его груди.

Его пальцы скользнули в мои трусики. Он потер мой клитор, затем мои складочки, затем он усмехнулся.

— О, такая влажная для меня. Такая мягкая.

Его пальцы обвели мой клитор, скользкий от моего возбуждения, двигаясь по бутону, пока мое дыхание не стало прерывистым. Черт, он был прав — я уже была так возбуждена, мое тело жаждало оргазма. Он начал массировать меня двумя пальцами, и дрожь прошла по моим ногам.

— Ах… Леон…

Я начала тяжело дышать, упершись лбом в его грудь. Из-под моей вытянутой руки я увидела, что Зейн наблюдает за нами с сардонически удовлетворенной улыбкой на лице. Когда наши глаза встретились, он поднес палец к губам. Шшшш.

Затем пальцы Леона скользнули внутрь меня, и способность контролировать звуки была полностью утрачена.

— Тише, тише, Рэйлинн, — мягко упрекнул меня Леон, его рука переместилась с моего горла, чтобы вместо этого прикрыть мой рот. Мои стоны были приглушены его ладонью, когда он обхватил меня между ног, его два пальца вошли в меня, когда он использовал тыльную сторону ладони, чтобы помассировать мой клитор.

— Теперь не слишком громко. Если кто-нибудь пройдет мимо и увидит нас, мне придется остановиться. И ты не хочешь этого сейчас, верно?

Я покачала головой, глаза трепетали от экстаза. Его пальцы были такими скользкими, они двигались внутрь и наружу, в то время как моя киска жадно сжималась вокруг него. Мой вес навалился на него, мои руки крепче обхватили его, когда удовольствие нарастало, и мои ноги начали дрожать слишком сильно, чтобы держать меня в одиночку.

— Такая шумная штучка, — сказал Леон. — Мне нравится, как красиво ты стонешь.

Я была в абсолютном оцепенении от удовольствия. Эндорфины затуманили мой разум. Самые безумные мысли поглотили меня, мысли о том, чтобы ощутить его член внутри себя, попробовать его на вкус, поцеловать его и плакать от того, как это было приятно. В мире не было другого кайфа, подобного тем нескольким драгоценным секундам набухания прямо перед тем, как перейти в оргазм. Мои ногти впились ему в спину, и я вскрикнула в его ладонь, мое тело сжалось, как пружина, каждый мускул напрягался все туже и туже, пока…

Освобождение. Блядь. У меня закружилась голова. Я закрыла глаза, покачиваясь рядом с ним, его пальцы толкали меня сквозь волны удовольствия. Я почувствовала легчайшее прикосновение его зубов к моей шее, как будто он хотел укусить, как будто он сопротивлялся желанию причинить мне боль, поглотить меня.

Леон убрал пальцы, и я тяжело прислонилась спиной к стене в послевкусии. У меня не было слов, которых хватило бы, чтобы описать всю остроту этого переживания: безумное удовольствие, страх быть пойманной, неверие в то, что я делала. Незаметно для меня Леон достал мой вейп из кармана и поднес его к моим губам, одновременно подставляя свои скользкие пальцы свету уличного фонаря. Они заблестели, когда я медленно, с головокружением, затянулась вейпом.

— Красиво, — тихо сказал он. Он засунул один палец в рот и высосал его дочиста, когда я выдохнула. Дым закружился вокруг его лица, когда Зейн подошел к нему.

— Это было чертовски великолепно, — сказал он, обнимая Леона за плечи и жадно оглядывая меня с ног до головы. Затем Леон поднял свой средний палец, все еще блестящий, и Зейн медленно взял его в рот, дочиста облизав.

Черт возьми, я снова чуть не кончила от одного этого.

— Всегда средний палец, — пробормотал Зейн, поправляя пиджак и облизывая губы.

— Для тебя? Всегда.

Леон отступил, оглядывая меня, пока я застегивала джинсы неуклюжими пальцами. Он протянул мне вейп.

— Спасибо за игру. Увидимся в кампусе, куколка.

Он отсалютовал мне двумя пальцами, и они с Зейном бок о бок покинули переулок, посмеиваясь на ходу.

9 Леон

У демонов есть два имени.

Есть имя, под которым нас знают: я был Леоном, так я представился, имя, под которым меня знали. Но было также имя, под которым меня призвали, имя, которое можно было только написать и никогда не произносить. Это было имя управляло самой моей сущностью, знак, тесно связанный с моим существом. Моя метка была записана в гримуаре, и поэтому тот, у кого был этот гримуар, мог призвать меня по своему желанию.

Быть вызванным было похоже на рыболовные крючки, выворачивающие мои внутренности через пупок. Это требовало повиновения. Но то, что мой призыватель назвал мое имя, было всего лишь толчком, предложением.

Поэтому, когда я впервые почувствовал, что Кент Хэдли зовет меня по имени, я проигнорировал его.

Он не беспокоил меня с той ночи, когда я отнес тело Маркуса в Уайт Пайн, и я был слишком под кайфом, чтобы позволить ему все испортить сейчас. У меня на прицеле была моя новая любимая добыча: маленькая Рэй, дерзкая Рэй, любопытная Рэй. Черт, самообладание, который мне пришлось проявить, чтобы не заставить ее кричать в том переулке, был абсолютно порочным. Это сделает меня диким, если я не смогу снова заполучить ее. Обладать всей ею. Я хотел ее крови, пота, слез, спермы. Я хотел попробовать все это на вкус.

Зейн просто посмеялся надо мной. Он знал меня веками, видел меня в мои самые мрачные дни. Он был любовником и другом, когда я не хотел отрывать ему голову. Он сразу же заявил мне о моей одержимости, как будто был из тех, кто любит откровенные разговоры. Он охотился за душами ради забавы, всегда с нетерпением преследуя следующую жертву. Я десятилетиями наблюдал, как он преследовал человека только для того, чтобы заставить его пообещать ему свою душу навечно.

— Нет, нет, их нельзя сравнивать, — сказал он. — Я методичен. Концентрированный. Что касается тебя, что ж — ты зацикливаешься. Как собака, у которой перед носом кость. Я видел, к чему приводят твои навязчивые идеи, Леон. Они плохо заканчиваются для тебя.

Вот почему у меня редко были навязчивые идеи.

И я не был одержим.

Мне было… интересно.

И, черт возьми, Кент Хэдли продолжал звать меня.

Он занимался этим достаточно долго, чтобы это чертовски начало раздражать. Он, должно быть, был в ярости из-за того, что я не прихожу, так почему же он не призвал меня? Это был его обычный метод: вытащить гримуар, начертать мелом мою метку на полу несколькими рунами и потребовать, чтобы я пришел. Я не мог сказать «нет». Использование моей метки не оставило мне выбора.

Тот факт, что он делал это так мягко, был странным. Настолько странно, что это разожгло мое любопытство