Читать книгу "Равника: Столица гильдий - Кори Дж. Херндон"

видел, как он безвозвратно растворился в уличной мостовой. Пятьдесят семь лет назад. Привидения в Равнике попросту не могли существовать так долго. Все это знали. Это было невозможно. Галлюцинация, рожденная чувством вины и вызванная его повышением, которое шло в разрез всему, чему его учил Зюник. И даже через шесть десятилетий, это чувство вины было готово ожить при малейшей провокации.

В конце концов, Кос сам убил Зюника.

Кос встряхнул головой, повернулся, и поплелся обратно к упавшему ключу. Первые тяжелые капли дождя начали падать с темных небес, и Кос долго еще стоял, наблюдая холодный ливень, перед тем, как, все же, открыть дверь и шагнуть внутрь.

Глава 4

Ни одна из гильдий не имеет права контролировать доступ или перемещение полюбой дороге, улице или тракту, относящемся к Большой Магистральной Сети.

—Поправка VII к Договору Гильдий («Акт Ледев»)

23 Зуун 9999 П.Д., вечер

Ночь опустилась на Столицу Равники словно душное шерстяное одеяло. Черные башни освещали небо мириадами огней и придавали мегаполису туманный ореол всех цветов радуги. Каменные титаны выглядели божествами, стоящими на пульсирующем сердце поверженного волшебного мира. Фонн полагала, что это сравнение ничем не хуже любого другого. Молодой полу-эльфийке удавалось избегать столицы десятилетиями, но возможность сопровождать действительного члена Конклава Селезнии – едва ли не единственного, кто регулярно покидал надежную защиту Виту Гази для представления интересов Конклава по всему миру – была честью, от которой ни один эскортный охранник ледев не мог отказаться. Дорога в столицу, давшая ей жизнь, была длинной, как в километрах, так и в годах. Для Бираказира, златошерстного волка, везущего ее на себе, это было всего лишь окончанием очередного долгого путешествия в череде таких же долгих путешествий.

Фонн подалась вперед в седле и прошептала на ухо животного, везущего ее по древним булыжникам: «Мы почти на месте, Бир, - шептала она, - держи нос по ветру».

Волк Бираказир ответил, в своем стиле, тихим звуком, напоминающим наполовину собачий лай, наполовину вздох облегчения.

- Ты что-то сказала,Фонн?

- Святейшество, я уже вижу место нашего назначения, - сказала она. Локсодон, идущий рядом с ней, поднял свою слоновью голову и устремил взгляд белых слепых глаз в сторону мегаполиса. Белки его глаз составляли две вершины треугольной татуировки, покрывающей его серое кожистое лицо. Верхней вершиной треугольника служил драгоценный камень бледно-зеленого цвета, инкрустированный в кожу Байула, между его широкими, мягко колышущимися ушами. Не замедляя мерный тяжелый шаг, он кивнул и погладил волка по холке.

- Я рад, - сказал он. Его глухой голос звучал одновременно внушительно и нежно, словно песнь дриады. Его белые льняные одежды колыхались на холодном ветру, дувшем им в спину. – Я уж думал, мы не успеем к назначенному сроку.

- Вы гораздо быстрее, чем Вы выглядите, Святейшество, - сказала Фонн.

Фонн предлагала свое седло Святому Байулу в начале путешествия, согласно этикету, но ее подопечный, весящий в полтора раза больше Бираказира, вежливо отказался. Его народ не был приспособлен к верховой езде.«Это компромисс, мой милый друг ледев, - сказал тогда Байул, - этот хобот убьет меня когда-нибудь, но мои старые ноги будут ходить всегда».

- Боюсь, воздух не становится свежее, - сказал локсодон и, словно в подтверждение своих слов, трубно чихнул. – Я давно не был в столице Равники. Я уже и забыл.

Фонн едва не чихнула сама, но подавила позыв. В непосредственной близости города смог и гарь развитой цивилизации Равники чувствовались весьма остро. Конечно, для Байула дела обстояли еще хуже. Для хобота локсодона, содержащего во сто крат более чувствительную назальную ткань, чем у любого другого гуманоидного вида, этот запах был совершенно губительным. Равника самим своим существованием уничтожала локсодонов.

- Я родилась здесь, но я практически не помню этого места, - сказала Фонн.

- Твоя семья переехала в более зеленые земли? – спросил Байул. Он был от природы любопытен и расспрашивал Фонн о ее прошлом на протяжении всего путешествия.

- Зеленые земли? – спросила Фонн, меняя тему. Она не говорила так много на тему «Фонн» за всю свою жизнь, но что-то в локсодоне, что-то магическое, и, в тоже время, нечто более инстинктивное и первобытное, пробуждало в ней желание открыть ему о себе все. Тем не менее, тема семьи не была ее любимой. И она с трудом уклонялась от аккуратных вопросов своего подопечного.

- Это не ответ, - проворчал Байул.

- Моя семья – это ледев, Святейшество, - сказала она. – Мой отец и мать…ушли.

- Этого я и боялся, - сказал Байул, - разве они оба не были стражами закона?

- Отец был воджеком, - сказала Фонн, не уточняя, что оба ее родителя умерли. – А мать была ледев, как и я.

- Я чувствую преданность и ответственность в твоей душе, Фонн, - сказал Байул, когда они достигли вершины очередного подъема. – И это… погоди, - хобот локсодона загнулся, что означало, что он ищет что-то в воздухе своим чувствительным носом, будучи слабым в остальных органах чувств. Он резко остановился и жестом своего походного посоха указал Фонн и Бираказиру замереть. – Там… да. Кто-то рядом желает нам зла.

- Где? – спросила Фонн. Особого смысла шептать посреди оживленной дороги не было. Она быстро осмотрела их ближайшее окружение своими зоркими глазами и прислушалась чуткими ушами - наследством от ее матери, эльфийки Сильхана. Низкие постройки и жилые кварталы, окружавшие столицу могли скрывать сколь угодно разбойников. Гоблин, продающий шашлык, мог быть наемным убийцей. Молодая пара, идущая перед ними, не привлекая к себе внимания окружающих, могла скрывать отравленные кинжалы под своими цветными плащами. Вот та троица наездников на птеррокрылах, чьи силуэты виднелись на фоне луны, могли планировать нападение на них, надеясь, что темнота и туман скроет их до решающего мгновения.

Нет, постойте, они действительно планируют это нападение.

- Ложись! – вскрикнула Фонн. Она спрыгнула со спины Бираказира и со всех сил налетела на локсодона. Байул, к счастью, не сопротивлялся и послушно дал опрокинуть себя на землю. Если бы он этого не сделал, столкновение было бы равносильно удару головой о дубовый пень. Как только они рухнули на мостовую, первый наездник на птеррокрыле спикировал прямо над их головами. Его улюлюкающие крики подсказали ей, как близко они подобрались к тому, чтобы снести локсодону голову. Еще секунда и ее подопечный мог погибнуть. Она решила показать Груулам, что случается с разбойниками,