Читать книгу "Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора - Лестер Брукс"

Японии; несмотря на это, смог поступить в Военно-морскую академию. Ёнаи занимал различные посты: в главном штабе флота, в аппарате военно-морского атташе в России, и административные должности. Он продвигался по служебной лестнице, как писала подконтрольная пресса, благодаря таким качествам, как «особое личное терпение и искренность», в то время как другие пытались выдвинуться за счет напористости и лести.

Впервые выдвинутый на пост морского министра в 1937 году, он работал в трех правительствах. В 1939 году Япония подверглась давлению со стороны Германии, требовавшей, чтобы японо-немецкий Антикомминтерновский пакт 1936 года был преобразован в полноценный политический и военный союз. Сторонники войны в армии и ультранационалисты поддержали его, но флот, ведомый Ёнаи, заблокировал это предложение. «Японский флот, — заявил Ёнаи, — принадлежит императору. Ни Гитлер, ни кто-либо ещё не может им распоряжаться».

Когда Гитлер и Сталин пожали друг другу руки после подписания образчика крайнего лицемерия — советско-немецкого Пакта о ненападении в августе 1939 года, Ёнаи и флоту отомстили и кабинет Хиранумы был отправлен в отставку.

Ёнаи в глазах либералов, как японских, так и западных, был последовательным противником расширения пакта стран оси. Эта его позиция вызвала враждебность армии и стойкую подозрительность ультранационалистов. Император и его советники были довольны видеть такого бескомпромиссного борца. В январе 1940 года Ёнаи был назначен премьер-министром.

Посол США в Японии Джозеф Грю счел назначение Ёнаи действительно обнадеживающим фактом. По его мнению, Ёнаи был твердым и здравомыслящим человеком, не подверженным чужому влиянию, от которого нельзя было ожидать необдуманных экстремистских шагов в политике. Хью Байэс, корреспондент «Нью-Йорк таймс», писал, что назначение адмирала премьером было «последней отчаянной попыткой не дать распространиться войне за пределы Китая».

Первое появление Ёнаи в парламенте имело большой успех. Сообщалось, что он «не сказал ничего особенного, однако речь его была краткой, изысканной и сильной». Имея дело с проблемными вопросами страны в эту мрачную зиму 1940 года, адмирал проявил хладнокровие и опытность. По его словам, «он был рожден в долгах, вскормлен трудностями, прошел тяжелую школу жизни». Однако ни он, ни Япония не были готовы к событиям, что вскоре последовали.

Семь месяцев Ёнаи вел корабль государства через бурные воды внутренних разногласий и водовороты международных проблем. Блицкриг Германии породил пока еще слабые ожидания во всей Японии. Ультрас и армия жаждали получить свою долю в грядущей победе нацистов. Действия Ёнаи были слишком медленными и нерешительными для их аппетитов. Они хотели установить всеобъемлющий союз с державами оси, который обеспечил бы получение Японией части трофеев.

Неудовлетворенность политикой Ёнаи и тех, кто поддерживал его, была очень сильной. В начале июля стало известно о зревшем заговоре. Конспираторы были группой фанатиков, называвших себя шимпетай, «солдаты богов». Они планировали убийства ряда ведущих политиков англоамериканской ориентации. В их список попали и премьер Ёнаи, хранитель печати и другие представители императорского двора. Полиция действовала быстро, захватила всех конспираторов и их оружие. Армия не вмешивалась, в то время как при дворе затаили дыхание. Однако над сценой событий нависала темная тень армии.

Ёнаи мешал армии, и неделю спустя у нее сложился план действий. Заместитель военного министра Корэтика Анами позвонил 8 июля новому хранителю печати маркизу Кидо. «Военные круги, — сообщал генерал, — готовят перемены в связи со сложившейся в мире ситуацией. К сожалению, политика кабинета Ёнаи не способствует началу переговоров с Германией и Италией, поэтому может случиться фатальная задержка. Военные считают, что изменения в составе кабинета неизбежны, чтобы разрешить возникшую проблему».

Итак, армия все-таки перекрыла кабинету Ёнаи кислород. Военный министр подал в отставку, но генералитет уклонился от назначения преемника. Ёнаи оказался вне игры. На протяжении последующих четырех лет он не появлялся ни в коридорах власти, ни на флоте. В качестве бывшего премьера он автоматически становился одним из старших государственных деятелей, дзюсин, и ведущие политики время от времени брали у него консультации.

В 1944 году, когда пал Сайпан, ушел Тодзё. Ему на смену, как намечалось, должно было прийти совместное премьерство Ёнаи и генерала Куниаки Койсо. Адмирал должен был одновременно исполнять обязанности морского министра. Его включение в это правительство должно было означать изменение политики. Но случилось так, что на Койсо легло бремя исполнения почти всех премьерских обязанностей, а Ёнаи сосредоточился на управлении флотом. Когда правительство Койсо пало после потери Филиппин, новый премьер-министр Судзуки настоял, чтобы Ёнаи продолжал оставаться министром флота в новом кабинете. Несмотря на отказ Ёнаи, сославшегося на свое плохое здоровье, Судзуки не принял никаких «нет».

Категорическое неприятие войны со стороны Ёнаи было хорошо известно. Он определил это позднее так: «Я полагаю, что переломным моментом войны было ее начало. Я чувствовал с самого начала, что не было никакого шанса на успех…» Он также сказал, что высшему командованию флота, если бы оно было свободно в принятии решения об окончании войны, следовало бы, во-первых, предпринять для этого необходимые шаги после ряда легких побед на Гавайях, Гуаме, Филиппинах, в Сингапуре и Рангуне. Вторая возможность, по его словам, «могла бы возникнуть после потери Сайпана; а после этого события решение вопроса стали затягивать, и боевые действия продолжались уже по инерции».

Адмирал Соэму Тоёда вместе с Ёнаи входил в Высший совет по руководству войной. Он был недавно выбран в состав «Большой шестерки». 29 мая 1945 года назначен начальником штаба флота; до этого он был главнокомандующим Объединенного флота. Новая должность не значила ничего, это было равносильно званию адмирал флота Швейцарии, так как флота у Тоёды практически не было. Адмирал прекрасно понимал это, и у него не было сомнений в окончательном результате войны.

Тоёда был родом из префектуры Оита, так же как Анами и Умэдзу. И это было причиной того, что Ёнаи выбрал его на этот пост. Тоёда окончил Военно-морскую академию, выполнял поручения Высшего военного совета во время Первой мировой войны, занимал различные высшие посты на флоте. В мае 1944 года он был назначен главнокомандующим Объединенного флота, незадолго до того, как он понес значительные потери в результате катастрофических поражений японских войск на Сайпане, Филиппинах и Окинаве.

Тоёда полагал, что его назначение начальником штаба флота означало, по его словам, «что я был выбран в помощники Ёнаи для составления плана окончания войны. Вскоре после моего назначения Ёнаи спросил меня, дает ли главный штаб военно-морского флота свое согласие на окончание войны. Я заверил его, что я позабочусь о том, чтобы он это сделал».

Адмирал пессимистично смотрел на возможности ведения войны на территории Японии, и он имел на это основания.