Читать книгу "Солнце в скобках - Наталья Штурм"

– Моя мама влюблена? Но она же старая?! – искренне изумилась девушка.

Лада двусмысленно ухмыльнулась и покровительственно прикрыла ладонью тонкие пальцы Вероники.

– «Любви все возрасты покорны», дет-точка... А предклимаксная любовь вообще крышу рвет напрочь. Не надо осуждать маму, ей нужно помочь. И только ты можешь это сделать. Когда Роза увидит твою красоту, копию своей в молодости, когда поймет, что ее талант передался тебе по наследству и в ее руках будущее дочери, тогда произойдет переоценка ценностей. Я знаю ее амбициозность – если не дрогнет сердце при виде тебя в толпе, оно дрогнет, когда она увидит тебя на сцене. Борись! У тебя нет шансов на проигрыш!

– Скажите, Лада, а где сейчас моя мама? Она в театре? Она будет присутствовать на отборочных турах?

Лада удрученно развела руками:

– Нет. К сожалению, она на гастролях с театром. Поэтому бороться на конкурсе ты будешь одна. Но что еще хуже – она сейчас вместе с этим массажистом, и одному богу известно, чем это турне может закончиться.

– Неужели этот мужчина так опасен? – удивилась девушка.

– Увы, да. За ним тянется шлейф смертей.

– А почему его не арестуют? – закономерно спросила Вероника.

– По кочану. Оснований нет. Вроде как получается, что он невиновен. Просто дьявол какой-то. Одна его подружка утонула, в театре тоже неприличная история приключилась, потом своего напарника глухим оставил. Честно говоря, я боюсь за твою мать. Недавно бросила карты на нее, и выпало, что их любовный союз закончится трагично.

– А может, ваши карты врут! – смело предположила девушка.

– А ты девственница? – неожиданно спросила Лада.

– Да... А почему вы спрашиваете? – растерялась Вероника.

– Говорят, если девственница перед гаданием на карты сядет – карты правду скажут.

– Какие же вы взрослые все извращенцы! – покраснела девушка. – То бабушка мне про презервативы говорит, то вы... Я о карьере думаю, а не о мальчиках.

– Эх, дорогая, это богема. Может, и правильно, что ты жила вдали от этого вертепа, от модных клубов и дорогих соблазнов. У нас, в Москве, днем с огнем не встретишь девственницу в восемнадцать лет. Так что береги себя, а я со своей стороны буду тоже оберегать тебя. Вместе мы справимся. Вот, возьми денег на первое время, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Гостиница оплачена, мой водитель будет возить тебя в театр и обратно. Положи деньги на телефон и никуда не ходи без меня.

Вероника пролистала пачку тысячных купюр и хихикнула:

– Вы деньги печатаете, что ли? У нас с бабушкой никогда столько за раз не было.

Лада довольно улыбнулась:

– Деточка, слава богу, у меня есть бизнес и муж. Мы занимаемся изготовлением круассанов, и наши дела, тьфу-тьфу, идут великолепно! За несколько месяцев мы так раскрутились, что, кроме пекарни, открыли магазин-киоск, а недавно соорудили и жилое помещение для ночной смены.

– Лада Николаевна, а если я не займу первого места и меня не возьмут в театр, что мне дальше делать? – спросила Вероника.

– Об этом я уже подумала. Не возьмут в «Гранд-театр» – возьмут в другой. Как запасной вариант у тебя всегда есть наша пекарня и дела, связанные с нашим бизнесом. Мой муж, Максим Михайлович, давно предлагает взять нам в помощь девушку или парня. В любом случае на хлеб ты всегда себе заработаешь. Или будешь звездой сцены, или звездой бизнеса. Я тебя не брошу.

«Гранд-театр» с блеском выступал в «Метрополитен опера». «Спартак» и «Дон-Кихот» собирали переаншлаги не только выходцами из СССР, но и англоязычной публикой. Спонсоры гастролей «Гранд-театра» в Америке с удовлетворением подсчитывали доходы и в качестве бонуса предложили артистам отдохнуть несколько дней возле океана на Лонг-Айленде. Труппа закончила выступления в Нью-Йорке и переезжала в Филадельфию. На отдых отвели три дня.

Отель, в который поселили Розу и Ивана, располагался прямо возле океана. Потрясающий воздух, насыщенный кислородом и свободой, безмятежная панорама без конца и края погрузили двоих влюбленных в состояние полнейшего релакса. Нежданный бонус отдыха был как нельзя кстати – работать приходилось каждый день с раннего утра до ночи. А если учесть восемь часов разницы во времени, то организм Розы просто не успел акклиматизироваться. Она чувствовала себя ужасно, ей все время хотелось спать, а время на сон было только ночью, когда в Москве день. Роза ходила разбитая и уставшая. Иван лучше переносил временную разницу, хотя работал не меньше, массаж артистам и группе сопровождения он делал в режиме нонстоп.

– Пойдем, посидим на лавочке? – предложил Иван, глядя в окошко на океан, вдоль которого тянулась широкая дощатая мостовая с удобными изогнутыми скамейками.

– Когда мы состаримся, обязательно купим здесь квартиру и будем целыми днями смотреть на воду и кормить наглых чаек...

Роза смотрела на океан из-за спины Ивана, как собака, положив ему подбородок на плечо. Иван приобнял Розу и поцеловал в висок.

– Выходи за меня замуж.

Роза боялась шевелиться, чтобы не сломать трогательность момента. Предложение руки пробежалось мурашками по телу, рукам и ушло в ноги, сделав их ватными.

– Это прилив чувств, или ты действительно хочешь прожить со мной всю жизнь? – спросила Роза, продолжая смотреть вдаль и не видя ничего.

– Да. Я хочу быть с тобой всегда. Хочу тебя, хочу с тобой, хочу наше будущее... Я знаю, что люблю тебя и доверяю. Ты самое нежное и трогательное существо из всех, кого я знал в жизни. Я нуждаюсь в тебе, потому что у тебя большое сердце. И его хватит на двоих.

Роза пальцем сняла с губ помаду и написала на стекле «д». На вторую букву помады не хватило. Но Иван и так все понял, повернулся к любимой и начал благодарно целовать.

После бурной плотской любви истощенный бессонницей организм Розы запросил пощады. И она уснула.

Сначала ей ничего не снилось – просто провалилась в нирвану. А потом в сознании стали нарождаться страшные сюжеты: одна за другой ее ученицы ломали ноги и не могли выйти на сцену. Молодая прима театра вышла на фуэте и, прокрутив тридцать раз, упала ниц. Роза бежит к ней, трогает за ноги, они отваливаются и превращаются в ржавые протезы.

Роза заставила себя проснуться, чтобы прекратить жуткие сновидения. Она посидела на кровати, приходя в себя. По темноте за окном определила, что проспала весь день.

Ивана в номере не было. Видимо, он пошел прогуляться. Не хотел мешать ей отдыхать. Ведь если он ляжет рядом, она опять не выспится из-за грохота его сердца.

Роза вышла в лобби и наткнулась на пожилую семейную пару.

– Добрый вечер! Вы не видели здесь темноволосого мужчину лет тридцати? – по-английски спросила Роза Витальевна. И руками показала, что не сумела перевести, – широкие плечи, крепкие мускулы и то, что она его любит.

Милая пара оказалась из Ленинграда. Точнее, когда они уезжали, город назывался Ленинградом. Они практически забыли русский язык, в их чистом английском русские слова служили как цимес. «Доброжелательные и пропитанные ностальгическими воспоминаниями, как прошлогодняя газета пылью и устаревшей информацией», – так про себя охарактеризовала эмигрантов Роза. Ей было не очень интересно поддерживать беседу о «прекрасной, но далекой родине», поскольку большое видится на расстоянии эмиграции, а Роза – типичная местечковая россиянка. У нее все делятся на «своих» и «чужих». Старички были чужие. Они не вызвали у нее сочувствия.