Читать книгу "Легкий как перышко - Зои Аарсен"

Вернувшись в город, Оливия высадила Мишу первой, потому что той нужно было на урок гимнастики вместе с Амандой. Вайолет настояла на том, чтобы ее высадили у библиотеки, откуда мама заберет ее после работы. Я удивилась, что, помимо Кэндис, которая ехала на переднем пассажирском сиденье красного «Приуса», я осталась в машине последней. Если тебя высаживают последней – значит, Оливия меньше всего хочет от тебя избавиться.

Я решила, что пришло время проверить реакцию Оливии на мои планы баллотироваться в казначеи. Я объявила об этом как бы между прочим, словно все еще раздумывала над идеей.

– Уверена, что хочешь этого? Ну, этот ученический совет – такой скучный. Просто ужас. Я выдвинула свою кандидатуру на место президента только потому, что папа очень хочет, чтобы я получила стипендию Университета Висконсина.

Поразмыслив над шансом победить в выборах, к среде я уже была уверена, что хочу участвовать. Что важнее, я была уверена, что хочу победить. Странно, что за два дня, прошедшие после того, как мистер Дин посоветовал мне попробовать, я перешла от «мне плевать на ученический совет» до чувства, что просто жить не смогу, если не одержу победу.

– Абсолютно, – ответила я. – Мне не будет скучно. Не считай меня фриком, но чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея.

– Ты точно псих! – воскликнула Оливия. – Но собрания станут менее отстойными, если там будешь и ты. Нужно баллотироваться вместе, вроде как командой! – Получив не только одобрение Оливии, но и почувствовав ее энтузиазм, я лишь утвердилась в своем решении. Благодаря паре слов Оливии мое участие в выборах превращалось из сомнительной затеи с риском для моего социального статуса в необходимый шаг к моей уверенной победе.

– О боже, девчонки, вы так помешаны на политике, – пожаловалась Кэндис. – Что мне делать в этом захолустье, когда вы обе попадете на Капитолийский холм?

– Выйти замуж за Айзека и нарожать ему штук пятьдесят детей, – пошутила Оливия.

Мы подъехали к моему дому, и в груди заныло, когда я увидела, что машины мамы еще нет. Наверное, она все еще едет из Шебойгана. В любое время дня мне было неприятно входить одной в пустой и темный дом – таким острым было ощущение, что мне бы не пришлось проводить время в одиночестве, если бы не случился пожар. По крайней мере, Мокси будет мне рада, даже если я просто выпущу ее обнюхать все на заднем дворике.

Я взяла рюкзак и открыла заднюю дверь машины, но тут Оливия сказала:

– А у Вайолет все еще нет партнера для танцев.

Я замерла. Тон Оливии из беспечного и шутливого мгновенно стал угрожающим. Как это возможно, что уже среда, а Вайолет все еще не набралась сил пригласить кого-то? Неужели она не знала, что Оливия и Кэндис не позволят ей пойти на бал в одиночку? Посещение танцев без партнера возможно для непопулярных девчонок, но это непозволительно для подруги девушки, которую через пару недель могут назвать Королевой бала.

– Она говорила тебе, что собирается пойти одна? То есть я знаю, она сказала, что у нее есть платье, но это просто… – Кэндис замолкла, подбирая правильное слово. – Жалко.

Я покачала головой, желая отдалиться от вопроса наличия партнера для танцев у Вайолет.

– Нет, она ничего не говорила, – заявила я.

– Ну, если она что-то таки скажет, попробуй отговорить ее идти на танцы в одиночку? То есть, конечно, она может делать что хочет, но это будет смотреться странно, – сказала Оливия.

Я открыла ключами заднюю дверь и вошла в дом, все еще чувствуя себя неловко – несмотря на то, что интерес Генри ко мне не позволит кому-либо вести такие же разговоры за моей спиной. Если бы не это, Оливия и Кэндис могли бы наброситься на меня так же, как сейчас на Вайолет. Подобные мысли меня ужасали: совершенно ясно, что «настоящий» парень важнее для достижения популярности, чем победа на выборах в ученический совет. Генри просто пригласил меня на танцы – но никак не дал понять, что хочет и дальше со мной встречаться. Бал выпускников создаст те же самые проблемы заново.

Мокси приковыляла к задней двери, чтобы поприветствовать меня, помахивая хвостом. Я погладила ее и вышла с ней на задний двор, чтобы она могла размять лапки. Солнце уже садилось, хотя еще и семи не было, – еще одно напоминание, что лето закончилось. Я услышала, как открывается задняя дверь Эмори. Мое тело словно пронзил разряд электричества, когда я глянула за забор. Трей вышел на улицу с банкой кошачьих консервов в руках.

– Привет, – без энтузиазма поздоровался он, пересекая двор и подходя к кустам, где мы в начале недели видели кошку с котятами.

– Привет, – ответила я, стараясь оставаться такой же равнодушной, как и он.

Трей исчез из виду, присев у кустов азалии, чтобы поставить еду на землю, а я мялась, желая что-то добавить.

– Как у них дела? – крикнула я за забор, мечтая, чтобы мне не так страстно хотелось обратить на себя внимание Трея.

Он встал, но ответил только через некоторое время.

– Они в порядке. – Трей смотрел прямо на меня поверх забора. – Один не пережил первую ночь. Но остальные пятеро подрастают.

Мысль о не пережившем первую ночь котенке наполнила меня грустью. Жалость охватила меня – для меня это ощущение было так же знакомо, как голод или бессонница.

– Это ужасно, – произнесла я слегка дрожащим голосом. Я даже не подозревала, что могу расплакаться из-за смерти маленького котика, которого даже ни разу не погладила.

Трей нахмурился, опустив взгляд (наверное, на маму-кошку под кустами), и согласился:

– Да. – Было еще не совсем темно, и наш мрачный разговор сопровождался начинавшейся трескотней сверчков. Луна уже высоко стояла в вечернем небе.

Трей быстро глянул за плечо на собственный дом, потом на меня.

– Странно, – произнес он.

– Что?

– Ты это чувствуешь? Словно кто-то следит за нами.

Я осмотрелась, в тот момент явственно ощущая, что он прав. Мне казалось, что здесь кто-то есть и он наблюдает за нами, как в подвале Ричмондов в предыдущую пятницу, когда мы с девчонками играли в эту дурацкую игру. Я понимала, что глупо даже думать об этом, – но Вайолет сказала мне, что может видеть разные вещи, когда касается людей: события из их жизни, которые иначе не могла бы знать. Интересно, она ли наблюдала за нами там и тогда. Я почувствовала, как волоски встают дыбом на руках, а кожа покрывается мурашками. Чувство не из приятных. Мне захотелось оказаться с Треем на одной стороне забора.

– Ага, – согласилась я. – Я тоже это чувствую.

Кажется, Трей собирался что-то добавить – но тут мы услышали шум двигателя маминой машины. Фары осветили алюминиевую облицовку дома Эмори, когда она подъехала к дому. Из машины доносилась кантри-музыка.

– Увидимся, – тут же помахал мне Трей. Он вернулся в дом через заднюю дверь, и я похлопала в ладоши, подзывая Мокси.