Читать книгу "Цена ошибки некроманта - Дарья Кузнецова"

— Что у тебя там?

— Паспорт. Лавиния Шейс.

— Погоди, но была же другая… — растерянно проговорил Адриан и осекся, потому что друг без лишних слов продемонстрировал ему одинаковые обложки двух документов. — Однако это становится все интереснее!

— Хм, тут еще письмо, — сообщил Кириан, доставая из внутреннего, потайного, отделения сумки небольшой конверт. — Ты будешь смеяться, но оно для тебя.

— Издеваешься? — озадачился шериф и вернулся к столу зама. — От кого?

— Некий Ги… Творец, ну и почерк! Гитон Марг вроде. Знакомо?

— Да, но… — Адриан развел руками. — Я ни демона в происходящем не понимаю. Читай.

— Может, ты все-таки сам? Оно запечатано, — предупредил Кириан.

— Ну да, сам! Сам я его до ночи читать буду, тем более даже ты почерк не разбираешь. Читай, вряд ли Гитон что-то столь уж интимное пишет. — Шериф поморщился.

— А кто это вообще?

— Сослуживец. Он старше меня, так что ты его не застал.

— Хороший сослуживец?

— Надежный, — пару секунд поколебавшись, ответил Адриан. — Читай.

Живучесть стереотипа о неадекватности некромантов объяснялась просто: они действительно все в той или иной мере были не в себе. Постоянное ментальное давление близкого Разлома, пусть и ненаправленное, сказывалось на несущих службу людях. Собственно, срок этой службы определялся по факту, на общем осмотре раз в полгода, но результатам которого часть списывалась «на берег».

Точно определить какую-то закономерность, почему один выходит из строя уже через год, а другой и через десять лет неплохо себя чувствует, пока не сумели. Это не было связано с уровнем силы и интенсивностью службы, с проведенным вблизи Разлома временем, даже с боевым или мирным направлением работы. Просто на одних действовало так, на других — иначе. Ничего не решал вахтовый метод службы и другие ухищрения. Может, помогло бы ограничение срока службы годом или двумя, но… Разлом большой, духов много, а вот некромантов — мало. Не говоря уже о том, что первый год службы приходилось только привыкать к особенностям местности: одно дело изучать в теории, а совсем иное — столкнуться со всем этим на практике. Все, кто там бывал, сходились в одном: подготовиться к этому невозможно.

Самое интересное, далеко не на всех Разлом действовал разрушительно. Один сослуживец Адриана, например, до службы был очень нервным и даже трусливым, а после — заметно успокоился. Другой вдруг приобрел абсолютный музыкальный слух. У третьего проснулся талант к математике, хотя прежде сложные формулы вызывали ступор. Правда, даже на них превышение предела воздействия сказывалось разрушительно — просто более внезапно. И это объяснить тоже пока не получалось.

Адриан отделался, если разобраться, легко. Он всего лишь дурел с недосыпу и вообще от усталости и с трудом воспринимал текст. Мог при необходимости прочитать какой-то документ, но это требовало заметных усилий и занимало много времени, особенно если текст был не печатным, а рукописным. И если ради дела он еще мог с собой побороться, то любимое прежде развлечение — чтение — пришлось оставить, потому что радости процесс больше не приносил.

На службе же, к общему удовольствию, основную часть бумаг взял на себя Кириан. Со своей любовью к порядку Клет содержал документацию в идеальном состоянии, и ему именно бумажки доставляли наибольшее удовольствие.

Письмо оказалось коротким, предельно сухим и конкретным. Детали Гитон расписывать не стал, но о том, кто такая Лавиния Шейс и почему он отправил ее именно сюда, рассказал. И к концу письма Кириан начал поглядывать на друга и начальника со смесью иронии и сочувствия.

— Честная судья, которая взяток не берет? — переспросил Кир. — Я понимаю, почему он постарался ее спрятать. Это же уникальный представитель вида! А ты ее в одиночку… Ай-ай-ай, нехорошо так со столичной знаменитостью!

— Считай, определил в отдельный вольер повышенной защищенности. Как ценного представителя уникального вида, — проворчал Адриан, справляясь с растерянностью и определенной толикой смущения. Вчера он явно погорячился, и если свои к его манере привыкли, то как отреагирует эта столичная штучка — большой вопрос. — Ладно, собери там кого-нибудь из ребят, кто скучает, а я Траса выловлю. Надо место преступления все-таки осмотреть и труп забрать…

— Дан, а ты ничего не забыл? — Кириан насмешливо приподнял брови, не двигаясь с места.

— Например? Сказать тебе спасибо? — спросил шериф недовольно.

Да знал он, знал, что Кир имел в виду. И даже понимал его правоту, но… Вот именно сейчас залитое кровью купе поезда представлялось гораздо более приятным и уютным местом, чем родной участок, нелюбимый обыск — занятным и увлекательным, а труп — весьма интересной компанией. Главное, молчаливой.

— Это тоже можно, но вообщс-то я про людей, которые сейчас сидят в изоляторе. Долго ты планируешь их там мурыжить? И нет, даже не надейся. Опрашивать будешь сам и извиняться тоже. На твоем месте я бы начал именно с них. Завтраком их, конечно, накормили, да и крыша там больше не течет, так что в камерах даже в дождь вполне терпимо, но это не оправдание. Трупу придется подождать, но он не обидится, я уверен. Дан, да приходи ты уже в чувство, а? Я начинаю ощущать себя твоим папашей! — ворчливо закончил Кир.

Адриан тихо ругнулся, зажмурился, помассировал виски.

— Ладно, ты прав. Хоть ты бы меня вовремя домой отправлял, что ли… — пробормотал он.

— Во-первых, я не самоубийца, чтобы лезть под руку, когда тебя несет. А во-вторых…

— Да понял я, понял, ты мне не папаша и уж тем более не мать, — оборвал шериф. — Это были мысли вслух, не обращай внимания. Собери группу.

Кириан молча направился к переговорному аппарату, а Адриан пошел в изолятор, освобождать «отдыхающих».

Конечно, в идеале не стоило терять время и следовало провести допрос с осмотром места происшествия параллельно, в конце концов, их же двое. Но с одной стороны, Кир был прав: шерифу стоило если не извиниться, то уж хотя бы исправить последствия самостоятельно, а с другой… Теоретически он мог доверить заму осмотр места преступления, но именно что теоретически.

Кириан, также боевой некромант, провел у Разлома три года. Может, продержался бы дольше, потому что на последнем осмотре менталисты уверяли, что Клет вполне годен к службе. Но его списали после трагической истории, к которой Разлом имел опосредованное отношение. Группа Клета столкнулась с неожиданно большой стаей тварей, и до подхода подкрепления из всех продержался только Кириан.

Разлом сделал его более спокойным и уравновешенным, «привил» педантизм, впрочем, в той степени, когда эта привычка еще не становилась болезненной. Клет просто любил порядок, но его отсутствие не вызывало острой реакции. А вот та стычка нанесла серьезную травму: Кир начал бояться крови и покойников. И все, что сумели сделать менталисты, — вернуть ему контроль над собой даже в моменты страха. То есть он не убегал, не бился в истерике и не падал в обморок, но находиться рядом с трупом спокойно не мог.