Читать книгу "World of Warcraft: Вол’джин. Тени Орды - Майкл Стэкпол"

– И что же вы увидели?

– Соперничество Йенки и Чинва начиналось добродушно. Они пандарены. Много разных выходок, шума и суеты, но без настоящей боли. И все же постепенно каждый заходил чуть дальше. Их поступки становились все значительнее, каждый подначивал другого сделать больше. А в их голосах слышалась желчь. – Ялия развела лапами. – Я видела то, чего не видели другие. Это дружеское соперничество становилось враждой. И пусть оно никогда не дошло бы до того, чтобы один в гневе ударил другого, каждый старался показать себя достойным меня. Они шли на ненужный риск. Глупый риск. Это бы не прекратилось после замужества, а продолжалось бы, пока кто-то из них не умер, а выживший до конца жизни носил бы в себе чувство вины. Так могли быть уничтожены две жизни.

– Три, если считать вашу.

– Это я понимаю лишь сейчас, спустя много лет. Тогда же, будучи не старше шести лет от роду, я знала только, что они умрут из-за меня. И однажды утром я собрала в дорогу рисовые шарики и смену одежды, и ушла. Меня увидела мать моей матери. Она помогла. Укутала меня в свой любимый шарф. Она шепнула: «Жаль, я не знала о твоей смелости, Ялия». И тогда я пустилась в путь к монастырю.

Чэнь подождал продолжения, но пандаренка хранила молчание. Ее история вызывала улыбку, ведь она оказалась очень смелым – и мудрым – детенышем, чтобы сделать такой выбор и пройти такой путь. В то же время для детеныша это был ужасный выбор. В отголоске ее слов Чэнь уловил нотки боли и тоски.

Ялия покачала головой.

– Я вполне осознала иронию того, что теперь храню традиции испытания Красных Лепестков. Я, которой не пришлось выдержать этой проверки, теперь привратник, решающий, кто из надеющихся присоединится к нам. Если бы меня судили по тем же строгим критериям, которые теперь приходится применять мне самой, меня бы здесь не было.

– А должность суровой госпожи коробит вашу истинную суть, – Чэнь наклонился и ловко сорвал полную лапу желтых цветков с маленькими красными усиками. Он отломил от них стебельки и потер в пальцах. Они испустили чудесный аромат. Чэнь протянул ей лапу.

Она приняла смятые цветы в подставленные лапы и сделала глубокий вдох.

– Обещание весны.

– В Дуротаре есть похожий цветок, растущий после дождя. Их называют «сердечным покоем», – Чэнь провел лапами по шее и щекам. – Не тролли, конечно. Их сердца благородны, но тролли не верят, что они должны находиться в покое. Кажется, они думают, что было время покоя, но этот покой привел их к падению.

– Они позволяют ожесточенности вести себя?

– Некоторые. Даже многие. Но не Вол’джин.

Ялия высыпала желтые лепестки в маленький матерчатый кошель и затянула горловину.

– Вы хорошо знаете, что у него на сердце?

– Кажется, знал раньше, – Чэнь пожал плечами. – И кажется, знаю до сих пор.

– Тогда верьте, мастер Чэнь, что ваш друг позна́ет себя не хуже, чем вы – его. Это будет первой вехой на его пути к исцелению.

Первоначальным их планом было направляться приблизительно на рассвет, затем свернуть на дорогу к Храму Белого Тигра. Однако не успели они пройти и лиги по дороге, как наткнулись на двух молодых пандаренов, возделывающих грядки с турнепсом, но при этом двигающихся еле-еле. На деле они пользовались мотыгами и граблями скорее как костылями, нежели орудиями труда. У них был помятый вид и подавленное настроение – как у жертв ограбления.

– Мы не виноваты, – оправдывался один, поделившись с путниками кашей из вареного турнепса. – На наших полях кишели гну-сини, вырывшиеся из земли после бури. Мы попросили помощи у путешественницы. Не успела осесть пыль после первой драки, как она уже расправилась со всеми и ждала награды. Ну, я и предложил поцелуй, а мой брат – два. Мы же на самом деле красавцы, под бинтами-то.

Второй быстро закивал, затем вскинул лапы к голове, словно от кивков та рисковала скатиться с плеч.

– Она оказалась крепкой для «дикой собаки».

Чэнь прищурился.

– Ли Ли Буйный Портер?

– И вы попались ей на пути?

Чэнь низко рыкнул и обнажил зубы, ведь так полагается поступать дяде в подобных обстоятельствах.

– Она моя племянница. И я та еще «дикая собака». Видать, у нее нашлась причина оставить вас в живых. Говорите, куда она направилась, и мне не придется решать, насколько это причина уважительна.

Парочка задрожала и едва не вывихнула лапы, тыкая на север.

– После снегов на юг приходят крестьяне, просят о помощи. Мы посылали туда еду. Мы и вам соберем в дорогу.

– Перед тем, как найти телегу и доставить туда самим еще немного пропитания?

– Да-да.

– Тогда ладно.

Чэнь помалкивал, как и братья. Ялия тоже замолкла, но ее молчание было другим по ощущению. Доев кашу, Чэнь заварил чай и добавил в него кое-что, что поможет выздоровлению братьев.

– Отбросьте чайные листья на ткань и сделайте припарки. Хорошо от болезней.

– Да, мастер Буйный Портер, – братья из семьи Каменных Грабель низко и часто кланялись, пока путники собирались в путь. – Спасибо, мастер Буйный Портер. Всего лучшего вам и вашей племяннице в путешествиях.

Ялия нарушила молчание, когда они спускались по склону холма, потеряв ферму из виду за его гребнем.

– Вы бы не причинили им вреда.

Чэнь улыбнулся.

– Вы так хорошо меня знаете, что это не вопрос.

– Но вы их запугали.

Он развел лапы, будто чтобы охватить узкую долину с крутыми склонами. Внизу змеился ручей – синий там, где его не касалось солнце, и серебряный, где касалось. Зелень, зелень в изобилии и насыщенности вкупе с густо-бурым цветом возделанных полей так и кричали о плодородии. Даже то, как в пейзаж встраивались дома, добавляя ему красоты, а не разоряя землю, казалось невероятно правильным.

– Я вырос на Шэнь-Цзынь Су. Я люблю свой дом. Но сейчас, оглядываясь, мне кажется, будто я жил в картинке настоящей Пандарии. Картинке красивой, да, и все же лишь картинке. Этот край зовет меня. Он заполняет во мне пустоту, о которой я и не подозревал. Быть может, потому я так много странствую. Я искал, но не знал, чего. – Чэнь нахмурился. – Я рыкнул не столько из-за Ли Ли, сколько из-за того, что они обозвали ее «дикой собакой». Для нее, для меня Пандария – это дом. Это место, где можно чувствовать себя как дома.

– И все же всегда найдутся такие, как эти двое, кто скажет, что вы не из Пандарии.

– Вы понимаете.

Ялия передала ему мешочек «сердечного покоя».

– Лучше, чем вы думаете.

Свой путь на север, в Цзоучин, они измеряли не днями или часами, а историями о прошедшей перед ними Ли Ли. Она была добра, но вспыльчива. Не один местный назвал ее «дикой собакой», но все отмечали, что так же выражалась и она сама. Причем, как выяснилось, – с гордостью. Чэнь не мог не улыбнуться, и легко представлял, как легенда о «дикой собаке» разойдется по Пандарии.