Читать книгу "История Лизи - Стивен Кинг"

Вместо записанного женского она услышала мужской голос,который произнёс два слова. Не было причины, чтобы от этих слов её прошибхолодный пот, но прошиб. «Я перезвоню», — сказал мужчина.

Послышался щелчок.

И воцарилась тишина.

8

Это — намного более приятный подарок, думает она, но знает,что это ни прошлое, ни настоящее; это всего лишь сон. Она лежала на большойдвуспальной кровати в (нашей нашей нашей нашей нашей) спальне, под медленновращающимся вентилятором; несмотря на 130 миллиграммов кофеина в двух таблеткахэксед-рина (годен до окт. 2007), взятых из тающего запаса лекарств Скотта ваптечном шкафчике в ванной, она уснула. Если у неё и есть на сей счёт какие-тосомнения, чтобы развеять их, достаточно посмотреть, где она сейчас находится (вотделении реанимации на третьем этаже Мемориальной больницы Нашвилла) и какое унеё уникальное средство передвижения: она вновь путешествует на огромномполотнище, на котором многократно напечатана фраза «ПИЛЬСБЕРИ — ЛУЧШАЯ МУКА».Вновь её радует, что углы этого полотнища-самолёта, на котором она сидит,сложив руки под грудью, завязаны в узлы, как на носовом платке, если егонадевают на голову. Она плавает так близко к потолку, что ей приходитсяраспластаться на полотнище, чтобы не попасть под лопасти, когда «ПИЛЬСБЕРИ —ЛУЧШАЯ МУКА» проплывает под одним из медленно вращающихся вентиляторов (во снеони ничем не отличаются от вентилятора в её спальне). Эти потрёпанныедеревянные вёсла говорят: «Хлюп, хлюп, хлюп», — продолжая своё медленное игде-то величественное вращение. Под ней медсёстры приходят и уходят, их обувьчуть поскрипывает. Некоторые из них в цветных халатах (они как раз входят вмоду), но большинство — в традиционных белых, чулки тоже белые, а белые шапочкипочему-то вызывают у Лизи ассоциацию с чучелами голубей. Два врача (Лизидумает, что они врачи, хотя по возрасту, похоже, ещё и не начали бриться) очём-то разговаривают у фонтанчика с питьевой водой. Стены выложены кафелемхолодного зелёного цвета. Жар дня сюда вроде бы не проникает. Лизи полагает,что помимо вентиляторов в отделении реанимации есть и системакондиционирования, но не слышит, как она работает.

В моём сне я её не слышу, разумеется, не слышу, говорит себеЛизи, и это кажется логичным. Впереди палата 319, куда привезли Скотта изоперационной. После того как вытащили из него пулю. Лизи без труда добираетсядо двери, но понимает, что находится слишком высоко, чтобы попасть в самупалату. Ей обязательно нужно туда попасть. Она ведь так и не успела сказатьему: «Ты сможешь разобраться с этим потом», — но была ли в том необходимость?Скотт Лэндон, в конце, концов, не со стога сена вчера свалился. И главнаязадача, как ей кажется, — найти волшебное слово, которое заставит спуститьсяполотнище-самолёт «ПИЛЬСБЕРИ — ЛУЧШАЯ МУКА».

Она находит это слово. Ей совершенно не хочется слышать, каконо слетает с её губ (это слово Блонди), но, когда правит дьявол, деватьсянекуда (так тоже говорил её папаня), поэтому…

— Фрезии, — говорит она, и выцветшее полотнище с узлами поуглам послушно опускается на три фута, покидая прежнее место под потолком. Онасмотрит через открытую дверь и видит Скотта, который через пять часов послеоперации лежит на узкой и на удивление красивой кровати с деревянными резнымиизголовьем и изножьем. Мониторы пикают, совсем как автоответчики. Два пакета счем-то прозрачным висят на стойке между кроватью и стеной. Скотт вроде бы спит.Лизи-1988 сидит на стуле с высокой спинкой, рука Скотта сжимает её руку. Вдругой руке Лизи-1988 книга в обложке, которую она захватила с собой в Теннесси(не ожидая, впрочем, что у неё будет много времени на чтение). Скотт читаетпроизведения таких писателей, как Борхес, Пинчон, Тайлер и Этвуд; Лизи — МевиБинчи, Колин Маккаллоу, Джин Оэл (хотя её всё больше нервируют сварливыепещерные люди мисс Оэл), Джойс Кэрол Оутс и в последнее время Ширли Кон-ран.Вот и в палате 319 при ней «Дикари», последний роман Ширли, и Лизи он оченьнравится. Она дочитала до того места, где женщины, оказавшиеся в джунглях,учатся использовать бюстгальтеры как пращу. Спасибо «Лайкре». Лизи не знает,готовы ли поклонницы романтических историй к такой вот находке мисс Конран, носама она видит в ней и храбрость, и красоту. Но разве храбрость — не одна изсторон красоты?

Последние лучи дневного света вливаются в палату потокамикрасного и золотого. Зрелище это зловещее и чарующее. Лизи-1988 очень уставшая:эмоционально, физически, от Юга её просто тошнит. Она думает, если в палатузаглянет ещё кто-нибудь из посетителей, она закричит. А хорошая сторона? Она недумает, что пробудет здесь так долго, как они предполагают, потому что… ну…скажем так, у неё есть основания верить, что Скотт всегда быстро поправляется.

Скоро она вернётся в мотель и постарается оставить за собойтот самый номер, что они оплатили раньше (Скотт всегда снимает для них номер,даже если знает, что выступление не займёт много времени и они смогут уехать втот же день). Она подозревает, что ей это не удастся (к женщине относятся ойкак по-другому, если она с мужчиной, знаменитым или нет), но мотель расположеночень удобно, близко и от колледжа, и от больницы, поэтому её устроит любойномер, лишь бы в этом мотеле. Доктор Саттеруэйт, лечащий Скотта, пообещал, чтоона сможет улизнуть от репортёров, выходя через заднюю дверь, как сегодня, таки в последующие дни. Он говорит, что миссис Маккинни вызовет такси кразгрузочной площадке кафетерия, «как только вы дадите отмашку». Она бы ужеуехала, но Скотт последний час спит очень тревожно. Саттеруэйт говорит, что онне очнётся после наркоза как минимум до полуночи, но Саттеруэйт не знает Скоттатак хорошо, как она, и Лизи не удивлена тем, что на короткие промежутки временион начал приходить в себя уже на закате солнца. Дважды он узнавал её, дваждыспрашивал, что произошло, и дважды она говорила, что в него стрелял психическибольной человек. Второй раз он сказал: «Хай-йо-долбаный-Силвер»[26],- преждечем закрыл глаза, и она не могла не рассмеяться. Теперь она хочет, чтобы онпришёл в себя в третий раз, и она сможет сказать ему, что возвращается не вМэн, а только в мотель, и утром снова его увидит.

Всё это Лизи-2006 знает. Помнит. Чувствует. Как ни назови.Сидя на полотнище-самолёте, она думает: Он открывает глаза. Смотрит на меня.Говорит: «Я заплутал в темнотте, и ты меня наша. Мне было жарко… так жарко… иты дала мне лёд».

Но действительно ли он это сказал? Действительно ли всё таки было? И если она что-то прячет (прячет даже от себя), почему она это делает?

На кровати, залитой красным светом, Скотт открывает глаза.Смотрит на жену, которая читает свою книгу. Его дыхание уже не крик, свист внём едва заметно слышится, когда он набирает полную грудь воздуха иполушёпотом-полухрипом выдыхает её имя. Лизи-1988 откладывает книгу,поворачивается к мужу.