Читать книгу "Поцелуй Темной Луны - Шери Колер"

Спустя еще несколько мгновений наблюдения за тихим районом, Кит вытащила из сумочки свой пистолет и закрепила его за поясом джинсов. Под рубашкой – там, где его нельзя было заметить. Выйдя из-за руля, она пересекла улицу и подошла к одноэтажному дому, похожему на ранчо. Ее взгляд блуждал вокруг, еще более напряженный, когда она вошла в дом.

Кит думала о том, чтобы выехать бесчисленное количество раз. После окончания школы. После колледжа. Черт, она даже думала о том, чтобы убежать перед окончанием школы, когда Гидеон переехал и одиночество стало казаться слишком сильным, чтобы его выносить. Когда бабушка полностью игнорировала ее, Кит начала задаваться вопросом – не стала ли она невидимкой, значит ли ее существование хоть что-то. Хоть для кого-то.

Но нечто удержало ее. И не только то, что Кит было всего пятнадцать и ей было некуда идти, некуда бежать. Бабушка была ее единственной семьей. И кроме нее у Кит был только Гидеон. Она не могла махнуть на нее – на них – рукой. Пока что.

Гидеон был рядом так долго, что она и не могла точно вспомнить. Его руки всегда были готовы поддержать, когда ей был кто-то нужен. Но сейчас он заслуживал обрести собственное пространство. Даже в пятнадцать лет она понимала это. Поэтому оставалась на месте, успокаиваясь, ложась спать в постель матери, глядя на те же цветочные обои, на которые, должно быть, смотрела она. Просматривая повторные показы «Уолтонов» (1) и говоря себе, что семья, подобная этой, невозможна. Но однажды именно такой семьей она обзаведется.

Кит оставалась из преданности. Ее бабушка старела. И Кит не нравилась мысль о том, чтобы оставить ее одну. Не могла она и представить, как привозит ее в свой дом. В место, где иронично, но она, вероятно, будет ощущать то же одиночество и дискомфорт, что ощущала Кит, живя все эти годы с бабушкой.

Но ею управляли и эгоистичные причины. Она оставалась из-за надежды и отчаяния, что однажды между ней и бабушкой установится близость.

Кит поспешила пройти по подъездной аллее. Используя свой ключ, она вошла через заднюю дверь, позволяя сетчатой двери хлопнуть за своей спиной, чтобы, тем самым, предупредить бабушку о своем присутствии. Бабушка была немного неспокойной, всегда немного удивленной, когда бы Кит ни вошла в дом. Незваный гость, даже после всех лет.

Как только она вошла, в ее ноздри ударил запах свежесваренного кофе. Аромат всегда напоминал ей о первой ночи, когда полицейский привез ее и Гидеона сюда.

Тогда Кит сидела за кухонным столом - ее ноги не доставали до пола, покрытого линолеумом, всего лишь несколько дюймов - пока ее бабушка готовила кофе для полицейских. Кит не поднимала взгляда от края рубашки, покрытого кровью. Даже когда они объясняли ее бабушке события ночи – по крайней мере, их версию событий.

Она помнила, как наблюдала за движением губ офицера, словно в замедленном действии, пока он рассказывал бабушке о смерти ее родителей. Ее отец убит, кажется, был убит ее собственной матерью.

Позже бабушка отвела ее в душ, моя Кит с холодной деловитостью. И отмывая кровь дочери с пальцев ног Кит обветренными руками, она не проронила ни слова. Слышалось только ровное звучание воды. А Кит наблюдала, как кровь стекает вниз в канализацию.

Для успокоения не было сказано ни слова. Ни одного слова в ярости или отрицании шокирующих вестей о том, что дочь убила ее зятя – и была убита за несколько мгновений до попытки убить собственных детей.

– Кто там? – послышался голос бабушки, хриплый от многолетнего курения.

– Всего лишь я. – Кит перестала ловить запах свежего кофе и вошла в гостиную, деревянные полы заскрипели под ее обувью.

Бабушка, нахмурившись, смотрела на Кит с дивана, который занимала вместе с Джеком – своим бой-френдом в последний год и жителем района для престарелых, где она проводила все свободное время.

Кулинарный канал громко трубил из нелепого огромного телевизионного экрана, на который ее бабушка разорилась в прошлом году, потому что заявляла, будто плохо видит с дивана. Насколько могла помнить Кит, ее бабушка предпочитала телевидение на невероятно громких децибелах.

Бабушка выглядела удивленной, в ее холодном взгляде промелькнуло слабое раздражение.

– Кит.

– Доброе утро, – поприветствовала Кит вместе с коронным приветствием Эмерила (2).

Бабушка кивнула в ответ, ее серый парик был настолько блестящим, что казался лакированным. Она поднесла к своим ярко-розовым губам бокал и глотнула. Даже в июне она надела один из своих ярких кардиганов, купленных оптом в «Дресс Барн» (3).

– Я думала, ты присматриваешь за домом Гидеона и Хлои.

– Клэр, – поправила Кит, смиряясь с тем фактом, что не она одна была объектом пренебрежения бабушки. – Мне нужно взять некоторые вещи.

– Доброе утро, Кит-Кат, – радостным голосом проворковал Джек. Он поднялся и легонько поцеловал Кит в щеку. Когда он отошел, его теплый взгляд озабоченно упал на ее лицо. – Как ты, утенок?

Кит улыбнулась. Джек всегда мог заставить ее улыбнуться.

– Я хорошо, спасибо. Как вы?

Он махнул кистью в воздухе.

– А, твоя бабушка занимает меня. Сегодня вечером мы идем в кино. Будем смотреть комедию, которую Лоис хотела поосмотреть. Там снимается Винс Вон (4). – Он заговорщически подмигнул. – Думаю, она просто хочет посмотреть на красавца и заставить меня почувствовать себя мужчиной низшего сорта.

Бабушка Кит легонько ударила Джека по руке.

– Неправда, Джек.

– Низшего сорта? Вы? – Кит пощелкала языком. – Никогда.

– Не хочешь присоединиться к нам? – спросил он.

– Нет, спасибо. Сегодня у меня есть дела. – Например, побороться за свою жизнь.

– А, – Джек кивнул. – Тогда, может, ты не откажешься от мимозы или легкой закуски? – Он протянул ей цветной бокал-кубок и указал на поднос с крошечными кишами (5) на кофейном столике.

Тепло улыбнувшись Джеку, Кит взяла один пирог. Она знала, что бабушка не хочет, чтобы она задерживалась. Пожилая женщина выказывала свое недовольство, вылавливая из своего бокала кусок апельсина грубым, артритическим пальцем. Не было нужды что-то говорить. Кит знала, как понимать знаки. Вмешательство в свидания не было встречено с одобрением.

Кит прожевала и быстро проглотила маленький кусочек яйца и шпината.

– Я оставлю вас двоих.

Бабушка кивнула, кладя кожуру на поднос, и потянулась за кишем.

Кит оставалась на своем месте еще одно мгновение, чувствуя, что нечто должно быть сказано. Она ведь и представления не имела, когда вернется. Если вернется когда-нибудь. После такого утра Кит вынуждена была задаваться этим вопросом.

Может, она видит бабушку в последний раз. И Кит чувствовала, что должна сказать какие-то слова. Хоть что-то. Но что? Что она может сказать, когда между ними обеими никогда не было ни одного намека на сентиментальность? Не важно, как сильно Кит желала обратного.