Читать книгу "Тайны Энраилл - Ольга Савченя"

Ивеллин выглядела озадаченной, Ромиар побледнел, а Кейел, низко опустив голову, замер. Я рухнула на стул и, спрятав лицо в ладонях, разрыдалась. Сердце колотилось, в груди сжималось. Меня трясло.

Я никак не могла остановить слезы, живьем оплакивая себя.

Завтрак был безнадежно испорчен. Кейел услужливо предложил мне прогуляться, подставляя руку. Птицы щебетали, ветер гнал облака по небу, шелестел травой. Жители провожали нас заинтересованными взглядами. Никто из нас не спешил начать разговор. Между нами росло безмолвное напряжение.

Мы остановились под яблоней. Кейел помог сесть на мягкую траву, походил немного из стороны в сторону, а затем опустился рядом и шумно выдохнул. Нервно убрал волосы за уши и, положив руки на колени, сцепил их в замок.

— Утром ты дословно повторила все фразы, которые должна была произносить. И ты ни разу не ошиблась, — он старался говорить мягко, но удавалось ему с трудом. Костяшки пальцев на его руках белели от силы, с которой он сжимал их. — Опустим тот факт, что с Ромиаром вы на самом деле ближе, чем показываете.

— Что? — растерялась я.

Кейел резко повернулся ко мне и со злостью в глазах продолжил:

— Вольные не должны рассказывать о заветах другим.

— О каких заветах? — смяла траву в кулаках.

Он склонился и заговорил тише, обдавая губы жарким дыханием:

— И тайна Аклен'Ил. Зачем ты произнесла ее при посторонних? А если кто-то…

— Кейел! — прошептала. — Пожалуйста… — голос дрогнул. Пережитый за завтраком испуг возвращался. — Это не я.

Злость в его глазах не исчезла, но притупилась.

— В каком смысле?

Я покачала головой, вспоминая, каким безвольным было сознание.

— Это была не я.

Глава 5. Кнут и пряник

Мягкий матрас, большая подушка, шерстяное одеяло, а постельное белье скрипит от чистоты. Я нежилась в полумраке и прохладе гостевой комнаты. Еще бы Кейела под бок, но его и Ромиара отправили спать на чердак. Ивеллин определили в соседнюю комнату. Темная занавеска на единственном окне почти не пропускала свет и не позволяла даже примерно понять, что на улице: утро или полдень. Мысли роились в голове, скакали с одной темы на другую.

Вчера по просьбе Кейела меня никто не трогал. Он был озадачен моими словами, расспрашивал о чувствах, ощущениях, но выводов из услышанного так и не озвучил. Только уверял, что с Единством я проживу гораздо дольше, чем все остальные. Намного дольше. Однако я не просто предчувствовала собственную смерть, а будто уже знала, как это — умереть. Откуда-то понимала, что куда бы ни свернула и как бы ни убегала, приду к концу своего пути. Совсем скоро приду.

Перевернувшись на спину, подложила руки под голову и закрыла глаза.

Наверное, влияние Единства вызывает стойкую уверенность, что речь, высказанная за завтраком, — не бред спятившей девицы, а самая настоящая правда. Не сойти с ума при всех обстоятельствах было бы странно.

Духи истощили организм, выпили жизненную энергию. Я так долго спала и то, что рассказывала Елрех… Возможно, летаргический сон? Какие у него последствия? Надо было поступать в медицинский. И полезнее, и совесть заведомо чище… Даже пусть в оценке посторонних.

— Показательность тоже неплохо, правда, Аня? — ехидно спросила и шепотом призналась: — Виновна.

Дурное предчувствие заставляло жалеть о прожитом, но одновременно приносило облегчение. Допустим, я вернусь домой — это даже не полшага. Сомневаюсь, что смогу вернуться к прошлой жизни. Может, к лучшему, если все оборвется тут.

В дверь постучали.

— Вестница, вы не спите? — тихо поинтересовались с той стороны. — Все уже позавтракали. Отец хотел бы с вами поговорить.

Натянув одеяло до подбородка, выкрикнула:

— Скоро буду.

— Не торопитесь. Если что-то понадобится, дайте знать.

Какие учтивые…

Я полежала еще пару минут, разглядывая зеленое платье, раскинутое на комоде. Хозяйка уверяла, что оно новое и самое нарядное, какое было у ее дочери. Вестницу встретили словно небесную.

В дверь поскреблись. Я нахмурилась, но решила подождать. После недолгой тишины поскреблись повторно, вынуждая подняться. Тяжелая задвижка скрежетнула, дверь скрипнула. Кейел с широкой улыбкой заглянул в щель.

— Впусти.

— А если кто-нибудь увидит? — шепотом возмутилась я.

Он вошел, закрыл за собой дверь и повернулся ко мне. Глянув на лицо, чуть скривился, но, покачав головой, обхватил меня за талию. Я отступала к кровати, с каждым вдохом собираясь остановить Вольного, но с каждым выдохом скользила руками по его груди выше. В итоге обняла за шею и прошептала:

— Доброе утро.

— Здравствуй, Аня, — усмехнулся. — Я скучал.

Спина коснулась матраса, длинная рубашка съехала с бедер. Я обхватила ногами талию Кейела. Он навис надо мной; от его тела исходил жар. Дыхание согрело губы, донесло запах ванили и выпечки.

— Они хотят забрать тебя, — продолжая улыбаться, тихо сказал и поцеловал в уголок губы.

— Куда забрать? — погладила большим пальцем шрамы на его щеке, вытягивая шею, подставляя ее для частых поцелуев.

— У меня забрать. Итенсиль решил, что Крисвету пора жениться. А тут вестница пришла, — уткнувшись в волосы у виска, беззвучно рассмеялся. — Сказочная вестница в женах у будущего верховного жреца. Как тебе?

Я поежилась от легкой щекотки и наигранно произнесла:

— Какое невежество! И что же ты, бесчестный Вольный, собираешься делать? Это же верховный жрец культа Энраилл и его сыновья. Такие соперники! Как ты будешь противостоять им?

— Для начала, — приподнялся на локтях и заглянул в глаза, — хочу убедиться, что моя вестница довольна мною.

— Ну не знаю… — прищурилась, потом на манер Ромиара фыркнула: — Ты плохо ухаживаешь за своей девушкой. Когда в последний раз ты дарил мне цветы?

— Цветы? — вскинув брови, уточнил Кейел.

Я поморщилась и исправила претензию:

— Хоть какие-то подношения, чтобы уважить моих духов. Еще когда мы не были вместе, ты добивался меня ошеломительными способами.

— В самом деле?

— Как ты мог забыть?! — округлила глаза.

— Опять обманываешь. Дурная привычка! Никогда не было ничего подобного. Всегда ты липла ко мне первая и открыто соблазняла.

— А праздник Сальир? Мне казалось, ты забыл, кому приносишь жертву.

Он хрипло рассмеялся, лаская слух.

— Так тебе дарить букеты из подстреленной дичи? Птиц какой окраски преподносить к твоим ногам, жестокая вестница?

Я накрыла рот ладонью, заглушая смех.