Читать книгу "Часы академика Сикорского - Наталья Александрова"

Все слушали Пабло, затаив дыхание, уж очень интересная у него вышла история. Но Александра поймала себя на мысли, что этот рассказ какой-то очень уж книжный, в духе Кортасара или Борхеса. Возможно, так казалось оттого, что Пабло говорил слишком правильно.

– И что было дальше? – спросила Дарья. – Где же тут убийство?

– Уже совсем скоро! – Пабло продолжил: – Как ни странно, я заснул, едва голова коснулась подушки, и проспал всю ночь как убитый. Наутро я с трудом поверил в то, что произошло накануне. А вспомнив – испугался. Я знал, что Эухенио Рохас опасный человек и если узнает, что я предал его, он со мной рассчитается. Но все же я вышел на улицу и дошел до знакомого кафе, чтобы узнать новости. В кафе все обсуждали вчерашние события. Говорили о том, что Эухенио Рохас попал в засаду, но все же сумел убежать, что двоих его людей загребли полицейские и что выдал всех, скорее всего, Серхио, потому-то он и не пришел к лавке часовщика. Про мое участие во вчерашнем неудавшемся ограблении никто, к счастью, не знал. Тут в кафе пришел Серхио. Все от него тут же шарахнулись, как от зачумленного. Серхио удивленно огляделся, пожал плечами и попросил у бармена чашку кофе и рюмку текилы, но тот отвернулся и сделал вид, что не слышит. «Ты что, оглох? – проговорил Серхио громко. – Я попросил у тебя кофе и текилу!» И тут в кафе стало тихо, как на кладбище. Все повернулись к дверям. Там стоял Эухенио Рохас. На лице его была спокойная страшная улыбка. Серхио тоже повернулся к двери и помахал Рохасу рукой: «Привет, друг!» Эухенио Рохас тоже помахал ему, подошел и обнял Серхио, как старого друга. Все замерли, не сводя с них глаз и гадая, чем это кончится. И я тоже не сводил с них глаз. А потом Эухенио Рохас разомкнул объятия, отошел от Серхио и вышел из кафе, как будто сделал все, что хотел. Серхио все еще стоял на прежнем месте, в той же позе. Но я заглянул в его глаза и вдруг понял, что он, хотя еще стоит и смотрит на дверь кафе, на самом деле уже мертв. У живого человека не бывает такого опустошенного лица. Так и оказалось. Когда за Эухенио закрылась дверь кафе, Серхио вдруг медленно опустился на колени и прижал руки к горлу. Только тут все заметили, что у него из груди торчит рукоятка ножа. Он обвел всех в кафе удивленными глазами и упал навзничь мертвым. А Эухенио Рохаса больше никто никогда не видел. По слухам, он перебрался в Уругвай и сменил имя.

– Какая красивая история, – усмехнулся Никита Сергеевич, и Александра была с ним полностью согласна.

– А этот Серхио не снился вам во сне? – вдруг спросила Лена звенящим голосом. – Ведь он же был невиновен, ведь Эухенио предали вы, а пострадал Серхио. Каково вам жить с тем, что из-за вас погиб человек?

– Успокойся, дорогая, он все выдумал, верно ведь? – Гена сжал плечо жены так, что она поморщилась.

– Ну-у… – Пабло развел руками, – думайте, что хотите, а теперь ваша очередь…

– Что-то у меня голова разболелась! – проговорил Гена. – Если вы не возражаете, я пойду, лягу пораньше.

– Геночка, что с тобой? – всполошилась Лена. – Может, тебе цитрамон дать или парацетамол?

– Ничего не нужно, – неожиданно резко ответил Геннадий. – Я же говорю, просто лягу пораньше. А ты посиди еще. И вообще… – смутившись собственной резкости, он обвел присутствующих взглядом, – вы сидите, не обращайте на меня внимания.

В это время неожиданно пробили старинные часы. Кто их завел, интересно знать. Вроде бы все находятся тут, в гостиной, никто к часам не подходил. Мистика, да и только!

Александра машинально взглянула на свои, наручные. На них было без двадцати одиннадцать. Ну да, старинные часы со странностями, они бьют, когда им заблагорассудится. И тут она вспомнила записку, которую нашла днем: «Если не хочешь, чтобы об этом узнали все, приходи сегодня в одиннадцать к собачьей будке».

Теперь понятно, почему Геннадий ушел. Он хотел успеть на эту встречу.

Но тогда должен уйти еще кто-то… тот, кто написал эту записку, тот, кто должен ждать его… Вот сейчас и увидим!

– Да, пожалуй, и нам уже пора! – проговорила Рита и повернулась к Никите Сергеевичу. – Пойдем, папа!

Старик что-то проворчал, нашарил свою трость и поднялся из-за стола:

– Да, мы пойдем! Доброй ночи, молодые люди!

Под руку с Ритой он прошел в коридор, затем стало слышно, как под его шагами заскрипела лестница. Значит, эти двое отпадают. Они пошли наверх… Старик будет долго укладываться, принимать лекарство, пить на ночь какой-то травяной отвар или ромашковый чай, станет гонять Риту вверх-вниз по лестнице с требованием принести то и это… Да, эти двое действительно отпадают.

С того места, где сидела Александра, через открытую дверь были видны коридор и прихожая. Гена, выйдя из гостиной, действительно ушел в свою комнату и больше пока не появлялся. Александра не сводила глаз с двери, думая, что он вот-вот снова появится в коридоре, чтобы выйти на улицу.

– Ну не знаю, чего все разбежались… – удивленно протянула Дарья. – Детское же еще время… Мне спать совсем не хочется… Павлик, а ты-то куда?

– Немного пройдусь перед сном.

– Пройдешься? Там же дождь!

– Я плащ надену. Да и дождь-то не сильный. И вообще, я люблю гулять в дождь, ты же знаешь.

– Первый раз слышу! – удивилась Дарья.

Пабло тем не менее вышел в коридор, и Дарья наконец сообразила, что он недоволен и хочет остаться один. Она покосилась на Александру – нечего, мол, чужих мужчин критиковать, своего заведи, тогда и выступай.

Александра и бровью не повела, ее интересовало другое.

Так, пока только Пабло вышел на улицу. Значит, это он – автор той записки?

Она окинула взглядом комнату. Под шумок все незаметно разошлись, в комнате остались только они с Дарьей.

– Да, вот тебе и «Декамерон»! – протянула Даша и потянулась. – Ладно, и я пойду!

Александра тоже вышла из гостиной, но отправилась не к себе в комнату, а на улицу. Накинув висевшую на вешалке возле двери темную непромокаемую куртку, она вышла на крыльцо, постаравшись не скрипнуть дверью.

На улице все еще сеял мелкий дождь, но было не очень темно – уже наступил тот жемчужный полумрак, какой бывает по ночам весной и в начале лета. В двадцати метрах от крыльца, возле ворот, виднелся темный силуэт и мелькал яркий огонек сигареты. В отсвете этого огонька Александра узнала смуглое лицо Пабло.

Александра тихонько спустилась с крыльца, бесшумно прошла по дорожке и юркнула под навес, где они накануне праздновали Дашин день рождения.

Прильнув к столбу, чтобы слиться с ним и стать незаметной, неразличимой в темноте, она вглядывалась в затихший дом, ожидая, когда появится Геннадий. Пабло она тоже видела краем глаза. Тот докурил сигарету, потушил окурок и вернулся в дом.

Выходит, это не Пабло – автор записки?

Да и вообще, может быть, она все не так поняла и встреча назначена вовсе не на сегодняшний вечер?