Читать книгу "Душа города - Роберт Линн Асприн"

О, Шипри и господин мой Шальпа, ведь даже мертвой бывшей воровке и убийце не укрыться от Ишад. Колдунья может превратить ее в нежить, как поступила она с несчастным Стилчо, которого использовала для любовных утех, ибо он был мертв и неподвластен ее проклятию: умереть, как умирал всякий восходящий на ее ложе. А может, он умирает каждую ночь, и Ишад вновь и вновь вызывает его из Ада. Правда, ее последний любовник из смертных, Стратон, пережил уже не одну ночь, и Мория боялась даже спросить об этом Хаута: «Неужели же он и в самом деле занимается с Ней этим? Но как? Но разве он?..» Она боялась, потому что знала, что ею движут ревность и бессильная злоба, и потому еще, что Хаут служит Ей. Все это было слишком сложным для Мории, которая из воровки превратилась в одночасье в светскую даму.

Весь мир пришел в движение, император Рэнке умер, и вернувшиеся после войн колдунов пасынки, разъезжавшие на статных жеребцах и закованные в мрачные латы, были исполнены решимости подчинить город порядку, который был ведом только им.

Ишад через Хаута передала Мории приказ подготовить дом к банкету, сообщив, что на него соберутся все высокопоставленные пасынки, включая и Темпуса, заклятого врага илсигов. Самой же Мории надлежало развлекать этих ужасных людей, и она боялась даже помыслить, чем все это может обернуться.

Дверь внизу снова хлопнула, но Мория продолжала лежать, разрываясь между страхом и мыслями о Хауте, который заботился о ней и делал достаточно сносным ее вынужденное затворничество.

Именно Хаут полгода назад вырвал из ее пальцев кинжал, которым она хотела заколоть себя, а потом поцеловал их и был в постели ласков и нежен. Хаут украл немного волшебства у госпожи и придал очарование ее чертам. Возможно, госпожа и одобрила втайне его поступок, но она еще ни разу не видела Мории такой, какой она стала ныне. Завтра вечером это произойдет…

Да, именно так и случится. И кто знает, какими будут последствия. Если бы Мория умела обратить себя в невидимку, она обязательно так и поступила бы

Боже, пусть эти тихие шаги по ступеням будут шагами Хаута.

По спине Мории пробежал холодок. Она вдруг снова припомнила нечто, оказавшееся с ней рядом в постели, припомнила дуновение холодного ветерка среди ночи и чьи-то шаги в коридоре, ведущем к ее спальне…

Задвижка открылась почти бесшумно, и лишь слабый скрип дал ей понять, что дверь в комнату открыта. Мория лежала неподвижно, охваченная оцепенением, которое бывает только в ночных кошмарах, когда сон вдруг становится явью и спящий, открыв глаза, убеждается в реальности происходящего…

Шаги слышались все ближе. До Мории донесся запах реки, смешанный с перегаром, столь несвойственным для Хаута, от которого всегда пахло благовониями и вином. Это не он, не он…

Выхватив нож, Мория внезапно вскочила на ноги и только тогда заметила сидящий на кровати силуэт. Отпрянув назад и привычно встав в позу бойца, она подобрала полы ночной рубашки. Нечто одетое в какие-то лохмотья тоже привстало с кровати, судорожно ловя ртом воздух и протягивая к ней руки.

— М-мория, — донеслись до нее всхлипывания, — Мо-ри-я…

— Господи>

Она узнала этот голос, узнала знакомый запах Низовья и эти руки. Мория бросилась к двери, чтобы принести свет в покои. Девушка долго возилась с фитилем непослушными, трясущимися руками и вот наконец, зажав под мышкой кинжал, внесла лампу в спальню.

Среди сатиновых покрывал притаилась коричневая тень одетого в лохмотья и пропахшего зловонием улиц ее родного брата Мор-ама, который жмурил глаза от яркого света. С тех пор как она сама отказала ему в милости, Мор-ам тяготился участи быть нищим.

— М-мория, М-м-мория?

В его голосе слышалась неуверенность, ведь он никогда не видел сестру во всей ее теперешней красе. Перед ним была настоящая дама из Верхнего города. А он…

— Мор-ам, боже мой.

Грязной рукой он протер глаза. Почувствовав, что лампа обжигает пальцы, Мория поставила ее на шкафчик и отложила в сторону кинжал.

— Что случилось? Где ты был? — спросила она, хотя запах перегара, перемешанный с вонью Низовья и горьким ароматом кррфа, говорил сам за себя.

— Я… потерялся… Я у-уходил по… Ее д-делам, — неуверенно проговорил Мор-ам, слабо махнув рукой куда-то в сторону реки, и вытаращил на сестру глаза. Лицо юноши сотрясал нервный тик, отчего оно казалось переполненным злобой. — Я в-в-вернулся. А ч-что с-случи-лось с т-тобой, М-М-Мория? Т-т-ты не похожа на…

— Это грим, — ответила сестра, — дамам из верхнего города нравятся такие штучки… — Она вдруг осеклась, увидев знакомую с детства картину: человека, в чьих глазах Низовье поселило безнадежность и которому прежде Срока согнуло плечи. — Потерялся. Где ты потерялся? Ведь ты мог прислать весточку, хоть что-то сообщить о себе… — Тик на лице Мор-ама стал сильнее. Так не было, прежде. — У тебя какие-то проблемы?

— Я п-пытался. Я пытался делать то, что Она х-хотела, я потом я… я потерял д-д-деньги.

— Ты хочешь сказать, что пропил их! Дурак, ты проиграл их в карты и потратил на наркотики! Черт бы тебя побрал!

Он вздрогнул. Когда-то высокий и красивый, ее брат теперь сгорбился, острые ключицы выпирали из-под лохмотьев. Вцепившись длинными грязными ногтями в колени, он качался из стороны в сторону на белоснежной простыне. — Мне нужны д-д-деньги, М-мо-ри-я. Мне нужно пойти к Ней, решить все миром…

— Глупец, все, что у меня есть, это Ее деньги! Ты хочешь взять Ее деньги и расплатиться ими с Ней?

— Т-ты должна их д-достать, д-должна, М-Мория. Б-больно, боль-но…

— Оставайся здесь!

Босиком, в одной ночной рубашке Мория стремительно сбежала вниз по крытой ковром мраморной лестнице и направилась в дальнее крыло, где даже ночью прислуга повара трудилась над завтрашним обедом. Однорукий Ши где-то отыскал себе помощника могучего телосложения, который сноровисто управлялся в кухне. Звали его Котилис, и, пока Ши отдавал распоряжения слугам-нищим, он строгал, рубил и резал с немой яростью, вносившей какой-то особый вкус в извечные рагу и гуляш. Слуги шептались, что Ши заколдовал повара и что руки, которые в секунду делали розочку из редиски, с такой же завидной легкостью способны были отрубить уши или нос, а Ши с завидным умением только растравлял страхи. Работа нынешней ночью кипела, движимая лишь безотчетным ужасом, и никто не посчитал странным, что какой-то нищий открыл ночью дверь ключом, а маленькая госпожа сбежала босиком вниз, в зал, чтобы открыть ящик и взять деньги, на которые не смел покуситься ни один вор в этом доме…

Никто не сказал ни слова. Ши в своем огромном фартуке застыл на пороге, Котилис стал еще яростнее крошить редис, а Мория, не обращая на них внимания, уже спешила? влекомая паническим страхом, обратно по ступеням, до боли закусив губу.

Она любила своего брата, пусть даже такого никчемного. Ее связывали с ним узы, которые она не могла разорвать, и потому Мория сделала единственное, что было в ее силах: украла у Нее деньги, чтобы с Ней же и расплатиться. Она заслужила проклятие и покрыла себя величайшим в мире позором.