Читать книгу "Мой возлюбленный негодяй - Айрис Джоансен"

— Напротив, мой друг, именно этого я и пытаюсь избежать. Для вас обоих это было бы самым плохим вариантом.

— Тогда зачем ты на все лады расхваливаешь мне ее внешность, словно она рабыня, выставленная для продажи?

— Потому что ты все это уже заметил, но отказываешься признаться в этом самому себе. Это опасно. — Грегор мягко улыбнулся. — Тебя к ней влечет, но ты инстинктивно воздвигаешь между вами препятствия. А в один прекрасный день твое терпение лопнет, ты протянешь руки и возьмешь то, что хочешь. С каждым часом ты подходишь к этому все ближе.

— Глупости.

— Разве тебе не беспокойно спится каждую ночь?

— Милый мой Грегор, я не имел женщины с самого Кассана, а ты же знаешь, что я к этому не привык.

— А когда к тебе приходят сны, какая женщина лежит под тобой?

— Не знаю. У нее нет лица. Меня не лицо ее интересует. Ради Бога, Грегор, может, я и полон похоти, но это не значит, что я наброшусь на первую попавшуюся женщину.

— Марианна не первая попавшаяся. — Грегор говорил серьезно, даже печально. — Я хочу уберечь тебя от ошибки. Мужчин ты убиваешь без всяких угрызений совести, но, если ты причинишь зло этой девушке, на твою душу ляжет тяжкий грех.

— А если она тоже этого захочет?

Не понятно, откуда вдруг возникли эти вырвавшиеся у него слова. Джордан сразу же пожалел, что не прикусил себе язык: Грегор моментально ухватился за эту фразу.

— Вот видишь? — печально закивал он головой. — Может, ты этого не осознаешь, но желание живет в тебе. Я знаю, что ты умеешь заставить женщин хотеть тебя, но на этот раз ты не должен этого делать. Тебе не следует проводить с ней время в твоей каюте.

— Я не согласен. — Джордан прошел к буфету и налил себе виски. — Она с каждым днем все больше привыкает ко мне. У нее появляется уверенность в себе.

— Которую она потеряет, если ты…

— Я не буду с ней спать, — процедил сквозь зубы Джордан.

— Но ты не хочешь отказаться от тех часов, которые проводишь в ее обществе. А ты не подумал, что это свидетельствует о чем-то еще более опасном для тебя?

— Боже правый, еще один вариант?

— Привязанность, — мягко проговорил Грегор. — Ты ею восхищаешься, а где восхищение, там вскоре появляется и симпатия.

— Я восхищаюсь умом и военным гением Наполеона, но это не мешает мне желать ему скорейшей гибели.

— Это не одно и то же.

— Уверяю тебя, Грегор, — он повернулся, бесшабашно поднимая рюмку, — из двух вариантов я обязательно выберу первый.

— Не выбирай ни одного из них, и тебе самому будет гораздо лучше. — Грегор поднялся и направился к двери. — Увидимся за обедом. Подумай над тем, что я тебе сказал.

— Если я этого не сделаю, ты наверняка будешь снова и снова повторять свои нравоучения, — сухо отозвался Джордан.

— Можешь не сомневаться, так оно и будет. — Грегор через плечо ухмыльнулся. — Но не думаю, чтобы мне понадобилось это делать. Ты человек жесткий, но намеренно никогда не причинишь вред беспомощному. Мне только надо было показать тебе, в каком направлении ты движешься.

Когда за Грегором захлопнулась дверь, Джордан осушил свою рюмку и поставил ее на стол. Это полнейшая чепуха. Он будет делать то, что считает нужным.

Ему вовсе не хочется этой девочки.

И он вовсе к ней не привязался.

И уж, конечно, ничто не в силах помешать ему добиться главного — Джедалара.

К черту варианты Грегора.

* * *

Он на секунду замер, готовясь погрузиться в нее.

Еще секунду — и он будет там, в тесном шелке ее лона, и этому мучительному желанию придет конец.

Ее голубые глаза открылись: смелые, яркие, полные желания.

Странно, раньше он не замечал ее глаз…

Боже!

Он проснулся, возбужденный, напрягшийся, полный болезненного желания, и лежал в темноте, тяжело дыша и стараясь прийти в себя.

Встав, он подошел к иллюминатору и распахнул его, впустив холодный ночной воздух. Господь свидетель, ему не помешает охладиться.

Марианна.

* * *

Марианна оторвала взгляд от шахматной доски.

— Почему вы так на меня смотрите?

— Как я на тебя смотрел? Она нахмурилась:

— Странно. Вы злитесь, что я сегодня вас обыгрываю?

— Я не люблю проигрышей, — бесстрастно ответил он.

Она дотронулась пальцами до своей щеки:

— У меня на лице пятно?

Он придирчиво искал изъяны, недостатки — и нашел их немало. Черты у нее были тонкие, но не Классические: глаза слишком смелые, губы красивой формы, но слишком редко ему улыбаются.

Да и вообще она почти ребенок, черт побери!

Он вовсе не хочет испытывать страсть к этой юной девушке, совсем неопытной, считающей, что на жизнь можно смотреть сквозь разноцветное стекло витражей. Он вовсе не собирается спать с девочкой, которая обыгрывает его в шахматы и заставляет улыбаться своему поражению.

— У нас у всех есть пятна. — Он посмотрел на ее пальцы, теребившие ферзя. — Что у тебя на ладони?

— Что? А, шрам. Вы наверняка видели его и раньше.

— Не видел. — Он взял ее кисть и повернул ладонью вверх. Там оказалось немало шрамов. Он прикоснулся к тому, что шел по самому центру ладони. — 11орез, должно быть, был очень глубокий.

— Я работаю со стеклом. Это требует осторожности а за неловкость приходится платить. Я задумалась, и лист стекла соскользнул у меня со стола. Надо было поймать его, чтобы он не упал на пол и не разбился.

Его вдруг охватил гнев. Шрам был очень старый, так что этот случай произошел, когда она была еще совсем маленькая. Почему за ней не присматривали, почему о ней не позаботились?

— Оно могло перерезать тебе руку пополам.

Я имею дело со стеклом, — повторила она. Этот случай послужил мне хорошим уроком. Больше я никогда не отвлекалась во время работы.

Он нежно водил пальцем по шраму, чувствуя, как под ним бьется ее пульс.

Марианна с трудом сглотнула.

— Не надо этого делать. У меня от этого… ужасно странное чувство.

— Боль?

— Не совсем.

Для него это была боль — и она росла с каждой секундой. Ребенок не ответил бы ему так, как она. Она женщина — и поэтому может считаться добычей в той охоте, которую он так хорошо знает.

Господи, он ищет оправдания, чтобы ее обольстить!

Уронив ее руку, он резко встал.