Читать книгу "Пламя - Мэй Макголдрик"

– Какого дьявола! – воскликнул Питер, когда они вошли в почти пустой зал.

Гэвин, опередив воинов, достиг середины зала и посмотрел на портрет Джоанны, висевший на уровне второго этажа от земли.

– Достань его, – резко приказал он, указывая на Эдмунда.

– Но, мой лорд, вы же видели, как я отнес его в вашу комнату этим утром. Клянусь кровью Христовой, люди работали здесь почти до темноты! И тут такое дело… как это возможно…

– Достань его и верни в мою комнату, – скомандовал Гэвин, шагнув теперь в сторону Питера.

Тот попятился, пока его широкие плечи не уперлись в дверной косяк.

– Клянусь душой моей матушки, мой лорд. Я никогда и пальцем не прикасался к этой… штуке. Это… точно. Это колдовство. Я присягаю, мой лорд. Пока вас не было, я даже… даже не смел зайти в вашу комнату.

С тем же мрачным выражением лица хозяин сунул свечу в руку растерянного воина и скрылся во мраке коридора.

Двое оставшихся уставились друг на друга в полном недоумении, а затем как по сигналу посмотрели на портрет.

– В первый раз, помнится, мне это показалось даже забавным, – тихо произнес Питер.

– Да, и мне тоже, – согласился Эдмунд. – Но не сейчас! Ты заметил выражение его лица?

– Заметил.

Оба довольно долго молча рассматривали картину.

– Вот ублюдок! – сказал Питер.

– Да, – подтвердил Эдмунд. – Но ловкая бестия!

– Хозяин поймает его.

– И тогда…

– Его смерть не будет слишком быстрой, – закончил мысль Питер. – Бедный ублюдок!

Компания – это было именно то, в чем он сейчас нуждался. Его сосед, граф Этол, должен был приехать на следующий день.

Рассеянно потирая рукой саднившее плечо, Гэвин следил за Маргарет, немой младшей сестрой управляющего, наливавшей в деревянную лохань бадью горячей воды, от которой шел густой пар. Кивком головы поблагодарив женщину, он, прежде чем раздеться, подождал, пока дверь в его комнату не закроется.

Этол… Только теперь Гэвин стал ощущать первые приступы сомнений относительно преимуществ владения замком в горах. Проявить гостеприимство в отношении такого человека, как Этол, было более суровым испытанием, чем те, к которым он привык. Приглашать этого чертова горца в свой дом! При дворе никогда не было секретом, что, за исключением четы Макферсонов, Гэвин Керр презирал их всех.

Четырнадцать лет назад, в кровавый памятный день, из-за этих предателей у Флодден Филд погиб в битве с англичанами король Джейми. Предположительно, не все они были виновны. Но достаточно многие из горских землевладельцев выступили в роли наблюдателей и спасовали именно в тот момент, когда были особенно нужны. Шотландия была обречена, и ее величайший со времен Брюса король убит во цвете лет.

Стаскивая рубашку, Гэвин слегка поморщился от боли: ушибленное плечо уже онемело. Оглядывая свои апартаменты и размышляя о том, что дала ему судьба, Гэвин понимал, что сейчас не время для воспоминаний о прошлых обидах. Рассудок подсказывал, что ему и так есть чем заняться, не добавляя междоусобицу с соседом к списку своих проблем. Итак, завтра он должен продемонстрировать свои лучшие манеры и на должном уровне оказать почести этому презренному псу Этолу и своре его приспешников. Он чувствовал, что найдет в себе силы совершить этот подвиг дипломатии.

Пока Гэвин снимал с себя последние предметы одежды, его взгляд был прикован к портрету Джоанны Макиннес. Опускаясь в деревянную лохань, Гэвин внезапно застыл, а затем, шагнув из теплой воды, пересек комнату и вернулся обратно, держа в руках свой палаш. Залезая в воду снова, он положил меч поперек опор огромной лохани и устроился поудобнее, чтобы хорошенько отмокнуть. Он опять разместил картину над каминной полкой и любовался ею, не уставая вглядываться в прекрасные черты. Он больше не допустит, чтобы картина исчезла. К тому же гораздо приятнее погрузиться в фантастические мечты, связанные с образом этой девушки, чем размышлять о приезде докучливых гостей.

Расслабляться в ванне, конечно, дело приятное, но завтра Гэвину предстояло сделать очень многое. Например, расспросить священника об истории аббатства. Нужно было получить больше информации о прошлом рода Макиннесов и их связях с графом Этолом.

Глаза Гэвина вновь стали изучать загадочную улыбку Джоанны Макиннес. Он хотел узнать как можно больше об этой молодой женщине и ее тайной печали, о которой упоминала Мать.

Ну и, кроме всего прочего, он должен поймать этого пронырливого ублюдка, который продолжает красть его счастливую находку.

Честно говоря, в этом человеке не было ни капли благопристойности.

Неодобрительно глядя на него через комнату, Джоанна пришла к выводу, что он, вероятно, с таким же успехом может спать и в постели, утыканной гвоздями. Она стояла и наблюдала, как он вздохнул во сне, немного повернулся и снова расслабился. Гиганту явно было неудобно: его голова склонилась к могучей груди, мускулистые руки были согнуты в локтях и покоились на широком лезвии меча, лежавшем поперек лохани. Джоанна старалась игнорировать голые колени и бедра хозяина, торчавшие из воды, сосредоточившись на его внешности. Мокрые волосы были откинуты со лба, а глаза на хмуром, и в то же время очень красивом лице были прикрыты.

Борясь с желанием подойти поближе и осмотреть его рану, она пришла к выводу, что в целом он не особенно пострадал.

Гэвин снова пошевелился, и одна рука, когда он слегка двинул плечами, свесилась из лохани. Мысленно Джоанна попросила прощения у Господа за то, что появление здесь каждой ночью и наблюдение за тем, как он спит, может перерасти у нее в устойчивую привычку. Хотя она была уверена, что справится с этим. Великан спал мертвецким сном.

Заглянув в спальню сегодня ночью, Джоанна некоторое время подождала в потайном проходе, предполагая, что он закончит принимать ванну и ляжет спать. Пока этого не случилось, она успела даже наведаться в кухни и прихватить кое-что на ужин. Но и теперь он все еще лежал в лохани и спал.

Перед тем как войти в комнату, Джоанна намеренно поскребла ногой по плетеной циновке на полу, слегка постучала по деревянной панели, но, к ее облегчению, уроженец равнин продолжал мирно почивать в воде, которая, по ее мнению, к настоящему моменту должна была быть уже очень холодной. Ей не оставалось ничего другого, кроме как зайти в комнату, соблюдая, конечно, меры предосторожности.

Очевидно, этот лорд считал себя достаточно ловким, чтобы перехитрить ее. Если бы не молниеносная реакция девушки, она была бы уже схвачена, поскольку, как только она взялась за портрет, на ее лицо острием вниз начал падать кинжал. Хитрец положил его на торец картины, резонно полагая, что оружие может нанести травму или, по крайней мере, послужить сигналом тревоги.

Чудом казалось то, что она на лету сумела поймать кинжал, не уронив при этом картину. Была какая-то ирония в том, что повязки, которые она носила, чтобы скрыть ужасные шрамы, сейчас спасли ее руки от возможных повреждений. Как минимум, они спасли ее от неминуемого пленения.