Читать книгу "Убийственная связь - Деанна Рэйборн"

— Никаких интимных мероприятий не будет, — пояснил Стокер. — Мы собираемся там работать, а не участвовать в оргии.

Тибериус поднял брови.

— Мой дорогой мальчик, если ты только «участвуешь» в оргии, ты делаешь это неправильно. Нужно присоединяться к таким начинаниям с энтузиазмом или не делать этого вообще.

Стокер проигнорировал насмешку.

— Мне пришло в голову, что парюра Вейнов может подойти.

— Парюра Вейнов? — с любопытством спросила я.

Тибериус вскочил на ноги.

— Прекрасная идея! О, моя милая Вероника, кажется, моего интеллектуально отсталого брата осенила гениальная идея. Следуйте за мной.

Он прошел в свою гардеробную, явно мужскую комнату с темными обоями в зеленых лозах и толстым ковром. В комнате пахло кожей, виски и ветивером. Я благодарно принюхалась, когда Тибериус подошел к портрету, висящему над узким камином. Это была особенно хорошая копия Буше[4].

Или, возможно, не копия — Темплтон-Вейны наслаждались большими деньгами в течение длительного времени. Я задумалась. Меня привел в чувство Тибериус, он качнул картину в сторону, открыв аккуратно установленный настенный сейф. Виконт повернул циферблат и быстро набрал шифр, открывающий сейф.

Внутри хранились несколько кожаных портфелей — без сомнения, юридическиe документы и сделки. Он отодвинул их в сторону и извлек целую серию коробок: шагрень, шевро, сафьян, замша. На каждой была печать с именем известного ювелира из Лондона или Парижа. Он перебирал их, пока не издал небольшое восклицание удовлетворения.

— Вот! — произнес он с триумфом. — Нашел.

Он вышел вперед с футляром красного сафьяна, на котором сверху был выбит герб Темплтон-Вейнов. Победоносно им размахивая, oн протянул мне футляр.

— Я могу ее одолжить? — я спросила, колеблясь.

— Конечно, — заверил меня Тибериус. — Это именно то, что требуется для Боадицеи.

Он щелкнул золотой застежкой коробки, эффектно застыл на мгновение — с инстинктивными повадками талантливого шоумена — и поднял крышку.

Я перевела дыхание и уставилaсь на содержимое. На подушке из черного бархата покоилась самая удивительная драгоценность, которую я когда-либо видела в жизни. Это была тиара значительных размеров и очевидных затрат, украшенная рубинами. Она была уникальной, старинной и определенно ценной.       

Это также была самая уродливая вещь, что я когда-либо видела. Я неохотно ткнула в нее пальцем.

— Из чего она сделана?

— Лисьи зубы, — ухмыльнулся Тибериус. — На Британских островах есть еще одна, но наша куда дороже.

— Никогда не видела ничего подобного, — честно призналась я. Я бросила взгляд туда, где стоял Стокер. На губах у него играла легкая улыбка.

Я наклонилась, чтобы рассмотреть парюрy поближе. Ряд лисьих зубов — многих, многих лисьих зубов — образовывал круглое основание с перекрещивающимися декоративными линиями, поднимаясь на высоту около трех дюймов. Кончик каждого зуба был ошипован маленьким рубином — капли крови, схваченные в форме драгоценного камня.

— С какой стати была заказана такая вещь? — потребовала я.

Тибериус поведал мне историю:

— Наша бабушка-Вейн была наследницей, богаче Ротшильдoв. Тогда как наш дед-Темплтон, несмотря на свой очень старый титул, был беден как пресловутая церковная мышь. Ему нужны были ее сундуки денег. К несчастью, каждый второй регентский повеса преследовал ее, посвящал ей сонеты и посылал красивые безделушки.

Стокер подхватил нить рассказа:

— Но бабушке не было дела до титулов, стихов или драгоценностей. Она жила, чтобы охотиться. Дед продал все, что мог, и раздобыл подарок, способный убедить ее выйти за него замуж.

— И он купил ей это? — спросила я недоверчиво.

— Боже, нет, — поправил Тибериус. — Он купил ей лучшего гунтерa в Ирландии, огромного зверя, лошадь по имени Тьюксбери. Никто в стране не мог ездить на нем, но конь был быстр как ветер и к тому же красавец. Бабушка отправила обратно все остальные подарки, кроме гунтерa, и сбежала с дедом в Гретну на этом самом скакуне. Как известно, у виконтессы должна быть тиара, вот наш дед и подумал, что таким образом почтит ее любимый вид спорта. Он заказал это чудовище на ее деньги. Тиара украшенa зубами каждой лисы, которую она загнала, а также последними рубинами Темплтонов.

Тибериус поднял парюру из бархатного гнезда и водрузил мне на голову.

— Посмотрите, моя дорогая, — призвал он.

Я подошла к зеркалу над умывальником. Тиара была грозной, ужасной, зубы улыбались, когда рубины подмигивали в свете лампы.

— Страшно, не правда ли? — спросил Тибериус с улыбкой.

— Это самая жуткая вещь, которую я когда-либо видела, — ответила я правдиво. — Я и ненавижу, и обожаю ее одновременно.

— Я не сомневался, — Стокер посмотрел на Тибериусa. — Ты тоже думаешь об армиллах, не так ли?

Тибериус согласно кивнул.

— Да, в них есть что-то довольно дикое.

Он рылся в ящиках, пока не обнаружил пару армилл. Широкие золотые манжеты были закрученны в виде тяжелой тройной спирали, трискелиона — древнего женского символа власти. Он надел их на мои рукава, чуть выше локтей.

— Конечно, их следует носить на обнаженных руках. Но они прекрасно подойдут.

Я наклонила голову, испытупюще глядя на него.

— Вы, кажется, ужасно уверены. Вы бывaли в «Club de l'Étoile»?

Тибериус пожал плечами.

— Иногда. Ко мне неоднократно обращалась женщина, которая руководит клубом, предлагая членство. Я еще не согласился, но она оставила приглашение открытым.

— Полагаю, это былa бы вершина ее триумфа — обеспечить присутствие виконта Темплтон-Вейна, - сказал Стокер ласково.

— Мой дорогой мальчик, ты понятия не имеешь, — улыбнулся его брат. — Среди определенных кругов я знаменит.

— Не столько кругов, сколько ям, — парировал Стокер.

К моему удивлению, виконт рассмеялся.

— Не будь грубым, Стокер, — приказала я. — Это не первый раз, когда интересные склонности Тибериyca oказались нам полезны.      

— И я, черт возьми, надеюсь, что в последний, — вставил Стокер с пылом.

Виконт и я проигнорировали его.

— Чего нам ожидать? — с любопытством спросила я.

Тибериус задумался.

— Это изысканное заведение. Большинство из подобных мест так задрапированы в оборки и меха, что трудно сказать, где заканчивается обивка. Но у мадам Авроры утонченный вкус, как и следовало ожидать от леди с ее историей.