Читать книгу "Книжный магазин у реки - Фрида Шибек"

Опять молчание, но на этот раз Мартиник была полна решимости устоять. Она так крепко сжала свободную руку в кулак, что ногти до боли вдавились в кожу.

Несколько длинных секунд в трубке была гробовая тишина, потом раздался еще один вздох Марсии.

– Ну, хорошо, – прошипела она. – Ты можешь забрать его в пять.

Мартиник с удивлением посмотрела на побелевшие костяшки пальцев. Неужели ей удалось устоять? Значит, это все, что требуется, всего-навсего?

Когда разговор закончился, она зашла на кухню, где по-прежнему лежала замоченная со вчерашнего вечера грязная посуда. Мартиник по-настоящему радовалась, что хоть раз сказала «нет». Или, может быть, и не стопроцентное «нет», но, по крайней мере, проявила характер. Она ведь только отвезет Спенсера на занятие, ей не придется еще и забирать его.

Когда она подумала о Спенсере, ее сердце сжалось. Бедняжка Спенсер! Она вовсе не избегала общения со своими замечательными племянниками, она просто устала от того, что Марсия рассчитывает на ее помощь при любых обстоятельствах, часто даже не за спасибо. Мартиник, между прочим, работала на полную ставку, в отличие от Марсии, отрабатывавшей в основном теннисные удары.

Мартиник засучила рукава и опустила руки в мутную воду с грязной посудой. Скорее всего, Пол не сочтет сегодняшний разговор достижением. В его глазах жена всегда была слабохарактерной в отношении Марсии, однако ему, похоже, невдомек, что она действительно хочет помогать сестре по возможности.

Смахнув с лица прядь волос, Мартиник выловила тарелку и с силой начала оттирать ее, вспенивая средство для мытья посуды. Последнее время они с Полом часто ворчали друг на друга, оказавшись в каком-то странном вакууме после смерти Сары. Мартиник не могла думать ни о чем другом, кроме магазина, и Пол, судя по всему, устал слушать, как жена переливает из пустого в порожнее, хотя его предельная вежливость и не позволяла ему высказаться напрямую. Вместо этого он все чаще был занят собственными мыслями, так что теперь они все больше обсуждали практические вопросы, например, кто из них вынесет мусор или вызовет мастера, чтобы отремонтировать стиральную машину. Складывалось такое ощущение, что их истинные отношения замерли, Мартиник даже не могла вспомнить, когда у них в последний раз была близость.

Обычно Мартиник особо не переживала по этому поводу. Скоро уже четверть века, как она замужем за Полом, и давно уже поняла, что у отношений бывают свои пики и падения, но в последнее время Пол вел себя как-то странно. На днях он пришел домой с букетом хризантем для нее. Это Пол, который никогда не дарил ей цветы! У них даже была стандартная шутка на тему того, что ей не нужен муж, дарящий розы, но он, похоже, не вспомнил об этом, когда почти смущенно протянул ей букет и быстро удалился из комнаты. А сегодня утром у Пола состоялся телефонный разговор, который он хотел утаить от жены. Услышав звонок и увидев номер на экране телефона, он оторвался от завтрака, встал из-за стола, поспешил в прихожую и закрыл за собой дверь.

Мартиник изо всех сил оттирала пятно от соуса, въевшееся в одну из тарелок. Она совсем не хотела в чем-либо подозревать Пола, но после того, что случилось между Марсией и Ричардом, не знала, что и думать. Они всегда казались такой счастливой парой, поэтому разве могла она быть уверена в том, что их с мужем не настигнет та же проблема?

Помыв посуду, Мартиник открыла холодильник, чтобы посмотреть, много ли осталось еды со вчерашнего вечера. Еще полкастрюли рагу – она легко может сварить еще немного риса, и тогда хватит на всех. Мысль о еще одном вечере в компании Сэм, Уильяма и Шарлотты вызывала радостное волнение. Что Мартиник любила, так это вкусно кормить друзей и приятно проводить с ними время. Ей, конечно, придется отлучиться ненадолго, чтобы отвезти Спенсера, но у нее все равно еще масса времени, чтобы приготовить какой-нибудь деликатес. Может быть, испечь слойки с оливками и мягким сыром на закуску, или она даже успеет сварганить торт с меренгами к кофе?

Мартиник покосилась на пачку овсяного печенья из магазина «Marx & Spencer», лежавшую на столе. Как раз, когда она протянула руку за печеньем, раздался сигнал мобильного телефона. Сообщение от Анджелы.

«Ты испекла маффины?»

У Мартиник вырвался стон. Она совершенно забыла, что завтра у Анджелы в школе дети будут продавать выпечку, чтобы собрать средства на поездку класса. А она-то так надеялась, что сможет спокойно заняться готовкой!

Быстро написала дочке ответ:

«Работаю весь вечер. Сама не испечешь?»

«Твои лучше! И мне нужно готовиться к математике, поеду к Берди».

Мартиник вздохнула. Ей всегда было приятно чувствовать себя нужной, но иногда она думала, не слишком ли она избаловала дочку. Ведь шестнадцатилетняя девочка должна быть в состоянии испечь противень маффинов?

«Сколько тебе нужно?»

«Тридцать. Шоколадных с розовой глазурью».

Мартиник покачала головой. Сама виновата. Это ведь она записалась вместе с дочерью в комитет по продаже выпечки на последнем родительском собрании в школе. Не то чтобы Мартиник очень хотела этим заниматься, просто она не могла выдержать тишины, повисшей над аудиторией, когда председатель совета класса внимательно смотрел на родителей, а они пытались сделать вид, что чрезвычайно заняты.

Иногда Мартиник мечтала, что поступит когда-нибудь как Люси, мама Нэнси Хэнаген. Та пришла на один из школьных вечеров в блестящем платье и парике, вышла на сцену со своим магнитофоном и исполнила, мягко говоря, чувственную караоке-версию песни «Просто лучший» (Simply the Best). Другие родители были так шокированы, что пожертвовали свыше восьмисот фунтов стерлингов, и после этого случая никто уже не рассчитывал, что она когда-нибудь еще появится.

Мартиник усмехнулась. Сначала она пожалела маму Нэнси, которая, по слухам, только что узнала, что муж хочет развестись с ней. Но увидев широкую улыбку Люси, уезжавшей из школы на своем белом джипе, Мартиник засомневалась, что ее выступление было, как утверждали некоторые, началом нервного срыва. Это скорее походило на тщательно продуманную стратегию, чтобы избежать участия в школьных мероприятиях.

У Мартиник, между прочим, тоже было платье с пайетками и широкий репертуар песен Уитни Хьюстон, но она знала, что Анджела никогда не простит, если мать выйдет на школьную сцену и будет вытворять со стойкой микрофона то же, что мама Нэнси в тот вечер.

«Ладно, сделаю. Люблю тебя».

Несколько длинных секунд она смотрела на экран телефона, ожидая, что Анджела напишет что-нибудь в ответ, например: «Спасибо! Ты – лучшая мама в мире!» или «Я тоже тебя люблю», но, когда ответа не последовало, она, взяв овсяное печенье, засунула это совершенное произведение пекарского искусства в рот. Ей повезло, что по крайней мере «Marx & Spencer» понимали, что ей было нужно.

Бросив быстрый взгляд на часы, Мартиник поняла, что пора ускоряться. Эти маффины она надеялась состряпать одновременно с ужином, но сначала надо убедиться, что у Шарлотты нет других планов на вечер.