Читать книгу "Белый дирижабль на теплом море - Рина Лесникова"

– Я не сдамся! – с вызовом выпалила Николь. – И ничего не скажу! И… и, и я давно не ребенок! Ваши монстры от меня ничего не смогут получить!

Нужно быть храброй и решительной. Пусть враги знают, что они ничего не добьются. Но глупые слезы сами побежали по щекам.

– Тише, Николь, тише, не нужно беспокоиться! – женщина протянула ладонь к пациентке, но та дернулась и чуть не упала с другой стороны кровати, но успела опустить ногу, только вот удержаться не смогла, упала на колени и забилась в угол.

Где-то за дверью раздалась тревожная трель звонка, в комнату вбежали несколько мужчин и женщин в больничных одеждах.

– Нужно ее зафиксировать и успокоить! – выкрикнула прикидывающаяся доброй доктор.

– Нет, нет, нет! Я не дамся! – Николь визжала и отбивалась руками и ногами.

Спину прошила резкая боль. Кажется, открылась едва затянувшаяся рана. Потом сопротивляющуюся пациентку схватили, уложили на кровать и прямо через рукав рубашки поставили укол. Сознание стало путаться. Вот и все. Как же обидно получилось. Последняя мысль была не о Республике, не о Коське и не о гражданине Зонгере.

– Мама, – жалобно шепнула Николь и отключилась.

***

Очнулась она опять лежащей на животе. Через смеженные веки пробивался свет горящего ночника. Странно. Жива. До сих пор жива. Для чего ее раз за разом спасают?

– Николь, – раздался совсем рядом голос доктора Артани, – я знаю, что ты очнулась. Пожалуйста, не делай резких движений, твоя рана опять открылась.

– Что вы от меня хотите? – именно так, лучше сразу знать свою незавидную участь.

– Ничего. Мы просто хотим поставить тебя на ноги. Не мешай нам, твой организм и так очень ослаблен и переполнен лекарствами.

– А… потом? Что меня ждет потом, когда встану на ноги? Скормите монстру? Отдадите в рабство?

– Что ты такое говоришь?! Никто не собирается скармливать тебя монстрам! И вообще, монстры – это выдумки. Они существуют только в головах доверчивых людей и… впрочем, не важно. Сейчас они до тебя не дотянутся. И рабства в Империи давно нет. Хотя, не забивай голову. Выздоравливай!

Сил для того, чтобы спорить, не было, и Николь затихла. Прямо сейчас ей ничего плохого не сделают, а там будет видно. Если будет нужно использовать для борьбы ее тайный дар, она его использует, и совсем не важно, что работать с магией стало тяжелее. Вот вернутся силы, и магические потоки опять станут послушными, как всегда.

Николь почти не разговаривала ни с доктором Артани, ни с другими докторами и сестрами-целительницами, лечившими ее. Нужно молчать. Ведь дома на политлекциях им не единожды рассказывали, что враг не дремлет и из любого неосторожно сказанного слова может сделать свои выводы. И это дома. А здесь она находится среди врагов, которые прикладывают значительные усилия, чтобы поставить ее на ноги, а потом использовать в своих целях. Пытаются быть хорошими и усыпить бдительность. А потом, когда Николь откажется сотрудничать, будут пытать и вызнавать секреты Либерстэна? Сколько книг она читала про героев, оказавшихся в руках врага. Ни один не сдался. И Николь не сдастся. Она сможет.

В ожидании и неизвестности время тянулось неимоверно долго. Утренние процедуры, завтрак, еще процедуры, долгое-долгое ожидание, обед, тихий час и опять долгое-долгое ожидание, ужин, и вновь тишина и ставший ненавистным идеально белый потолок.

Стук в дверь, раздавшийся после тихого часа, неимоверно удивил. Что бы это могло значить? Никто из персонала никогда не стучал. Да и вообще, странно это – стучать в незапертую дверь. Николь замерла, а стук повторился.

– Может, она спит? – послышался неуверенный мужской голос.

– Посмотрим, – ответила доктор Артани и зашла в палату. – Николь, ты не спишь? К тебе посетитель.

– Нет, – ответила раненая и отвернулась.

Надо же, как это называется – посетитель. Так бы сразу и говорили – следователь. А то она глупая и не понимает, что сейчас будет первый допрос.

– Привет! – раздался рядом с кроватью жизнерадостный голос.

Николь осторожно повернулась к вошедшему парню. Это еще что такое? Ни в книгах, ни в фильмах допрос так не начинали. Усыпляет бдительность?

– Привет, – еще раз поздоровался тот и протянул прозрачный пакет, в котором находились бутылка с надписью «гранатовый сок», несколько яблок и странных оранжевых фруктов, – это тебе!

Задабривает. Хочет купить за пакет диковинок?

– Мне ничего от вас не нужно! Я все равно ничего не скажу!

– Да? – брови парня поползли вверх. – А я думал, поболтаем. Впрочем, не хочешь говорить, не нужно. Говорить буду я. Я, собственно, зачем пришел-то. Спасибо тебе сказать! Ты спасла мою шкурку, а она мне дорога, – и парень опять улыбнулся.

Спасла шкурку? Странное выражение. Вроде ни с какими шкурами Николь дела не имела. Она не смогла удержать удивленный взгляд.

– Ну как же, не помнишь? Ты еще не успела подлечить мою репродуктивную систему?

Что? Это один из тех, кто способствовал проходу вражеского транспорта через границу, а потом ее выкрал? Николь пригляделась. Точно, это тот самый Лекс, только не такой бледный. Как же она не узнала сразу. Нужно было глянуть на его матрицу. Ага, репродуктивная система восстановлена, но не полностью. Ну и пусть его! Нечего таким размножаться.

– Не стоит благодарности, – холодно произнесла Николь и осторожно, чтобы не потревожить рану, отвернулась от посетителя.

– Это как сказать, как сказать, – не утерял оптимизма тот, – я этому, знаешь ли, очень рад. И очень, очень тебе благодарен!

– Поблагодарил? – глухо спросила Николь. – Теперь можешь идти, я устала.

– Вижу, ты не в настроении, жаль. А то мы могли бы еще поболтать. Я принес тебе яблоки, мандарины и сок, очень полезно при потере крови. Если нужно что-то еще, ты скажи, принесу в следующий раз, – жизнерадостно вещал посетитель спине, укрытой казенным одеялом.

Николь промолчала. Если не дурак, сам догадается, что ей ни от кого из них ничего не нужно.

– Ну ладно, – как ни в чем не бывало, продолжил беседу парень, – рад был познакомиться. Меня, кстати, Лекс зовут. Лекс значит – Александр, – послышался его голос уже от двери, – Александр Николаев, прошу если уж не любить, то хотя бы жаловать. До свидания.

Пока онемевшая Николь переваривала полученную информацию, дверь скрипнула, закрываясь, в коридоре послышались удаляющиеся шаги. Александр Николаев? Может ли такое быть? Или это обман?

– Стой! Да стой же ты! – Николь сама не заметила, как соскочила с кровати и подбежала к двери. – Александр, подожди! Саша!

Николь совсем не помнила братика Александра. Да и узнать восьмилетнего мальчишку в этом почти состоявшемся мужчине было сложно. Но имя? И папина пожелтевшая фотография, исчезнувшая со стены, когда в их дом стал захаживать гражданин Зонгер. Как же не заметила сразу это сходство? Серые глаза, прямой нос, тонкие губы над упрямым подбородком, слегка выдающимся вперед. И дар. Его магический дар! Лекс свободно работал со сложными потоками Стены! А ведь его уровень, как успела заметить Николь, не выше пятого.