Читать книгу "Криминальный гений - Эван Рэтлифф"

Сам Смит воплощал тип неукротимого международного наемника, которых через некоторое время стал нанимать, чтобы они пополнили ряды армии Леру. Он был родом из Северной Ирландии, состоял в британских войсках — часто он говорил, что в Специальной авиадесантной службе, элитном подразделении воздушных войск. Он заявлял, используя жаргон десантников: «Я был в полку». Некоторые из тех, кто работал на Леру, не очень-то этому верили, но Смит, по крайней мере, вел себя как хорошо подготовленный армейский офицер, и его послужной список, по-видимому, подтверждал его слова. Как подтверждали и шрамы, перекрещивающиеся на верхней части его торса и полученные, по его словам, в бою на Фолклендских островах. Он провел какое-то время в США, женился на американке, тренировал полицейский спецназ в Бостоне. «Дейв приучал к повиновению, — сказал Скотт Стэммерс, другой военный, привлеченный Смитом к работе на Леру. — Мы вместе с ним вышибали двери. У Дейва было две поговорки: «Как тренируешься, так и сражаешься» и «Гладко, значит, быстро»[4]». В конце девяностых Смит попал в круги наемных бойцов и продавал свои услуги необычным клиентам. В 1998 году он появился в Либерии в качестве военного советника Чарльза Тейлора, знаменитого полевого командира и президента страны. Смит особенно сблизился с сыном Тейлора Чаки, наставляя его в боевой стратегии, когда младший Тейлор создавал собственные независимые войска. После того как эти войска оказались замешаны в расправе с группой политических соперников, Смит исчез из Либерии. Чарльз Тейлор позже был осужден за преступления против человечности международным трибуналом в Гааге, а Чаки угодил в американскую тюрьму, получив приговор за пытки. Несколько лет спустя Смит очутился в Ираке наемником на британском финансировании, брошенным затыкать одну из бесчисленных брешей в системе общественной безопасности, полученных в результате американского вторжения. «Разница между наемником и солдатом лишь в том, что мне платят в пять раз больше, — рассказал Смит журналисту «Эсквайр» в 2004 году о подобных ему людях, работающих в Ираке. — И я говорю, да пошел ты, если я не хочу делать то, что мне приказывают». Тем временем Смит расстался с женой и перебрался в Манилу, где наконец покончил с зонами боевых действий и нанялся к Леру.

Номинально работал он главой службы безопасности, и ему поручено было вербовать мускульную силу, людей вроде Макконнела, чтобы на них опирался авторитет боссов. Иногда широта возможных обязанностей была почти безграничной. Поначалу Макконнел должен был надзирать за строительством стрельбища, сооружавшегося Леру в Маниле и прилегавшего к магазину огнестрельного оружия «Ред Уайт энд Блу Армз», которым он владел. Через месяц Смит, похоже, довольный Макконнелом, стал посылать его на задания в другие страны. «Дейв давал мне инструкции касательно того, что нужно было сделать, — сказал Макконнел. — Все это довольно безобидные штуки. Хорошие деньги, работа на богатого парня…» Леру находил так называемых болванов, родственников или партнеров без уголовного прошлого, чтобы регистрировать на них компании или открывать банковские счета. Макконнелу поручалось присматривать за «болванами» и удостовериться в том, что они ведут себя так, как им сказано. Большинство составляли филиппинцы, но среди «болванов» Леру также были зимбабвийский безработный Робсон Танданайи и пожилой южноафриканец Эдгар ван Тондер. «Я просто играл роль няньки», — сказал Локлан Макконнел.

Вскоре Макконнел завоевал достаточное доверие и получал распоряжения уже напрямую от Леру. Контроль со стороны босса казался чрезмерным, но все остальное вполне устраивало. Макконнел сказал: «В электронных письмах он был нетерпелив, прямолинеен. Он мог сказать: «Это полное дерьмо, делай, что хочешь, но только построй мне всех». Несколько раз он присылал мне письма, где указывал, что я не могу действовать в конкретном случае таким-то или иным образом. Или: «Поторапливайся». Он хотел, чтобы все раз, раз, раз и было сделано. Он отдавал все распоряжения даже на низовом уровне». Иногда они встречались лично в Маниле, и сперва поведение Леру не пробуждало у Локлана тревогу: «Да на самом деле мне нравился этот парень. У Леру были огромные деньги, но он не выставлял богатство напоказ. Он жил в дорогих домах в тех местах, куда пустят не каждого. Он путешествовал в шлепанцах и шортах, как бродяга».

Обязанности Макконнела в Гонконге постепенно стали включать получение золота и транспортировку его по городу и за его пределы. Смит рассказал Макконнелу, что американская аптека приносила Полу Леру шесть миллионов долларов в неделю, и их надо было переводить в материальные ценности. «Поначалу Пол подумывал нанять какую-нибудь фирму для этих дел. Но я сказал, давайте лучше найдем людей без квалификации и будем обслуживать себя сами».

От Макконнела не укрылось то, что его работодатель находится на самой грани закона. Локлан знал, что речь идет и о добыче золота, и лесозаготовках в Африке, и о недвижимости в Азии и Австралии. Поговаривали и о более темных делах — о том, что часть денег, текущих через Гонконг, отмывалась для колумбийских или бразильских картелей, о том, что сам Леру был замешан в наркоторговле. «Я, конечно, знал, во что ввязываюсь, когда начал работать на него, если говорить о секретности, — объяснил Макконнел. — Я же не тупой. Где-то, вероятно, были нелегальные дела, но я не придавал этому большого значения. Он все разделял непроницаемыми перегородками. До меня доходили слухи, но я полагал, что такие сведения нельзя считать надежными без стопроцентных доказательств».

Некоторые обстоятельства, касавшиеся финансовых нужд и географической близости, представляли собой объяснения того, как большинство людей попадали в организацию Леру, часто не подозревая о том, что подписывают договор с дьяволом. Так произошло с Феликсом Клауссеном. Их дороги с Леру пересеклись в 2007 году, когда Клауссен старался не допустить, чтобы его идиллическая жизнь на Филиппинах обернулась мимолетным миражом. Бывший моряк-ныряльщик из Европы, он жил в кондоминиуме на Пляже Балой, знаменитой полосе песка в Баррио Барретто на западном берегу основного острова архипелага. Город десятилетиями был местом развлечений во внеслужебное время моряков из Субик Бэй, базы американского флота. Американцы закрыли базу в 1992 году, но место сохранило атмосферу праздника, привлекая иностранцев, в основном отставных военных в поисках солнца и порока. На главной улице находился престижный яхт-клуб Субик Бэй рядом с заведениями подешевле, такими как «Уэт Спит» и «Коко Липс», где предлагали клиентам холодное пиво и «девочек из бара», что у филиппинцев означало проституцию, санкционированную государством.

Что касается Клауссена, его больше интересовало солнце. Он полюбил Филиппины в конце 1990-х, работая ныряльщиком в Субик, осматривая останки кораблей, сопровождая туристов к затонувшему кораблю ВМС США «Нью-Йорк» неподалеку от берега. В молодости он был чемпионом по плаванию, обладал достаточными способностями для участия в олимпийской команде. Но его больше подгонял неуступчивый отец, чем внутренний импульс, и в восемнадцать лет Клауссен забросил плавание и поступил во флот, обучаясь как дайвер обезвреживать мины. После военной службы его занесло в Балой, где один друг владел курортным центром.