Читать книгу "Покопайтесь в моей памяти - Екатерина Островская"

— А почему Пристенок? Что это означает?

— Была такая игра в незапамятные времена. Бросали монетку в стенку и гадали, орел или решка выпадет. Так у Пристенка в одной руке была монетка с двумя орлами, а в другой с двумя решками. Люди от него без штанов уходили. Но это по молодости он так развлекался, а потом в бандиты-налетчики записался. Под старость лет только угомонился, женился, и вот только что вы видели плод этого брака. Кстати, как он тут? Не бузит?

— Нет вроде. Даже здоровается иногда.

— А вообще у вас тут столько солидных людей обитает, что не знаешь даже, кого и подозревать. А ведь убийца точно отсюда. Да, я что приехал-то! — вспомнил Егоров. — Мне для приобщения к делу надо изъять записи с ваших камер на день убийства и за день до того.

— Я сама такие вещи не решаю. Вы дождитесь Михеева, сейчас только он может вам помочь.

— Записи нужны и с камеры подземного паркинга, — продолжил следователь. — А еще на всякий случай хочу проверить — у кого из жильцов есть долги по коммунальным платежам.

— А разве за это убивают? — не поверила Елизавета Петровна. — Ведь вы сами сказали, что здесь живут…

Она не успела договорить, как раздались сигналы переговорного устройства. На экране монитора был виден молодой человек, у ног которого стояли два больших чемодана.

— Вы к кому? — спросила Сухомлинова.

— Я — Дмитрий Тарасевич.

— В самый раз, — обрадовался майор юстиции, — у меня к нему тоже вопросы.

Сын Тарасевича вошел внутрь, поставил чемоданы у своих ног и заглянул в окошко. Один из чемоданов опрокинулся на пол, и по тому, как он упал без стука, можно было догадаться, что оба чемоданы пустые.

— Как бы мне в квартиру попасть? — поинтересовался он.

Сухомлинова достала из шкафчика с дубликатами ключ и, протягивая его, сказала, что это она ему звонила.

— А я — следователь Егоров, — тут же представился майор юстиции. — Веду это дело, и у меня к вам несколько вопросов.

— Я с дороги устал. В другой раз как-нибудь.

— Другого раза может и не быть. Вы же сами заинтересованы в скорейшем поиске убийцы. Да я и не задержу вас надолго и даже к вам подниматься не буду. Прямо здесь вы ответите на мои вопросы, а…

Майор юстиции посмотрел на Сухомлинову:

— Вы не могли бы в интересах следствия покинуть нас минут на десять-пятнадцать? На крылечке постойте, что ли.

Пришлось выходить и стоять какое-то время перед входом. Почти следом за ней на крыльце появилась помощница депутата Тамара Баранова, в коротеньком кожаном плащике, из-под которого не было видно юбки. Она покосилась на консьержку, осторожно на высоченных шпильках спустилась по ступенькам и остановилась шагах в пяти, словно дожидаясь кого-то. Затем дверь открылась, из дома быстро вышел Худайбергенов в спортивной куртке, которая плотно облегала его мощный торс. Он подхватил Баранову под руку и потащил в сторону.

— Я же сказал, что не сегодня, — долетел до Сухомлиновой его раздраженный голос, — все документы у меня в офисе. Да и то там немного. Через три дня еще получу, если…

Они свернули в подземный паркинг. Начал накрапывать дождик. Елизавета Петровна посмотрела на часы: десять минут уже истекли. Она вернулась в дом. В скворечнике майор юстиции внимательно слушал, а сын Тарасевича раздраженно говорил:

— Еще раз повторяю: нет у нас никаких родственников. У отца под Ростовом была двоюродная сестра, с которой он не общался лет тридцать. Она никак не может претендовать на наследство. Да и какое там наследство: только эта квартира, картины.

— Еще два счета в банках на общую сумму почти миллион рублей, автомобиль «Форд Фокус». Но вы сможете вступить в права наследования только через полгода, если не появятся другие претенденты. На машине можете ездить, но продать ее не сможете.

— Но картины я могу вывезти?

— Нет, — вступила в разговор Сухомлинова. — Для вывоза вам потребуется разрешение представителя Министерства культуры, но он вам его не даст, потому что картины представляют собой культурно-историческую ценность.

— Но там мазня, по большому счету. Вот если бы у отца был бы Малевич или Кандинский…

— И тем не менее.

Дмитрий с недоверием посмотрел на нее.

— Елизавета Петровна у нас искусствовед с большим опытом, — объяснил Егоров, — я сам, когда узнал, не поверил.

— Если хотите продать, то я, возможно, помогу найти покупателя, — предложила Сухомлинова.

— Было бы хорошо, — обрадовался сын Тарасевича, — но я ограничен по времени. Через четыре дня должен улететь. Похороню отца — и на следующий день обратно. А можно как-нибудь поскорее связаться с покупателем? Сами понимаете, похороны — дело недешевое.

Елизавета Петровна достала из сумки телефон и набрала номер бывшего сокурсника.

— Юрий Иванович, — сказала она, — я сейчас беседую с сыном Тарасевича. Он хочет продать все картины.

— Все мне не нужны. Возьму одну. Хотя, если посмотрю на остальные… Скажите ему, что вечерком загляну, а сейчас я спешу на важную встречу. Через пять минут мне выходить.

Сын Тарасевича напряженно прислушивался. Возможно, он даже слышал ответ Охотникова.

— Он сказал, что возьмет? — спросил Дмитрий.

— Он сказал, что посмотрит.

— Сколько мне просить за все? Вы, как искусствовед, должны знать. Вы, кстати, видели эти картины?

— Видела. Приблизительная их общая стоимость около двух миллионов рублей.

Входная дверь открылась, и на пороге появился Михеев. Он поздоровался со следователем, потом кивнул Елизавете Петровне, а молодого человека как будто не замечал вовсе.

— То есть я могу просить два миллиона? — продолжил разговор Дмитрий.

— Вряд ли вам их дадут.

— Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, — не удержался Михеев, — но тема настолько интересная…

— Это сын Александра Витальевича, — объяснил Егоров, — он только что сейчас прилетел. Хочет продать картины, которые висят в квартире покойного отца. Вы, кстати, искусством не интересуетесь?

— Я в живописи совсем ничего не понимаю. А вот квартиру, если вам она не нужна, помогу реализовать.

— Через полгода? — оживился сын Тарасевича. — Ведь есть закон о наследовании.

Михеев покосился на следователя, но ответил:

— Все решается. Мы с вами вместе сходим к нотариусу, который ведет наследные дела, и составим договор.

— А во сколько ее можно оценить?

— Зайдите в мой офис, который тут же, на первом этаже, и мы обсудим.

— Когда?

— Да хоть сейчас.

Дмитрий, подхватив пустые чемоданы, поспешил за Михеевым.