Читать книгу "Человек теней - Джефф Нун"

– Это вам о чем-нибудь говорит?

Похоже, это был ключ от гостиничного номера, с изображением пятиконечной звезды и номером 225 на брелке.

– Мы нашли его у тела Кинкейда.

Найквист сказал правду: он никогда его не видел.

– По поводу другого человека, которого вы будто бы видели… – сверился с записями инспектор. – Прежде чем войти в дом. Это была размытая фигура в сером?

– Я видел ее лишь мельком. Возможно, я ошибся. Она стояла возле дома, прямо в сумерках.

– Мужчина или женщина?

– Не знаю. Было…

– Было очень туманно. Конечно, я понял. – Гарднер грохнул по столу папкой. – О Господи, распятый на красно-золотом неоновом кресте, – жизнью его заклинаю вас дать мне один уверенный ответ.

– Я не думаю, что есть один…

– Что один?

– Один ответ. Время было очень запутано.

Гарднер задумался.

– Время… да. Конечно. Великое и непостижимое.

Найквисту ужасно захотелось пить. В горле пересохло. Воспоминание о той странной комнате вновь омрачило его разум. Должно быть, туман все еще был с ним. Все еще клубился внутри его черепа. Он должен был сосредоточиться.

– Что теперь будет с Элеанор Бэйл? – спросил он.

– Не волнуйтесь. У нас все под контролем.

– В самом деле?

Найквист начал понимать, к чему приведет этот допрос: по сути, Гарднер хотел убедиться, что с Элеанор Бэйл сняты все подозрения. Полиция находилась под давлением, и было вполне понятно, откуда оно исходит.

Инспектор сложил свои заметки по делу.

– Я думаю, это безопасный звонок, – сказал он. – Этот Кинкейд – бродяга, асоциальная личность. Он заканчивает жизнь на границе Сумрачного района. Ему стало очень тяжело, и он свел счеты с жизнью. И…

– Вот и все. Дело закрыто.

– Что я могу сказать, такое уж это место, верно?

Найквист закрыл глаза. В его голове крутилась всего одна мысль, он едва мог на ней сосредоточиться. Но она назойливо преследовала его. Он должен был от нее избавиться.

– Гарднер?

– В чем дело?

Он попытался говорить как можно более четко.

– То, что случилось в комнате со мной, с девушкой, с ножом, с мужчиной на кровати. Его убили незаметно. Невидимка…

– Довольно. Не будем углубляться.

– Это был Ртуть.

Гарднер откинулся на спинку стула. Прошла минута. Казалось, что в комнату вошел третий человек – призрак.

– Послушайте, это не…

– Ртуть. Еще одна жертва! Что еще это может быть? Скажите мне.

– Иисус, Аполлон и все святые дневного света!

– Все произошло так, как в рассказах свидетелей в газетах и по радио. Невидимый убийца…

– Это чушь, и вы это знаете.

– Временное затмение, чувство, когда ничего не понимаешь и не видишь, путаница… – Найквист почувствовал, что теряет контроль над собой, но уже не мог остановиться. – Это то же самое, черт возьми!

Гарднер тоже повысил голос:

– Ртути не существует.

– Полицейские, что с вами, черт возьми? Вы боитесь? Боитесь того, что люди будут паниковать? – Найквист наклонился вперед. – Ну что ж, они уже паникуют.

На мгновение ему показалось, что Гарднер взорвется от ярости. Но вместо этого он с большим трудом взял себя в руки.

– Я не хочу, чтобы вы говорили еще кому-нибудь о своих соображениях, вы меня поняли?

Найквист кивнул.

– Конечно. Я понял.

– Кинкейд заколол себя. Точка. – Гарднер пожал плечами. – Сумерки сводят людей с ума. Там собираются все безумцы. Полагаю, вы знаете об этом. Ваш старый отец, и все такое.

Инспектор вперил в него тяжелый взгляд.

Найквист хотел ответить четко и лаконично. Его отец никогда не был таким, он не был сумасшедшим. Его отец был ученым, исследователем…

Но произнес совсем другое:

– Во всяком случае, семья девушки будет счастлива.

– А теперь…

– Все нормально, Гарднер. У каждого из нас своя работа.

Инспектор бесстрастно посмотрел на него. Найквист почувствовал, что наступил на больную мозоль: у Патрика Бэйла было достаточно власти, чтобы оказывать влияние на полицию и суды. Дело будет завершено с максимальной быстротой, и информация почти не просочится в прессу.

Гарднер наконец улыбнулся.

– Занимайтесь неверными мужьями или женами, Найквист. Это дело закрыто.

– Хорошо, так и поступлю.

– Не наживайте себе врагов.

Закончив все формальности, полицейские отпустили его. Найквист направился прямиком в свой кабинет, запер дверь, открыл виски. Время от времени он посылал за едой и выпивкой, а также за новым выпуском «Сигнального огня». Статья на третьей странице начиналась со слов: «Еще одна жертва в Сумрачном районе». Как и ожидалось, в ней не было никакого упоминания о присутствии там Элеанор Бэйл или самого Найквиста. И никто не предполагал, что это было еще одно нападение Ртути. Все просто: самоубийства случаются ежедневно, но когда это происходит в сумерках или около них, всем наплевать, особенно полиции. Если вы живете близко к сумеркам, значит хотите умереть. Дело закрыто. Но Найквист собрал из новостей все, что смог. Покойного звали Доминик Кинкейд. Без постоянного места жительства, место работы неизвестно, никаких близких родственников, которые могли бы потребовать тело для захоронения. Ничего. Репортер, из-за отсутствия лучшей или более правдивой истории, описал жертву самоубийства как типичный пример человека, маниакально стремившегося к границе Сумрачного района, и нарисовал причудливую картину того, как он дикими глазами смотрел в туман, словно жаждая видений. В статье говорилось о том, что в наше время возникает все больше и больше сект, где странные желания воплотились в коллективное присутствие. Они были известны под названием Тенебре – термин, означающий религиозную службу или урок-из-теней.

Найквист знал наверняка лишь одно: в той комнате случилось что-то странное и непостижимое. Как нож оказался в руках Элеанор Бэйл? Что на самом деле произошло за эти несколько секунд затмения? И он снова и снова вспоминал слова Элеанор Бэйл, которые она произнесла над телом Кинкейда: «Это моя вина, во всем виновата я». Что она имела в виду? Он не мог сказать.

Достаточно быстро Найквист перешел к статье на седьмой странице, в которой рассказывалось о женщине среднего возраста, найденной мертвой в ее собственной ванной. Запястья были разрезаны, биологические часы полностью разрушены. Психиатр заявил, что бедная женщина жила по шестидесяти четырем разным графикам. Были изложены предупреждения, задавались вопросы высшему руководству. Цитировали сэра Патрика Бэйла и его обычные банальности: «Мы делаем все возможное, чтобы помочь менее удачливым. Но на самом деле вы всегда должны помнить: то, что делает наш город таким прекрасным и настолько преуспевающим, – это свобода времени».