Читать книгу "Под парусом надежды - Вера Колочкова"

У Киры и впрямь сердце вздрогнуло сильно и оборвалось ноющей жалостью, как только она взглянула на отца. Нет, она и не ожидала, конечно, что увидит его тем, прежним, красавцем мужчиной из своего детства. Мало ли чего мы ожидаем, а чего не ожидаем… Тут дело было в другом – Кира отца не узнала. Совсем. Вот встретила бы этого хилого, обтерханного алкогольной жизнью человечка на улице – и мимо бы прошла. Странная с ним произошла метаморфоза – стал он меньше ростом, будто скукожился и усох к возрасту. Хотя какой уж такой у него и возраст – чуть больше пятидесяти. А только от прежней его внешности да красоты не осталось и следа, чего уж там ее искать теперь, красоту эту. Наоборот, вылезли-выпучились наружу, не желая скрывать горькой правды, все характерные признаки человека давно и сильно пьющего – нездоровая желтая кожа, тусклые перышки волос, мутный, блуждающий, размыто-злобный взгляд. Плюс к тому мучимые постоянным тремором руки. Плюс тяжкий запах, давний, застойный, запах алкогольной абстиненции, давно и свободно гуляющей по организму и переработавшей его себе на потребу. А главное – болезненно-скрюченная, пугающе незнакомая худосочность…

– Доченька, здравствуй… – неожиданно тонким, высоким тенорком проговорил, будто прорыдал, отец. – Вот, маму свою я потерял, доченька… Умерла мама-то, свел я ее таки в могилу…

– Конечно свел! – охотно подхватила резвая молодайка, коротко стрельнув глазом в Кирину сторону. – Кто ж спорит-то?

– А ты вообще вали отсюда, поняла? – на той же высокой слезливой ноте, сжав кулаки и отвердев багровой жилистой шеей, прокричал отец. – Чего ты тут раскомандовалась, дура? Я и знать тебя вовсе не знаю! Давай-давай, вали, видишь, ко мне дочь пришла! – И, уже обращаясь к Кире, проговорил жалобно: – Представляешь, дочка? Пришел ночью домой, а тут стерва какая-то командует…

– Пап, ну какая стерва… Я поняла, что это жена твоя… Или нет? – растерянно пожала плечами Кира, проходя вслед за ним в комнату.

– Да какая жена? – снова взвился отец слезным отчаянным криком. – Никакая она мне не жена! Чужая баба совсем! Я и видел-то ее пару раз всего – она в овощной палатке на углу торгует…

– Во, допился уже до белой горячки… – всплеснула полными руками молодайка, обращаясь доверчиво к Кире. – Да что же мне теперь, паспорт, что ли, твоей дочке показывать, чтоб она поверила? Ты что, Володя? Постыдись! Три месяца как мы с тобой расписались, а ты одно долдонишь: чужая баба, чужая баба… Стыдно даже мне перед твоей дочкой, ей-богу!

– А… вы правда только вчера здесь появились? Когда бабушка умерла? – осторожно спросила Кира, присаживаясь на хлипкий венский стул.

– Ну да. Вчера и появилась. А что? Не имею права? Я, между прочим, здесь прописанная! Это положено так – чтоб жене к мужу всегда можно было прописаться!

– А почему именно вчера? Почему раньше вы здесь не жили?

– Так это… Мамаша Володечкина шибко уж суровая женщина была… Она б меня и на порог не пустила, наверное…

– Конечно бы не пустила! С чего это ради? Ты кто такая вообще есть? – моргнув мутными глазами и сильно пошатнувшись, прорыдал-прокричал отец. – Мама… Она бы тебя точно выгнала… Она бы и милицию вызвала, чтоб тебя взашей…

– Погодите, погодите… Ничего не понимаю! – потрясла головой Кира. – Пап, а ты что, и впрямь не помнишь, как женился на… простите, не знаю, как вас зовут…

– Рая меня зовут! А фамилия моя теперь Воротынцева! По мужу! – сплетя руки под грудью толстой кралькой, резко выкрикнула ей в лицо молодайка. – Да чего я тут с вами валандаюсь… Вот, могу и паспорт показать!

Она метнулась в прихожую, тяжело и дробно застучав пятками по коридору, и, очень быстро вернувшись, сунула Кире под нос багровую книжицу паспорта, раскрытую на нужной страничке.

– Вот! Видите? Смотрите, если не верите! Вот штампик стоит, все честь по чести! А вот Володечкин паспорт! И там тоже штампик! Видите, женатые мы?

– А где вы регистрировались? Посмотрите, тут какой-то Хавинский поселковый совет написан…

– Ну да! У нас в Хавино и регистрировались! А что, нельзя?

– Да слушай ты ее больше, доченька! Хавино какое-то… Сроду я ни в каком Хавине не был! Чего я туда попрусь, в Хавино это?

– А… Как же тогда штампик… – удивленно уставилась на него Кира. – Смотри, и в твоем паспорте такой же штампик стоит… Может, ты просто не помнишь, пап?

– Да все я помню! Я полгода назад это… паспорт потерял…

– Ой, ну что ж это такое делается на свете, люди добрые? – слезливо-отчаянно заголосила молодайка Рая, выхватывая из Кириных рук оба паспорта. – Да я ж всей душой к нему, всем сердцем… Я даже замуж за него пошла, чтоб помочь с пьянством ему справиться, а он что творит? Не помнит он, главное! Паспорт у него, видите ли, украли! Так и скажи, что тебе перед дочкой теперь стыдно, что именно я, а не она здесь оказалась прописанная! – И, обернувшись к Кире и прогнувшись низко полным станом, добавила: – Уж извините, дочка дорогая, что так вышло! Всяко бывает! Женился ваш папочка, и ничего вам от этой жилплощади теперь не высветится! А то, смотрите-ка, явилась не запылилась, права качать…

– Так. Понятно, – холодно взглянула на нее Кира. – Значит, вы родом из поселка Хавино, Рая. Там и замуж, значит, вышли.

– Ну да. Там у меня родня. Там и свадьбу играли!

– А теперь, значит, вы у нас городская стали, Рая.

– Да я давно уже городская, между прочим! Я уж пять лет как в городе живу!

– Ну да. А теперь уже и с пропиской… Да еще и в квартире муниципальной, где прописка имеет особое юридическое значение…

– Ой, не надо меня словами всякими умными пугать! Мы тоже свои права знаем, не дурочки какие! И нечего тут мне допросы устраивать! Ты кто такая, чтоб меня допрашивать? А может, ты и сама никакая не дочка? Этот алкоголик уж давно последнюю память пропил, для него сейчас кто сюда ни зайдет, та и дочка!

Наглые тяжелые Раисины словечки летели в Киру, как заранее заготовленные и сложенные под рукой круглые тугие мячи – только успевай уворачивайся. Отец следил за их перепалкой молча, потом затосковал, махнул рукой и уплелся неверным шагом на кухню, откуда послышался вскоре характерный дробный звон стекла о стекло. Горлышко бутылки по стакану стучит – догадалась Кира. И довольно долго и щедро стучит. Как раз на полный стакан, наверное. Таким вот образом добрая спасительница Рая с отцовской болезненной страстью борется – пей столько, сколько тебе надобно…

– А позвольте-ка мне, Рая, взглянуть еще и на штампик прописки в вашем драгоценном паспорте, пожалуйста. Прописаться-то вы когда успели? Там же бабушкино согласие надо было представить, в письменном виде…

– Может, и надо было, пока не померла ваша бабушка! А теперь – какое такое согласие? Теперь только Володечка здесь прописанный остается… Он меня и прописал…

– Когда успел? Или опять он не помнит ничего?

– А когда надо, тогда и успел! И вообще, ты кто здесь такая? Не твое это дело, поняла? Пришла по бабке своей погоревать, вот и горюй! А на прописку к папаше и не рассчитывай – я теперь здесь прописанная!