Читать книгу "Многоликая коррупция. Выявление уязвимых мест на уровне секторов экономики и государственного управления - Санджай Прадхана"

В конце 1990-х гг. FATF включила Венгрию в черный список за несоблюдение действовавших тогда рекомендаций FATF+40. Одной из причин этого стали сберегательные счета (хотя подтверждений их широкого использования для отмывания денег практически не было), от которых Венгрия не спешила отказываться. Черный список, который мог задержать принятие страны в ЕС, вместе с последствиями террористической атаки на США 11 сентября 2001 г. заставил правительство всерьез заняться проблемой. Оно сформировало межотраслевую группу для наблюдения за разработкой нового законодательства по борьбе с отмыванием денег, развернуло кампанию в средствах массовой информации, организовало учебные курсы и перешло к действиям на отраслевом уровне. К моменту принятия в ЕС в мае 2003 г. Венгрия имела одно из самых современных законодательств по борьбе с отмыванием денег в Европе. Она в числе первых распространила положения по борьбе с отмыванием денег на сектор дорогостоящих товаров.

В этой истории выделяются два момента. Поскольку Венгрия включила в определение предикатного правонарушения «все преступления», ее законодательство о борьбе с отмыванием денег распространяется и на коррупцию. На более глубоком уровне черный список FATF заставил Венгрию «навести порядок у себя дома» – устранить практические проблемы и исправить негативный образ, связанный с неадекватностью режима противодействия отмыванию денег. Законодательство о борьбе с отмыванием денег было принято без помех, несмотря на смену правительства на полпути. Кроме того, Венгрия дополнила ратификацию антикоррупционных конвенций Совета Европы введением в 2003 г. закона «о стеклянном кармане», который наделил Государственное ревизионное управление правом проверять контракты, заключенные между государственным и частными секторами. До этого такие контакты считались конфиденциальными. Высокий общественный интерес к этой сфере был связан с рядом скандалов вокруг процесса приватизации 1990-х гг., скандалом вокруг подкупа министра сельского хозяйства и спорами вокруг заключения контрактов без конкурса через национальный банк развития.

Венгрия приняла и ряд других мер по борьбе с коррупцией и отмыванием доходов, включая ограничение участия госслужащих в частных компаниях и требование к членам парламента по раскрытию долевого участия, доходов и активов. Были введены в действие законы, направленные на ограничение мелкой коррупции, которые, в частности, устанавливали пределы взимания штрафов на месте и гарантировали защиту при информировании о случаях вымогательства. Все это привело к увольнению нескольких министров, ряда чиновников высшего звена и представителей бизнеса, а также к возбуждению нескольких судебных дел.

Несмотря на эти усилия, ключевые рейтинги восприятия коррупции не менялись и даже ухудшались. Исследование положения с коррупцией в Европе в 2005 г., проведенное Европейским банком реконструкции и развития, показало, что за три года откаты в Венгрии выросли на 10 %. Рейтинг коррупции Freedom House не изменился и остался равным 2,75. Как объяснить такие результаты? Одной из причин может быть то, что привлечение иностранного бизнеса и расширение инвестиций привели к росту средств, доступных для коррупции. Конкуренция за участие в крупномасштабных инфраструктурных проектах, связанных со вступлением в ЕС, и в строительстве объектов для крупных транснациональных компаний также могла открыть новые возможности для коррупции. Вместе с тем и рейтинги, и оценки, проведенные в рамках антикоррупционной конвенции ОЭСР, показывают, что реформа законодательной базы не была подкреплена эффективной внутренней институциональной реформой, в частности реформой правоохранительной системы.

Ограничения, связанные с использованием политики борьбы с отмыванием денег в целях предотвращения коррупции

Существует ряд ограничений для применения норм по борьбе с отмыванием денег в качестве средства сдерживания коррупции в том смысле, как она определена в этой книге, т. е. использования государственных средств в целях личного обогащения. Прежде всего нормы по борьбе с отмыванием денег не являются специфическими для коррупции и направлены на предотвращение широкого класса преступлений, связанных с перемещением крупных денежных сумм. Хотя под такое определение вполне подходит крупномасштабная коррупция со стороны политических лидеров, коррупционные проявления в своей массе значительно мельче. В одних странах даже случаи коррупции среднего масштаба считаются недостаточно значимыми, чтобы тратить на их расследование или сбор доказательств и без того скудные ресурсы. В других странах судебное преследование мелкой коррупции влечет наложение незначительных взысканий, на фоне которых наказание за отмывание денег кажется непропорционально суровым и отбивает охоту применять закон, особенно при наличии местных и культурных различий в определении коррупции.

Другое ограничение норм по борьбе с отмыванием денег, особенно глобальных норм, заключается в том, что их эффективность зависит от контролеров низового уровня. Иными словами, опыт и позиция контролеров являются критическим фактором успеха. Для эффективной реализации мер по борьбе с отмыванием денег необходимо, чтобы они, т. е. значительная часть общества в наши дни, видели возможную связь между коммерческой операцией и актом коррупции, имели мотивы для подачи отчета о подозрениях или боялись санкций за непредставление отчета. Одним из побочных эффектов такой зависимости может быть создание условий для еще большего распространения коррупции в финансовых институтах или среди самих контролеров.

Третье ограничение состоит в том, что правила борьбы с отмыванием денег направлены в большей мере на выявление взяточников, а не взяткодателей. Обязательной системы контроля отмывания денег в критической точке – внутри организации, совершающей акт коррупции, не существует. Это особенно важно для крупных организаций со сложными финансовыми департаментами и международными операциями, которые имеют ресурсы, возможности и опыт, чтобы создать развитые системы контроля коррупции, но, несмотря на законы о защите информаторов, могут не считать своей обязанностью предотвращать коррупцию при преследовании собственных узких экономических интересов (в отличие от растраты).

На уровне глобальной политики можно ожидать, что повышение барьеров для отмывания денег в развитых странах приведет к повышению стоимости этой операции. Другими словами, отмывание денег продолжится, однако через более сложные и затратные механизмы. Кроме того, когда в крупномасштабной коррупции (включая растрату, незаконную торговлю и другие серьезные преступления) замешаны руководители государства или члены их семей, не понятно, каким национальным или иностранным институтам можно передавать информацию, не опасаясь репрессий, или кто достаточно заинтересован в принятии серьезных действий. Национальное подразделение финансовой разведки, как и большинство национальных следственных и судебных органов, оказывается бессильным, когда дело доходит до элиты даже при отсутствии неприкосновенности в связи со служебными преступлениями. В результате возникает порочный круг и ситуация, в которой чем более коррумпирована политическая власть и государственная машина, тем сложнее создать условия для эффективного использования мер по борьбе с отмыванием денег.