Читать книгу "Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош"

– Залечь! – крикнул Барчук, падая на землю и закрывая щитом Гордеца.

Там, где только что была его голова, просвистел еще один камень. Абрек, только вставший и медленно приходящий в себя, метнулся за кучу камней. Выглядел он плачевно, весь залитый кровью, текущей из ушей. Белки глаз приобрели красный цвет от лопнувших сосудов.

– Зануда, Кислота, надо оттащить Гордеца! – крикнула Бешеная. – Мы прикроем.

Они с Барчуком сомкнули щиты, встали на колени, стараясь скрыться полностью и не высовывать голову. Камни тут же обрушились на них. Зануда и Кислота попытались действовать осторожно, дабы не потревожить искалеченную руку, но под постоянным обстрелом это было ой как непросто. Гордец стонал, закусив губу. Струйка крови стекала, теряясь в бороде. Каждый удар камня о щит сопровождался вскриком боли.

– Скорее, вы! – не выдержала Бешеная. – Я левой руки уже не чувствую. Щит долго не выдержит.

– Еще бы, – пыхтел Кислота. – Если Книжник стрелы голыми рукам метал сильнее, чем другие из лука.

Самота разрядил второй пистоль в сторону, откуда летели камни. Выстрелил наугад, просто чтобы напугать противника. Пороховой дым скрыл отступавших учеников, но рассеялся очень быстро. Чуб лихорадочно перезаряжал пистоли.

– Абрек, ты жив?! – крикнул он.

– Вроде бы да, но не уверен!

– Стреляй в него!

– В кого?! У меня перед глазами все плывет, в ушах шум какой-то, голова раскалывается. Кажется, мне отсюда не выбраться! Уходите.

– Как?! Я верхом сесть не смогу, Гордец тем более. Зануда, уводи остальных, мы останемся, только сумку мою с пистолями принеси.

– Вместе пришли – вместе уйдем, – прорычал в ответ бывший карманник.

Они наконец втащили псеглавца за камни. Кажется, он опять впал в беспамятство. Кислота кинулся перезаряжать свое огнестрельное оружие. Зануда обрезал веревки, которыми были привязаны кони, оттащил их в укрытие, и я потерял возможность наблюдать за ущельем. Мой ученик отцепил от седла арбалет. Барчук и Бешеная, шипя от боли, избавлялись от обломков измочаленных щитов. Их левые руки висели плетьми. Абрек вдруг что-то закричал на иверийском. Самота ответил ему на том же языке.

– Что там? – спросил Зануда. – Совсем плохо?

– Спрашивал, много ли пороха осталось. Говорит, если взорвать один большой камень, можно устроить неплохой камнепад. Ущелье завалит.

– А ты?

– А что я? Там направленный взрыв нужен. Я точно правильно взрывчатку не заложу. Не обучен.

– Да взрыв и так лавину обрушит!

– Пороха больше надо. Камень немаленький, говорит.

– А почему не на венедском?

– Убийца услышит – и поймет, что мы хотим сделать.

– Ну это точно. А с другой стороны, это – схимник, ему завал – не преграда. Выиграем немного времени, и все.

– Мне надо попасть к этому камню, – вдруг твердо произнесла Малышка.

– Зачем? – спросил Самота.

– Выманите его в ущелье, и я обрушу на его голову камнепад! – В голосе скрипачки прозвучала несвойственная ей жестокость.

– Как?

– Если дело лишь в одном камне, я уберу его. – Девушка встала.

– Куда, дурэпа! – Зашипев от боли, Самота прыгнул на нее и повалил. Свист камня сказал, что прыть его была не напрасной.

– Барчук, Бешеная, вы как? – спросил Кислота. – Еще прикрыть сможете?

– Я руки не чувствую, – отозвалась девушка. – И щиты он разбил.

– Может, стрельбой прикроем? – предположил чуб.

– Он не такой дурак – поймет, что видеть мы его не можем, палим наугад.

– Боюсь, выманивать не надо, – обреченно произнес Зануда, разряжая арбалет куда-то в ущелье.

Кислота осторожно выглянул. Темный силуэт, хорошо заметный в свете луны, двигался к ним. Походка его была неестественной, но, когда златомостец выстрелил, убийца легко уклонился.

– А мы ведь почти победили, – тяжело вздохнул Зануда.

– Бой еще не окончен, – процедил сквозь зубы вновь пришедший в себя Гордец.

– У нас не хватит сил отбить вторую атаку. Даже израненный схимник теперь возьмет нас голыми руками.

– Малышка, ты готова? – Псеглавец не обратил внимания на эти слова.

– Да, – твердо ответила девушка.

– Взять! – прорычал ант, откидываясь на спину и закрывая глаза.

Боль исказила черты его лица, но причиной ее была не искалеченная рука. Четыре огромных антских пса выметнулись из-за камней, стелясь в беге. Гордец понимал, что бросает на смерть свою собачью родню. Может быть, понимали это и умные звери. Но никто не усомнился, не дрогнул. И одновременно вперед и вверх бросилась Малышка. Она сейчас выжимала все из своих мышц. Так она не бежала даже по ровным улицам Золотого Моста от учеников Ведьмы, как неслась сейчас по горному склону.

Псы набросились на убийцу со всех сторон. Один тут же отлетел назад, получив мощный удар кулаком. Второй был разрублен саблей в прыжке. Третий умудрился вцепиться в левую руку, но убийца стряхнул его и пяткой раздробил череп. Последний укусил его под колено, пытаясь положить на землю. Убийца устоял и прикончил зверя одним точным ударом, отбросив пинком труп.

Самота приподнялся и выстрелил из двух пистолей. Противник ловко отпрыгнул. Он чувствовал, что это последнее, беспорядочное сопротивление уже не остановит его. И тут до моего слуха донесся низкий звук. Малышка все-таки проскочила. Запоздало поняв, что происходит, убийца бросился назад. Но горы уже содрогнулись от грохота камнепада. Огромные булыжники, больше ничем не удерживаемые, посыпались вниз, поднимая тучу пыли. А когда она рассеялась, прохода больше не существовало. Малышка и Абрек вышли из-под каменного козырька, под которым укрылись от ими же разбуженной стихии.

Если вы думаете, что все это время я просто наблюдал за происходящим, ошибаетесь. Конечно, сковали меня с умом. Кольца вокруг тела расположили так, что они мешали собрать силу мышц воедино и разорвать путы. Пришлось идти другим путем. Среди простых людей существуют умельцы, способные протащить руку сквозь браслет кандалов, вынув пальцы из суставов. Тем более такой прием несложен для схимника. Потому и оковы мои были очень плотными. Усложнялось дело тем, что свести руки вместе я не мог. А значит, приходилось буквально разбирать ладонь по косточкам, используя для этого ее же мышцы. Потом еще протащить ее сквозь браслет, оставив на нем большую часть кожи. Сделать это на скаку – нереально. Поэтому приступить к освобождению я смог, лишь когда мы остановились.

Зануда, отводивший коней, ничего не заметил. К добру или к худу, кровь смочила железо, дело пошло легче. Когда Гордец бросил своих псов в атаку, левая рука моя уже была свободна и более-менее действовала. Правда, пришлось блокировать большинство нервов. Боль от этого куска мяса без шкуры свела бы с ума кого угодно. А мне им еще надо было раздробить обручи, невероятно извернувшись.