Читать книгу "Катарсис-1. Подноготная любви. Психоаналитическая эпопея - Алексей Меняйлов"

Болезнь получила, к смерти приблизилась — в той же системе отсчёта ценностей это дополнительная победа. Словом, всем этим Ь. была так увлечена (колокольчики, рамки и цыганские фокусы с заживлением порезов), что, как В. позднее призналась П., встреться они раньше, ему бы не удалось её из Центра вытащить. Это так: нужды ануса временно победили и по возвращении брата.

Знание о том, что под видом поиска любви человек, прежде всего, искал возможности оказаться брошенным — важное знание для понимания событий жизни определённого типа женщин, пусть внешне и кокетливых. И Ь. в том числе. Странностей и несчастий, как может это на первый взгляд показаться.

Странности в судьбе В. всплывали не только в её рассказах о себе, а, прежде всего, при рассмотрении обессиливающих травм тела памяти и тела мировоззрения. Помните, как П., впервые оказавшись с В. в каморке папы Карло, выслушав слезницу про несчастную её любовь, предложил ей закрыть глаза и спросил, в чём её основная проблема? Помните, что она у себя нашла? Вовсе не несчастную любовь, а камень в груди от некой дамы, да и то десятилетней давности. Помните реакцию П.? Как быстро он собрался и чуть ли не бегом бросился из каморки к метро?

Его можно понять. Ведь тогда он подумал, что В. его попросту обманывает, сеанс делает.

И справедливо подумал. Сидевшая рядом с ним в каморке женщина была его Возлюбленной лишь в некотором смысле, лишь как возможность, многое в ней ещё оставалось от Ь., что и вызывало у него ужас ещё в течение двух месяцев, прежде чем он, наконец, смог ей сказать, что глаза у неё стали чистыми. Этот рассказ о «великой любви» лишь для В. был покаянием, а для Ь. — способом обрести над П. власть! Чего он хотя и до конца не понял, но, догадавшись, что его обманывают, нашёл в себе силы поступить правильно — быстро оделся, заставил и даму быстро одеться — и до ближайшей станции метро.

Да, любовь была, типичная ржаво-грязная, но в большей степени была не более чем имитацией. Что это так, следует из того, что сеньор этот с дарёным галстуком был всегда на расстоянии (психическом, духовно-нравственном, любовном — как это ни назови), а потому и металл его оказывался за границами тела. Раз только и удалось ему проникнуть глубже: вдавить в череп цилиндр (самая важная, как оказалось, для лиц анально-накопительского типа мысль — та, что тело, якобы, лишь грязная темница их чистой души), а так всё больше в полуметре от тела, а то и дальше…

Но подсознание себя проявляет, и нередко в словах тоже. Разве она не говорила П., что «дорогой экстрасенс» женился, спасаясь от неё (от В.? от Ь.?), несколько раз она П. это повторяла, но он понял далеко не сразу. Он долго был поглощён металлом и всеми теми мелкими и не очень мелкими искажениями мировоззрения В. (да и своего тоже), которые были «площадкой» для приёма этого мусора. А что до основного… Так, ведь не всё сразу — но это не ограниченность психокатарсиса или Господа, а людей.

Её было двое: Ь. и В., поэтому верно то, что П. делали сеанс, но так же истинна и та особенная интонация в голосе В., с которой она говорила про свою «любовь»: «А что, разве было что-нибудь?» Истинно и то, что «дорогому» и первому мужу она в любви признавалась, а П. — нет.

За победу в некрофилогенной культуре принято пить. За победы Ь. одни бы выпили винца, другие — мочи. По результатам воздействия это одно и то же.

Но и мы выпьем за В.! Только виноградного вина — неперебродившего, чистого сока. Исключительный напиток! Ведь именно его преподносил в чаше Своим ученикам Иисус из Назарета.

А чаша, между прочим, символ судьбы!

И только от самого человека зависит, чт`о в ней окажется налито.

Глава сорок шестая
Сильное «биополе»

(Была такая философская школа — перипатетики. Так они назывались потому, что обучение учеников происходило во время пеших прогулок по саду школы. А эти двое ещё и за руки взялись — друг друга поддерживают.

Место действия — тот же южный городок, в котором мы уже встречали наших героев и в котором В., наконец, оказалась вне привычной ей обстановки.)

П.: Помнишь, я тебе пересказывал материалы уголовного дела против экстрасенсов-целителей? Которые голыми руками забили насмерть чемпиона по каратэ?

В.: Помню.

П.: Не всё мне в нём понятно. Целитель из азиатского колхоза — понятно, типично. Последователи его и почитатели, их профессиональная принадлежность — врачи, учителя, ведущие научные работники, артисты, художники и прочие тому подобные — тоже типично и понятно. То, что поклонники целителя, приезжая к нему в колхоз, любили, обнажившись, полежать в дерьме и при этом искренне верили, что это для того, чтобы позагорать, на благо, так сказать, тела, — это тоже понятно…

В.: Рассуждая при этом про смирение…

П.: Возможно. Молодые женщины приезжали в кишлак группами по восемь-десять человек, и…

В.: Так помногу?

П.: Да. Ходили по улицам, как вспоминают местные жители, всегда взявшись за руки, и пели. Одна, другая, десятая партия, из разных мест — но всё одно и то же: взявшись за руки и пели. Пели — понятно…

В.: Привлекали к себе внимание.

П.: Да, я об этом сразу догадался. Раз некрофилы, то сколь бы их ни замечали — всё равно мало. То же самое, что и монахи, когда, якобы, уходят в пустыню, только со знаком «минус». Инверсия. Все эти формы эксгибиционизма — понятны. Но вот с этими женщинами, которые по десять человек приезжали, есть один момент, мне не понятный.

В.: Какой?

П.: Почему они ходили, взявшись за руки? Ведь для них это был какой-то очень серьёзный психологический выигрыш, раз для этого они пренебрегали удобством перемещения. Ведь десятером в цепочку по улице кишлака — это пространственно неудобно. Отчасти привлекают внимание необычностью построения. Но такое ощущение, что в этом есть и ещё что-то. Надо будет поразмышлять. В этом есть что-то ещё… А что бы ты сказала?

В.: Смотря, с каких позиций рассматривать.

П.: С той, что тебе на ум первой приходит.

В.: Энергия закольцовывается. Образуется общее энергетическое поле. Для них родное. Растворение друг в друге.

П.: Ясно. Превращение в ничто. Обезличивание. Люди без лица. А если кто ещё не вовлечён, то легче вовлекается, когда с двух сторон за руки вцепились. За руки… А знаешь, сколько я себя помню, ни с кем не мог за руку ходить. Если вспомнить детство, то только с отцом. А потом — ни с кем. Многие меня пытались брать за руку, но я её выдёргивал. Всегда. Или терпел — а потом всё равно стремился освободиться. И с жёнами в том числе. Вот идиотизм этой жизни! Жениться — пожалуйста, а за руку — нет! Но стоило мне только раз подержать твою руку в своей — и с тех пор не выпускаю. Чем ты это объяснишь?

В.: Чуждые для тебя энергии. Ты очень чувствительный — чему тут удивляться?