Читать книгу "Психоисторический кризис - Дональд Кингсбери"

Что касается адептов Смитоса, то они попали в другую ловушку, превратившись в вечную оппозицию. В течение столетий они представляли собой маленькую группу, для которой достаточно было противостоять Братству локально тонкими невидимыми способами. Но чем больше они сопротивлялись Плану, тем сильнее реагировало Братство — пока Лицей не создал целую специальную группу, единственной целью которой было противостоять таинственным силам. И тогда смитосиане были вынуждены использовать свое последнее оружие против Второй империи — знание психоистории. Вторая империя потеряла бы основу своей власти, если бы ее население могло запросто заглянуть в местный архив и почитать все, что ему хочется знать о психоистории. И вот, вместо того чтобы попытаться создать и осуществить лучший План, смитосиане стали разрушать Вторую империю.

Эрон готовил базу для второй учебной Столетней войны, в ходе которой планировал дать Лицею следующий урок. Его тридцать студентов уже были знакомы с арекийской методологией, которую Эрон намеренно оставил в стороне во время первой войны, которая велась по чисто классическим правилам. В следующей войне он собирался вновь объединить всю виртуальную Галактику — против математики, которая позволяла разрешать психоисторические конфликты и не нуждалась в секретности, любая оппозиция была бессильна. Даже Скоджил должен был все понять и перестать цепляться за свой Надзор…

Коллективная личность Оузы-Скоджила постепенно развивалась. Их речевой контакт положил начало новому процессу — развитию общей кодировки на более глубоком уровне машинного языка. Хотя, безусловно, это не могло происходить быстрее, чем каждый из партнеров мог принять. В конечном счете призрак должен был начать видеть глазами Эрона, а Эрон — переживать чувства Хиранимуса.

У него была семья — там, дома, в Тысяче Солнц. Странно. Надо будет сказать жене, чтобы она убрала глупую машинную установку на защиту Петунии. Девочка уже совсем большая и ей не нравится, когда над ней так трясутся. А Ужасная — как же она?

Вечеринка заканчивалась — шума и споров было уже меньше, люди засыпали в креслах и на полу, некоторые еще обсуждали что-то, стоя небольшими группами. Многие разошлись по домам, но Эрон слишком устал, чтобы куда-то идти. Он сделал себе диван и уснул.

Здесь адмирал и нашел его несколько часов спустя. Он сел рядом на диван и легонько потряс Эрона за плечо.

— Как ты можешь спать — ведь на носу еще одна война!

— Угу, переведем стрелки на восемьдесят семь лет назад… — сонно пробормотал Эрон.

— Нет, я уже слишком стар для этих игр. Лучше мирно жить в реальном времени с моим псом. А ты это серьезно — насчет второй войны? Еще три месяца всей этой абракадабры…

— Договор есть договор. Война объявлена. Надеюсь, мне не придется бросать вам в лицо перчатку? Реформация еще не закончена.

— Мне придется привлечь Хейниса — у него ценные мозги.

— Инквизитора? Вы шутите?

Эрон сел на диване, потом встал.

— Кто знает?

— Вы так и не сказали, что для него придумали! Что там за надежду вы ему подбросили?

Ректор Галактики снова воспрянул духом, вспомнив о недавней победе над старым врагом.

— Я обещал ему повторное слушание и помилование, если он выполнит мое задание в качестве покаяния! Это фактически пожизненное заключение, сизифов труд: ему светит свобода — может быть! — если он вкатит камень в гору.

— А что за камень? — нетерпеливо спросил Эрон.

— Он пишет твою биографию. Сначала был в ярости, орал, но потом согласился. Надежда на свободу! Надеется закончить скоро, но он никогда не был моим студентом… — Кон радостно потер руки. — Я все время подбрасываю ему новый материал. Агандер всегда любил создавать мифы. Ты удивишься, когда узнаешь, сколько всего совершил в детстве.

— Его наказание писать о моем детстве?

— Это лишь начало — самое легкое. Главное, он должен изучить твою диссертацию, эти самые арекийские штучки.

Адмирал усмехнулся.

— Я всегда считал, что моя диссертация — образец ясности, четкости и изящества!

— Эрон, я пытался ее прочитать, но не смог! Уверяю тебя, это худшая из пыток! Поэтому я приказал Хейнису переписать ее так, чтобы она и в самом деле стала кристально ясной — даже для ископаемого вроде меня. Но стареть я буду скорее всего быстрее, чем Хейнис совершенствовать свой стиль… — Адмирал злорадно улыбнулся. — Каково ему будет после того, как он сделал все, чтобы уничтожить твои труды! Разве что на костре тебя не сжег!

— Ладно, так когда мы начинаем следующую войну?

Адмирал прилег на освободившийся диван и жестом пригласил Эрона сесть рядом. Голубая униформа была помята, тело устало обмякло.

— Эрон, мальчик мой, я не думаю, что выдержу еще одну такую войну. Слишком многое сразу на меня свалилось. Сначала твой галактический кризис выскакивает, как корабль из черной дыры, потом какой-то чертов протестант крадет из моего сейфа Библию Основателя и вдобавок изобретает печатный станок. Теория говорит, что этого не может случиться, а оно случается! Я пытался сопротивляться — я думал, что выиграю твою маленькую войну с помощью стратегии, — но моя математика не сработала против твоей. Вот и все. А теперь я проснулся, вышел из кошмара, которого не должно было быть, и оказался среди всего этого дикого веселья. И что теперь? Я что, должен теперь опять жить в кошмаре, только в реальном, и в тысячу раз медленней?

Эрон ни разу не видел адмирала в таком угнетенном состоянии духа.

— Предсказание — только половина игры, дальше начинается его опровержение! Вы забыли слова Основателя: «Психоистория — выбор будущего».

— Нет! — прорычал старик. — Я не выбирал второго опустошения Светлого Разума! Наоборот, черт побери! Я сопротивлялся всеми силами, бросал в бой все, что имел!

Обычно мозговая активность все время меняет свое положение на границе стабильности и хаоса в постоянной войне между опорой на известное и стремлением к новому знанию. Отдельные форпосты то стабильны на мгновение, то захватываются хаосом, и общий фронт колеблется в потоке битвы по всей нейронной сети.

В спокойные дни сознание остается спокойным, используя старые решения. В другие некий внутренний полководец командует наступление и ведет свои полки против хаоса. Чтобы победить хаос, надо учиться. Чтобы поддерживать стабильность, надо знать. И то и другое вместе может оказаться слишком утомительно…

Адмирал устал. Но Эрон почему-то был уверен, что сможет вернуть его к активной жизни: пройдет месяц, другой — и все наладится. Он осторожно погладил старика по голове.

— Вы были мне как отец, хотя и довольно странный. Я сбежал от вас, но я по-прежнему ваш второй пилот, и мы летим домой, и впереди нас ждет удачная посадка. Еще сто лет войны — мы выдержим их. Я даже знаю, что вы будете делать через пять лет, — у меня получается предсказывать будущее. Вы будете посылать своих студентов обучать психоистории немытые массы. Может быть, и Хейниса пошлете, если он хорошо выучит арекийские уроки. Вы положите начало такому ренессансу, о каком Джарс Хейнис не мог и мечтать! И самое главное — вам больше не нужно будет изнывать под тяжестью вселенских секретов!