Читать книгу "Патрульные апокалипсиса - Роберт Ладлэм"

— Неопознанные самолеты вновь на экране. Направление, код недопустимый!

* * *

Вашингтон, округ Колумбия. Час атаки минус две минуты сорок девять секунд.

— Ах, сукины дети! Неизвестные вернулись, направляются к нам!

* * *

Бовэ. Час атаки минус две минуты двадцать восемь секунд.

— Сгоните отовсюду военные самолеты! — заорал Лэтем. — Передайте в Лондон и Вашингтон!

— А ракеты? — воскликнул сын генерала.

— Запускайте!

— Зачем тогда истребители?

— Для того, что ракеты не достанут! Оповестите Лондон и Вашингтон! Исполняйте!

— Уже исполнено.

* * *

В темном небе над Бовэ, Лондоном и Вашингтоном компьютеризированные самолеты неонацистов ринулись вниз к соответствующим полям, выпустив хвостовые крюки для последнего подхода.

— Ракетный двигатель к пуску!

— Ракетный двигатель к пуску!

— Ракетный двигатель к пуску!

Внизу, на трех отдельных площадках выстриженной травы, мгновенно раздались взрывы баллистического огня под крыльями всех шести грузовых планеров «мессершмитт». Каждый получил наземный толчок в четыреста миль в час, а самолеты, пролетев над ними, крюками захватили тросы. Через несколько секунд планеры взмыли в воздух и в сотне футов от земли ракетные двигатели под крыльями были сброшены в поля. Освободившиеся от них планеры над Лондоном, Бовэ и Джорджтауном были доставлены на предписанную, рассчитанную компьютером высоту в 2700 футов. Наконец и тросы были сброшены, и планеры начали круговой спуск к целям.

Вдруг на больших высотах небо будто бы озарилось вспышкой молнии. Это сбили самолеты и они взорвались, разлетаясь беспорядочными брызгами огня. И все же внизу каждый пилот планера с помощью своего компьютера хорошо знал свою задачу. Ein Volk, eir Reich, ein Fuhrer!

* * *

Бовэ. Час атаки.

— Сбиты! — закричал полковник, когда на экране радара появились белые пятна. — Полностью уничтожены. Мы победили «Водяную молнию»!

— Лондон и Вашингтон тоже! — крикнул майор. — Результаты те же. Мы победили!

— Нет, не победили! -заорал Дру. — Посмотрите на радарную сетку. Эти взрывы были в тысяче футов над начальным уровнем. Смотрите!Передайте в Лондон и Вашингтон, пусть тоже посмотрят... Видите внизу эти едва заметные скелетообразные изображения? Это планеры!

— О Господи! — выдохнул капитан Диец.

— О Боже! — воскликнул лейтенант Энтони.

— Ваша оценка высоты, господин Радар?

— Вполне точная, мсье. Эти «изображения» между 1800 и 1900 футами. Они медленно снижаются широкими кругами где-то в 300 — 400 футов.

— Зачем это, господин Радар?

— Надо думать, точности ради.

— Как насчет времени приземления? Можете дать цифру?

— Ветры переменчивы, так что только приблизительно. От четырех до шести минут.

— Майор,предупредите Лондон и Вашингтон, пусть их истребители окружат периметры резервуаров начиная с 1500! Ваши тоже. Немедленно!

— Если они там, мы их собьем к чертовой матери, — сказал сын генерала, хватаясь за красный телефон.

— Вы с ума сошли? -завопил Лэтем. — Они полны яда, возможно жидкого, и оболочки наверняка уничтожаются, как только упадут на землю или воду. Пусть истребители своими соплами сдуют планеры с курса в незаселенные районы, поля или леса, но, Бога ради, не туда, где люди.То же указание передайте в Вашингтон и Лондон.

— Да, конечно. Понятно, мсье. Оба у меня на одной линии. Следующие несколько минут походили на ожидание массового убийства, и все присутствующие относились к числу потенциальных жертв. Все глаза были прикованы к экрану, когда вдруг скелетообразные изображения разлетелись в разных направлениях, резко влево и вправо, в сторону от цели — резервуара Бовэ.

— Проверьте Лондон, — сказал Дру. — Проверьте Вашингтон.

— Они на линии, — ответил майор. — Там происходит в точности то же, что и у нас. Планеры сдули от резервуаров и вынуждают сесть в безлюдных местах.

— У них все было рассчитано на компьютере до минуты, — сказал, тяжело дыша, побледневший Лэтем. — Слава высокой технологии, она разогревает сандвич из солонины в микроволновой печи и растворяет пластиковые контейнеры. Теперь, возможно, мы действительно выиграли, но лишь битву, а не войну.

— Тывыиграл, Дру. — Карин подошла и положила руки ему на плечи. — Гарри гордился бы тобой.

— Мы еще не закончили, Карин. Гарри убили внутри системы, Моро тоже. Каждого из них предали. Меня тоже, но мне повезло. У кого-то есть телескоп, через который видно ядро наших операций. И этот кто-то знает о нацистском движении и о наследии сумасшедшего генерала в долине Луары больше, чем все мы вместе взятые. Странно, мне кажется, я вдруг понял, кто это.

Глава 41

Бовэ. Час атаки плюс двадцать минут.

Сын генерала договорился, чтобы армейская машина отвезла Лэтема, Карин и двоих коммандос в Париж. И, как это бывает с малозначительными событиями во время катаклизмов, из гостиницы «Кенигсхоф» в Бонне прибыл их багаж. Он дожидался хозяев в хвосте фургона, на котором им предстояло отправиться в Город Огней — город, который двадцатью одной минутой раньше мог быть охвачен паникой.

— Остановимся в том же отеле, — сказал Дру, когда все они попрощались с французскими коллегами на станции Бовэ и направились к древнему лифту. — А вы, друзья мои, — продолжил он, обращаясь к капитану Диецу и лейтенанту Энтони, — можете загулять в Париже, все затраты буду покрыты.

— На какие деньги? — спросил капитан. — У нас, наверно, не больше двухсот франков на двоих, а кредитные карточки, помимо всех остальных документов, в Брюсселе.

— Через четыре часа благодарное правительство Франции выдаст вам звонкой монетой, скажем, тысяч по пятьдесят франков каждому. Как, хватит для начала? Потом, естественно, дадут еще.

— Вы спятили, — сказал Энтони.

— Нет, я от злости с ума схожу.

— Мсье, мсье Лэтtм! — воскликнул один из многочисленных военных помощников, выбегая из офиса станции в темный каменный коридор. — Вас к telefhone. Срочно, мсье!

— Ждите здесь, — сказал Дру, — Если это тот, кто я думаю, разговор будет учтивым, но коротким.

Лэтем вернулся с помощником и подошел к телефону у двери.

— Это Лэтем.

Грубоватый голос в трубке принадлежал не тому, кого он ожидал услышать.

— Молодец, хлопчик! — почти что кричал из Лондона полковник Витковски. — Гарри бы гордился тобой.