Читать книгу "Хроники Заводной Птицы - Харуки Мураками"

Мелькавшие в новостях кадры и образы казались необычайно живыми и яркими и в то же время – совершенно нереальными. Мне жаль было тридцатисемилетнего водителя грузовика, погибшего в этой катастрофе. Никто не пожелает себе такой смерти – в засыпанной снегом Асахикаве корчиться в агонии от невыносимой боли в разорванных внутренностях. Но я не был знаком с этим водителем, а он не знал о моем существовании, поэтому мои жалость и сострадание не относились лично к нему. Я сочувствовал не ему, а просто человеку, которого вдруг настигла такая ужасная смерть. В этой обыденности сочетались реальность – и в то же время полное ее отсутствие. Отвлекшись от телевизора, я еще раз оглядел просторный, пустынный вестибюль, однако взгляд так ни на чем и не остановился. Персонала не видно, маленький бар еще не открыт. Интерьер оживляла лишь большая картина на стене, изображавшая какую-то гору.

Снова обернувшись к телевизору, я увидел крупным планом знакомое лицо. Нобору Ватая. Я выпрямился на стуле и напряг слух. С Нобору Ватая что-то случилось. Но что? Я пропустил начало. Вместо фотографии на экране возник репортер. В пальто и галстуке, он стоял с микрофоном в руке перед входом в какое-то большое здание.

– …был доставлен в больницу Токийского женского медицинского университета и помещен в отделение интенсивной терапии. Известно лишь, что у него проломлен череп, он находится в тяжелом состоянии, без сознания. На вопрос, представляет ли полученная травма угрозу для жизни, врачи не могут сейчас сказать ничего определенного. Подробная информация о его состоянии здоровья будет сообщена позже. Больница Токийского женского медицинского университета, центральный вход…

Камера вернулась в телестудию. Глядя в объектив, диктор стал зачитывать листок, который ему поднесли:

– Депутат палаты представителей Нобору Ватая стал жертвой хулиганского нападения и получил тяжелую травму. Согласно только что поступившей информации, сегодня в половине двенадцатого утра в офис депутата в столичном районе Минато во время его встречи с посетителями вошел молодой мужчина. Он несколько раз сильно ударил господина Ватая по голове бейсбольной битой… – (На экране появилось фото здания, где размещается офис Нобору Ватая.) – …и нанес ему тяжелую травму. Мужчина представился посетителем и пронес биту в офис в длинном футляре, в каких обычно носят чертежи. По свидетельству очевидцев, он набросился на господина Ватая, не сказав ни слова. – (Показали помещение, где было совершено преступление. На полу валялся перевернутый стул, рядом – лужа черной крови.) – Все произошло так неожиданно, что ни депутат, ни находившиеся в это время в офисе люди не смогли оказать сопротивления. Убедившись, что господин Ватая потерял сознание, нападавший покинул место преступления, унеся с собой биту. Очевидцы говорят, что он был одет в темно-синее полупальто и шерстяную лыжную шапочку такого же цвета; на глазах темные солнечные очки. Рост – около 175 сантиметров, на лице с правой стороны что-то вроде родимого пятна, возраст – порядка тридцати лет. Полиция ведет поиск преступника, которому удалось скрыться. Его местонахождение неизвестно. – (Показали работающую на месте происшествия полицию, а потом – оживленные улочки Акасаки.)

«Бейсбольная бита? Родимое пятно?» – пронеслось в голове. Я закусил губу.

– Нобору Ватая – известный ученый-экономист новой волны и политический обозреватель. Весной этого года он был избран депутатом палаты представителей, пойдя по стопам своего дяди, господина Ёситака Ватая, и быстро получил признание как влиятельный молодой политик и полемист. Ему, новичку в парламенте, прочили большое будущее. Полиция отрабатывает две версии: речь идет о возможной связи этого преступления с политикой и о личной неприязни или мести. Повторяем последнюю главную новость: сегодня, близко к полудню, совершено нападение на депутата палаты представителей Нобору Ватая. Он доставлен в больницу с тяжелой травмой головы, которую ему нанес бейсбольной битой хулиган. Никаких подробностей о его состоянии пока не сообщают. А теперь к другим новостям…

Телевизор будто кто-то выключил. Голос диктора прервался, и в вестибюле все смолкло. Напряжение спало, люди, сидевшие перед телевизором, немного расслабились. Осталось впечатление, что они специально собрались здесь, чтобы услышать это сообщение о Нобору Ватая. Даже когда телевизор отключился, никто не поднялся с места. Никто не вздохнул, не кашлянул – вообще не издал ни звука.

Кто же заехал битой Нобору Ватая? По описанию, преступник – вылитый я. Темно-синее полупальто, темно-синяя шерстяная шапка, солнечные очки. Пятно на лице. Рост, возраст… И бейсбольная бита. Я все время держал свою биту в колодце, а теперь она куда-то исчезла. Если Нобору Ватая проломили голову той самой битой, значит, кто-то специально утащил ее для этого из колодца.

В этот момент одна из смотревших телевизор женщин – худая, с рыбьими скулами – вдруг обернулась и взглянула на меня. Белые сережки были продеты в самую середину длинных мочек. Развернувшись в мою сторону, она смотрела не отрываясь. Взгляды наши встретились, но ее глаза все продолжали меня буравить; лицо словно застыло. Сидевший рядом с ней лысый мужчина, ростом и фигурой напоминавший хозяина химчистки у нас на станции, будто проследив за ее взглядом, тоже вытаращился на меня. Следом один за другим уставились и остальные – словно наконец-то заметили, что я сижу тут, с ними. Под их пристальными взглядами я не мог не думать, что все сходится: темно-синее полупальто, такая же шапочка, рост – 175 см, возраст – тридцать с небольшим. И справа на лице родимое пятно. Они, наверное, откуда-то узнали, что я довожусь Нобору Ватая шурином и не питаю к нему теплых чувств (или даже ненавижу). По глазам было видно. Не зная, что дальше делать, я крепко вцепился в подлокотник. Не бил я его битой, не такой я человек, да и биты у меня больше нет. Но они мне не поверят. Они дословно верят тому, что говорят по телевизору.

Я медленно встал со стула и направился к коридору, который привел меня в вестибюль. Надо поскорее отсюда убираться. На радушный прием тут явно рассчитывать не приходится. Отойдя немного, я оглянулся и заметил, что несколько человек поднялись и направились за мной. Я прибавил ходу, спеша через вестибюль к коридору. Быстрее, обратно в 208-й номер! Во рту пересохло.

Едва я миновал вестибюль и оказался в коридоре, как во всем отеле беззвучно погас свет. Кромешная тьма свалилась без всякого предупреждения, словно от одного сильного удара топора откуда-то сверху обрушился тяжелый черный занавес. За спиной, совсем рядом, гораздо ближе, чем я мог подумать, раздались возгласы, в которых звенела твердокаменная ненависть.

Я продолжал путь в темноте, осторожно ощупывая стены. Надо оторваться от них, хоть немного. Подумав так, я тут же налетел на маленький столик, что-то опрокинул, похоже – вазу, которая со стуком покатилась по полу. Отскочив, приземлился на ковер на четвереньки, сразу вскочил и стал на ощупь продвигаться дальше, но тут же остановился – пола пальто резко дернулась. За гвоздь, что ли, зацепился? «Да нет!» – осенило меня. Это же кто-то схватил меня. Я без колебаний выскользнул из пальто и рванулся вперед в темноту. Повернул за угол, поднялся, оступаясь, по лестнице, еще раз повернул. Я все время обо что-то ударялся – то головой, то плечом; споткнулся о ступеньку и врезался лицом в стену, но боли не почувствовал. Только глаза изнутри залила тусклая пелена. Они не должны меня здесь схватить.