Читать книгу "Шайка воров с Уолл-стрит - Джеймс Стюарт"

Судопроизводство по апелляционным жалобам способствовало скорее упрочению, чем ослаблению той типичной для Уолл-стрит точки зрения, что большинство преступлений с ценными бумагами недосягаемы для правоприменения. Часть вердикта присяжных по делу Princeton-Newport, включая признание подсудимых виновными в преступлениях, подпадающих под действие RICO, была отменена по апелляции, а приговор, вынесенный судьей Джону Малхирну, был отменен полностью. Обвинения в манипуляциях ценами акций были сняты с Малхирна на том основании, что «ни один благоразумный следственный судья не нашел бы здесь элементов состава преступления без обоснованного сомнения». Назначенные ему тюремное заключение сроком на один год и один день и штраф в 1,5 млн. долларов были отменены.

Итог процесса по делу Малхирна неудивителен. Сам ход событий, ставших предметом расследования, говорит о том, что Малхирн манипулировал рынком не по собственной воле – он был марионеткой Боски. В чем Малхирн был действительно виновен, так это в парковках, по которым присяжные не вынесли единогласного решения. Отмена части вердикта по делу Princeton-Newport и аналогичные решения по другим делам о преступлениях с ценными бумагами имеют под собой по большей части формально-юридические основания. Но обвинители, столкнувшись с беспрецедентными по своим масштабам преступлениями на Уолл-стрит, отчаянно стремились добиться осуждения обвиняемых практически на любом основании, и в ряде случаев им этого, в силу объективных причин, сделать не удалось.

Эти результаты не опровергают того факта, что на Уолл-стрит имели место многочисленные нарушения закона. Но они действительно ставят под сомнение способность правоохранительных органов добиваться объявления тех или иных правонарушений с ценными бумагами преступлениями в рамках действующего законодательства в массовом масштабе. Конгрессу следует принять жесткую, но точную совокупность норм уголовного права, которая охватывала бы наиболее серьезные разновидности мошенничества с ценными бумагами, оставляя правоприменение по таким деяниям, как, например, нарушение допустимого соотношения собственных и привлеченных средств, КЦББ.

Конгресс должен, как минимум, принять действующее в силу закона определение инсайдерской торговли и ввести в закон, запрещающий практику обманного раскрытия сведений, четко сформулированное понятие «группа», с тем чтобы «соглашения» вроде тех, к которым прибегали Айкан и Боски, неизбежно становились достоянием гласности и объектом правоприменения. В фирмах, занимающихся ценными бумагами, должны быть запрещены арбитражные операции; самоконтроль, как признали в отказавшейся от арбитража Kidder, Peabody, заведомо неэффективен. Судам же следует и далее широко применять такие дефиниции, как мошенничество с использованием почты и телефона; теперь ясно, что мошенничество, как предсказывал на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий лорд Макнатен, действительно оказалось «бесконечно многоликим».

Историки и философы еще долгие годы будут спорить о том, соответствуют ли наказания, назначенные Милкену, Боски, Сигелу, Ливайну и их сообщникам, совершенным ими преступлениям. Сегодня, оглядываясь на события прошлых лет, легко приводить доводы в пользу того, что федеральная прокуратура и КЦББ должны были заключать с ними сделки о признании вины на более драконовских условиях. Уплаченные ими штрафы, пусть и огромные, никогда не возместят убытков, причиненных инвесторам, налогоплательщикам и ни в чем не повинным служащим компаний, чьими рабочими местами пожертвовали для осуществления платежей по бросовым облигациям.

Но в 1986 году этим преимуществом сегодняшнего дня никто не обладал. Было известно только то, что моральные устои Уолл-стрит и американской экономики поражены раком. Этот рак был остановлен в начальной стадии. Главные правонарушители предстали перед судом. Все их громадные деньги и влиятельность не смогли купить им тот исход, которого они жаждали. Рынки выжили и даже процветают; к середине 1992 года экономика США стала обнаруживать начальные симптомы выздоровления. Важнее всего, вероятно, то, что честность, похоже, вновь заняла свое место среди главных ценностных ориентиров американского образа жизни.

Между скандалами 1920-х и их аналогами в 1980-е прошло шестьдесят лет. Если Уолл-стрит избежит еще одной серьезной угрозы собственной честности в течение хотя бы половины данного промежутка времени, возмездие, кульминацией которого стало осуждение Милкена, подтвердит свою историческую ценность.

* * *

Айлан Рейч и Роберт Уилкис прибыли в федеральную тюрьму в Данбери, штат Коннектикут, в один и тот же день, 27 марта 1987 года. Первая их встреча состоялась только после разоблачения «сети» Ливайна, и этот, так сказать, совместный опыт, возможно, и сделал их друзьями, но на тюрьму они реагировали по-разному. Рейч постепенно становился все более апатичным и замкнутым. Уилкис, напротив, был общительным и дружелюбным и принимал активное участие в программе исправительного воздействия.

И тот, и другой были освобождены по отбытии восьми месяцев от назначенных им одного года и одного дня. С тех пор они не встречались. Рейч стал консультантом одной нью-йоркской фирмы по продаже недвижимости. Уилкис начал делать карьеру в индустрии развлечений: он помог заключить сделку о финансировании постановки в мюзик-холле «Рейдио-сити» шоу «Пасхальный спектакль», главные роли в котором исполняли участники ансамбля «Рокитис».

Сет Мурадян был защищен иммунитетом за сотрудничество с властями; он удовлетворил требования КЦББ и был на год отстранен от индустрии ценных бумаг. Он испытывал трудности в поисках работы. Весной 1990 года он развелся и был вынужден продать свой дом в штате Нью-Джерси. Он выкупил у прекратившей свое существование организации Боски подержанный персональный компьютер фирмы IBM и учится на нем работать.

Джеймс Дал продал свой дом в Беверли-Хиллз и построил новый на большом участке земли в Джэксонвилле, недалеко от дома Сигела. Несмотря на то что в свое время он дал себе слово держаться подальше от делового мира, он стал консультантом семьи, контролирующей сеть супермаркетов Winn-Dixie. Он потратил массу времени на подготовку к допросам адвокатами из Cravath, которые, к его изрядному облегчению, так и не состоялись. Даже после уплаты своей доли в различных мировых сделках в связи с Drexel и Милкеном он остается мультимиллионером. Еще даже до отмены приговора Малхирн без труда мобилизовал капитал от крупных инвесторов в лице семей Белзбергов и Тишей. Он учредил новое товарищество, Buffalo Partners, названное в честь стада бизонов[116], которое он держит на территории своего поместья в штате Виргиния. Он, как и прежде, занимается инвестированием в присущем ему броском стиле в офисе на Брод-стрит, в деловой части Манхэттена, приезжая туда из своего особняка в Нью-Джерси. Соглашение, заключенное Малхирном с КЦББ, запрещает ему торговать от своего имени, но он легко обходит запрет, торгуя через Merrill Lynch и Bear, Stearns.

Роберт Фримен отсидел свои четыре месяца и 30 августа 1990 года был освобожден. Он по-прежнему является активным инвестором, и со стороны никаких перемен в нем не заметно. Летом 1991 года он и его друзья Джеймс Риган и Генри Крейвис посетили пикник на территории загородного гольф-клуба, устроенный Granite Capital – товариществом, учрежденным бывшим коллегой Фримена в Goldman, Sachs Лью Эйзенбергом.