Читать книгу "Подъем Испанской империи. Реки золота - Хью Томас"

После этого, несмотря на неприятное ему присутствие Лас Касаса, епископ заговорил. Он с почтением говорил о деде короля, католическом короле, который первым направил флот в Новый Свет. Он сказал, что он лично жил в Дарьене на протяжении пяти лет, и поскольку экспедиция не взяла с собой достаточно припасов, многие его друзья умерли от голода. Первый правитель Дарьена, Нуньес де Бальбоа был, конечно, плохим – но второй, Педрариас, был еще хуже, так что «я решил вернуться домой и рассказать Его Величеству о том, что я видел». Что до индейцев, то «эти люди рабы по своей природе», как говорил философ Аристотель.

Затем дали слово Лас Касасу. Он сказал, что он один из самых старших людей, побывавших в Индиях, и впервые он оказался там в 1502 году, «повидал великую жестокость и бесчеловечность в отношении любезных и миролюбивых туземцев без иной причины, кроме жадности и жажды до золота конкистадоров – мой отец [Габриэль де Пеньялоса] был среди них». По его словам, эти преступления совершались двумя путями: посредством несправедливых войн, в которых погибли множество людей, городов и даже народов; и принуждением индейцев к невероятно тяжелому труду ради добычи золота. «Я был вынужден действовать – не потому, что я лучший христианин, чем другие, но из-за искреннего сострадания». Он рассказал, как отправился сообщить об этом королю Фердинанду, как он приходил к Сиснеросу и после него к Жану ле Соважу. Он повторил, что «эти индейцы… способны принять христианскую веру, но по своей природе они свободны, и у них есть свои короли и признанные владыки… и что даже если все так, как его преосвященство говорит, мы должны вспомнить, что философ [то есть Аристотель] не был христианином и наверняка сейчас горит в аду»{1580}. Эта ремарка произвела внушительный эффект. Как правило, никто не брался критиковать Аристотеля.

Лас Касас добавил, что христианская вера проповедует равенство, и нет таких людей, которые были бы «рабами по своей природе». Люди должны помнить, что Иисус Христос умер также и за этих людей.

Эта речь длилась три четверти часа. Лас Касас умел завлекать своей речью и полностью удерживал внимание своих слушателей. Когда он закончил, был приведен францисканец Кристобаль дель Рио, который только что вернулся из Санто-Доминго, чтобы коротко и пылко рассказать о досадном снижении численности индейцев. Диего Колон также вставил несколько фраз о том ущербе, который понесли индейцы.

Когда адмирал прекратил говорить, епископ Кеведо поднялся и попросил разрешения ответить. Но Гаттинара, снова посоветовавшись с королем, сказал: «Ваше высокопреосвященство, если вам есть еще что сказать, вы должны написать это». Король вернулся в свои комнаты, и больше ничего сказано не было.

Какой это был необычный разговор! Мы знаем о нем только от Лас Касаса и должны с осторожностью отнестись ко всему, что он говорит. В то же время ясно, что красноречие Лас Касаса убедило не только достойного Гаттинару, но и еще неопытного юного короля.

Кеведо написал свои рекомендации на бумаге. К всеобщему изумлению, они были довольно схожи с идеями Лас Касаса. Во-первых, он описал резню, которую видел в Дарьене, и, во-вторых, предложил покончить с этими злодеяниями. Это должно было положить конец энтрадам, которые продолжались и после того, как были формально запрещены.

Перед самым Рождеством 1519 года Гаттинара призвал Лас Касаса, отвел его в свою комнату и дал ему одну из больших свечей, которые были на его столе, велев прочесть меморандум епископа. После этого Лас Касас сказал Гаттинаре, что он готов сам подписаться под этими документами: «Есть ли большие злодеяния, чем описанные здесь?»

Впоследствии Карл и Гаттинара поддержали планы Лас Касаса. Какая замечательная возможность открылась теперь перед священником из Севильи! Проблема была в том, что, несмотря на победу в битве идей, его собственные идеи оставались фантастическими. Он написал в своей «Истории»: «Если бы не поспешность, с которой король был выбран императором, коронован и утвержден в качестве императора, будущее Индий было бы многообещающим»{1581}. Возможно, это был самообман.

Лас Касас по-прежнему преследовал свою цель по созданию ордена рыцарей Золотой Шпоры. Он думал, что их будет пятьдесят. Каждый из них вложит по 75 000 мараведи, и на эти деньги можно будет основать колонию. Они будут носить белые одежды с красным крестом, таким же, как в ордене Калатрава. Они будут контролировать 1000 лиг между Санта-Мартой и Парией.

Противником этого плана стал Овьедо, который сказал, что у него есть собственная идея, схожая с этой, но которая способна принести более высокий доход. Фанатизм Лас Касаса допек его к тому времени настолько, что это, несомненно, отразилось в его истории Индий. Но Диего Колон, как и многие другие, был очарован священником, и написал Гаттинаре письмо в его поддержку.

Другой оппонент писал: «Нет уверенности в том, что предложение Лас Касаса будет успешным, так как оно идет вразрез с привилегиями людей, ныне находящихся на Эспаньоле. Есть другие весомые и секретные причины против Лас Касаса, которые вынуждают меня рекомендовать отказать ему». Но Гаттинара убедил короля игнорировать мнение как Овьедо, так и Фонсеки. Ситуация упростилась после смерти Кеведо в канун Рождества 1519 года от болезни – возможно, подхваченной в Индиях. Поставленные Лас Касасом вопросы, в частности, как осуществить его идеи, были оставлены на усмотрение Совета королевства, который вскоре должен был собраться в Бургосе{1582}.

Глава 31

«Ибо империя исходит лишь от Бога»

Наконец, империя была доверена мне по единодушному согласию Германии – и, надеюсь, по воле и указанию Господа. Ибо воистину ошибается тот, кто считает, что всемирная империя может стать уделом кого бы то ни было вследствие людских деяний, богатства, незаконного выбора или хитрости. Ибо империя исходит лишь от Бога.

Король и император Карл в Сантьяго де Компостела, 1520 год

Пока при дворе шли эти ученые споры, их начали затмевать сенсационные международные дела.

Умами Гаттинары, Шьевра и Карла начал овладевать вопрос о том, что будет с Германской империей. Диалог Ульриха фон Гуттена «Vadiscus» о тех бедах, в которые, по мнению автора, вовлекла Германию католическая церковь, стал перчаткой, дерзко брошенной в лицо Риму. Гуттен превозносил древнюю германскую свободу. 20 февраля 1520 года электоры Майнца и Саксонии написали Карлу, прося его немедленно прийти им на помощь. Если он не поторопится, разразится катастрофа, равной которой еще не было{1583}. В марте фон Гуттен призвал Карла V возглавить борьбу против гнета Рима.

В этом же году султан Сулейман I взошел на престол Османской империи, покончив с миролюбивой политикой своего отца Селима I, пределом амбиций которого было вторжение в Персию и Египет, – но не нападение на христианскую Империю. С тех пор Карл периодически воевал с турками, которые сами по себе зачастую действовали в союзе с Францией, что для остальной Европы было поводом для скандала. В то же время на западном Средиземноморье появился сильный враг – Барбаросса, беглый греческий пират (в 1516 году он захватил Алжир{1584}).