Читать книгу "Зарождение добровольческой армии - Сергей Владимирович Волков"

портупей-юнкер Сломинский и другие, пострадали и любопытные обыватели. Бывшие с нами партизаны не выдержали и начали отход, за ними снялись и мы.

Вечерело, и казалось, что бой затих. Неожиданно в саженях трехстах перед нами показалась большая колонна, идущая нам навстречу. Мы и они остановились. Начали рассыпаться в цепь, оттуда открыли огонь. Казалось, пришел конец, поручик Казанли, командовавший взводом, послал часть людей под командой подпоручика Дормана в цепь, а сам открыл беглый огонь, на прицеле 15–20. Снарядов оставалось мало, и, как на грех, в одном из орудий заклинилась граната. Темнело, и к нам прискакал разведчик с известием, что можно попытаться уйти боковыми переулками, хотя уже часть города в руках красных.

Мигом взялись на-задки и, провожаемые пулеметным огнем, рысью понеслись в город. Номера сидели на теле орудия с заклиненной гранатой и чувствовали себя неважно. На улицах и у вокзала шла стрельба, вокруг нас свистели пули. Мы проскочили мимо брошенной 2-й батареи и благополучно выбрались на Садовую улицу, в чем нам помог штатский, переодетый штабс-капитан Рудницкий, поступивший в батарею и проведший взвод в казармы Таганрогского пехотного полка. Взвод имел раненых, и без вести пропал в цепи подпоручик Дорман. В казармах был штаб генерала Корнилова с Ударным его полком, с которым взвод и выступил в Лазаретный городок. Вечером там взвод соединился со всей батареей, считавшей взвод погибшим в Темернике. Полковник Икишев и подполковник Миончинский благодарили всех за работу. Часа два пришлось ждать на морозе сбора других частей армии.

Н. Прюц[332]

Очерки[353]

Страничка из жизни юнкера 1917 года

Был октябрь 1917 года. Революция в России все углублялась. Совет рабочих и солдатских депутатов захватывал власть. Бессильное Временное правительство не было в силах противостоять разлагающему влиянию крайне-левых элементов. Со дня на день ожидался большевистский переворот. Неорганизованная русская общественность была в состоянии апатии. Не было достаточно сил, способных противостоять большевизму. Ударные батальоны на фронте и военные училища в тылу были реальной силой, но их было так мало! Вся трагичность положения тогда, в октябрьские дни, не осознавалась.

В Петрограде юнкерская молодежь верила в своих командиров и жила своей юнкерской жизнью.

Юнкер Николай П.[354] шел не торопясь по Забалканскому, потом по Загородному проспектам, любовался Царскосельским вокзалом, так ему знакомым! По этой дороге он часто ездил. Верстах в пятидесяти от города в дачном поселке около станции Вырица он проводил свое детство, уезжая туда на дачу. Смотрел на проходящие трамваи с номером 16, которые тоже казались своими, – ведь он ими пользовался, уходя в отпуск из Константиновского артиллерийского училища. Трамвай номер 16 шел на Пески.

В свои девятнадцать лет П. смотрел на все еще оптимистически: радовался Петрограду, радовался жизни. Вспомнил, как в 1914 году он и его друг Сергей С.[355] обязательно хотели идти на войну. Они все боялись, что не успеют побывать на фронте и что потом будет стыдно. Отец резонно доказал и убедил их, что с полным средним образованием они смогут принести большую пользу Родине. Все эти мысли мелькали в голове, когда он бродил по Петрограду. Но постепенно радужное настроение терялось.

Подтянутые юнкера в хорошо пригнанном обмундировании – кавалеристы и артиллеристы в долгополых шинелях – выделялись среди разнузданной массы солдат и матросов и обращали на себя внимание. Юнкер здесь и там слышал ядовитые замечания, озлобленные взгляды встречали его, иногда и случайные толчки имели место. Все это окончательно испортило настроение, и П. поехал домой.

Прав был отец, когда говорил, что приплывший из Америки Троцкий с тремястами русскими коммунистами и Ленин, приехавший через Германию со своими помощниками, полгода пробуждали человека-зверя – и пробудили. А на фронте происходило постыдное братание с врагом. Русский народ, понесший громадные жертвы, устал от войны и хотел мира всякой ценой. Кучки безответственных людей левого толка оказывали пагубное влияние. «Что делать?»

Дома, рассказав все виденное и пережитое, П. предался самым мрачным думам. Когда он был 14—16-летним мальчиком, то по примеру старших читал книгу XVIII века «Путешествие из Санкт-Петербурга в Москву». Читал Бакунина, понимая из пятого в десятое. Покупал в подворотнях подпольную политическую литературу – потому что она была запрещена. Там же подсовывали «Половой вопрос доктора Фореля». Вероятно, подобным образом обрабатывалась молодежь во всех интеллигентных семьях.

С каким удовольствием запирался он с приятелем в совершенно закрытую комнату и тренькал на балалайке: «Вставай, подымайся…» Чувствовали себя передовыми! Но одновременно воспитывались на положительной литературе, на героическом прошлом России, на Суворове, Нахимове, на Белом Генерале Скобелеве. Играли в солдаты и умирали со знаменем, подвергаясь неделикатным пинкам соратников, чтобы красивее лежал и красивее умирал. Когда грянул гром, когда началась война, то все отрицательное, все наносное – просто смыло. Осталось горячее желание послужить Родине, осталось искание подвига.

Сегодня же он был унижен. Он, который хотел дать России самое ценное, что имел, – свою девятнадцатилетнюю жизнь! Надо что-то делать! В Константиновском артиллерийском училище была проведена запись юнкеров-артиллеристов для организованной борьбы с коммунизмом на Юге России. Юнкера Николай П. и Сергей С. вскоре отправились на юг, на Дон.

Константиновская-Михайловская батарея Добровольческой армии

Во второй половине 1917 года в городе Новочеркасске на Дону была создана первая батарея Добровольческой армии, названная Константиновской-Михайловской батареей и переименованная в 1-ю Отдельную батарею, впоследствии развернувшуюся в Марковскую артиллерийскую бригаду.

Батарею создали юнкера петроградских артиллерийских училищ: двести юнкеров Константиновского артиллерийского училища, 11-го ускоренного курса военного времени, среди которых было и несколько юнкеров младшего, 12-го курса и пятьдесят юнкеров Михайловского артиллерийского училища 11-го курса.

Первым командиром батареи был капитан Шаколи Николай Александрович, курсовой офицер Михайловского артиллерийского училища.

Октябрьский большевистский переворот в России, низвержение Временного правительства, развал армии на фронте, исключительно тяжелое положение страны, – все это заставило национально настроенных людей различных политических воззрений и убеждений постараться найти какой-то выход из создавшегося положения. Генерал Алексеев положил начало Добровольческой армии на Дону. Генералам Корнилову, Деникину, Лукомскому, Романовскому, Маркову удалось вырваться из Быхова, и они немедленно влились в Белое движение на Юге России.

В Петрограде Офицерский союз и Союз казачьих войск переправляли верных людей на Дон. Николай Мино, юнкер девятого отделения 2-й батареи, 11-го курса Константиновского артиллерийского училища, вошел в связь с Казачьим союзом. Через Казачий союз были получены подложные документы, проездные деньги, и двести константиновцев-артиллеристов были переправлены на юг к генералу Алексееву. Юнкера отправлялись на Дон самостоятельно, небольшими группами, в разные дни и в разное время.

Я и