Читать книгу "Офицер: Офицер. Тактик. Стратег - Андрей Земляной"

– Джек, сынок, передай «медноголовым»[434], что в квадрате… – Карпентер запнулся и повернулся к штурману – Макдонелл, где мы их видели?

– В квадрате 36–80, сэр. Идут на зюйд-вест-вест, курсом двести пятьдесят пять.

– Вот-вот, сынок, передай им. Корабли вражеские, пять-шесть, один из них – авианосец. Сопровождают эсминцы и легкие крейсера. Два крейсера. Скорость группы – приблизительно девятнадцать узлов.

– Есть, сэр! – ответил второй лейтенант Кастлинг и завертел верньеры.

Низкая облачность не давала возможности вести нормальное наблюдение, и потому экипаж дальнего разведчика МТБ-2 с бортовым номером «ноль два» рассчитывал только на свой радар. Но откровенно говоря, надежды на него было не много: чертов зенитный снаряд, которым в позапрошлый вылет их зацепил норвежский тральщик, сотворил с их радаром что-то, и аппарат теперь периодически барахлил, выдавая на экран такое, отчего у оператора, лейтенанта Семенова, буквально глаза на лоб лезли.

Услышав замысловатую брань, командир экипажа майор Столяров хмыкнул и поинтересовался:

– Иван, а что, у комсомольцев теперь так принято? Или это в инструкции написано, что неисправности матерком исправляют?

– Нет, товарищ майор, – откликнулся штурман Данилов. – Он же вчера весь вечер радиолу паял. Наверное, все олово извел, теперь матом заменяет. Верно, Ванятка?

Все засмеялись, а Семенов принялся обиженно объяснять, что дело не в олове, а в том, что развертка, мать ее, не настраивается. А все потому, что сигнал неустойчивый, а это, в свою очередь, потому, что… В этот самый момент Данилов вдруг закричал:

– Командир! Смотри, внизу!

Столяров посмотрел. Тремя сотнями метров ниже в облаках появился просвет, и там в этом облачном окне шли корабли. Один из них был явно авианосцем: широкая плоская палуба, на которой даже стояла пара самолетов…

Больше разглядеть ничего не удалось: облака вновь сомкнулись, скрывая корабли от глаз наблюдателей. Но и так все было совершенно понятно: в этом квадрате не должно бы своих кораблей. А значит…

– Есть! – радостно завопил Семенов. – Четко все видно! Товарищ майор, там три больших корабля, два – поменьше, и восемь – охранение…

– Яшка, передавай… – Столяров запнулся и повернулся к штурману: – Данилов, где мы их видели?

– В квадрате 80–36, товарищ майор. Идут в направлении норд-ост-ост, курсом семьдесят пять.

– Вот-вот, Яша, сообщай. Вражеская эскадра, два линкора, один авианосец. Еще то ли два тяжелых крейсера, то ли х… поймешь что. Сопровождают восемь вымпелов – эсминцы и легкие крейсера. Скорость… Иван?

– Узлов двадцать, товарищ майор.

– Есть! – ответил лейтенант Замковец и приник к радиостанции.

Лютьенс молча стоял в рубке и, сжав кулаки, смотрел остановившимся взглядом на чудовищной высоты водяные столбы, поднятые японскими снарядами. Покалеченный «Бисмарк» с оторванным правым пером руля и искореженным правым винтом ковылял со скоростью, не превышавшей четырнадцати узлов. По правому борту пылал, медленно уходя под воду, «Граф Цеппелин»: японские бомбардировщики, на фюзеляжах и плоскостях которых горели золотом скрещенные серп-нагината, молот и слегка изогнутый меч в красных кругах, буквально засыпали несчастный авианосец бомбами, после того как туча истребителей почти мгновенно вырезали всю его авиагруппу. Майор Грох, не выдержав этого зрелища, застрелился, но вице-адмирал даже не заметил этого: именно в тот момент «Бисмарк» отчаянно пытался увернуться от атаки торпедоносцев. На полном ходу линкор так круто принял влево, словно был даже не эсминцем, а торпедным катером. От резкого крена в рубке никто не удержался на ногах, по всему кораблю прокатился такой скрежет и грохот, что выстрел был совершенно не слышен. И лишь потом, позже, когда «Бисмарк» все же схлопотал целых три торпеды, флаг-офицер обратил внимание на лежащего в углу летчика с остекленевшими глазами и маленьким «Вальтером» в руке.

Вновь раздался чудовищный грохот разрывов гигантских снарядов. Накрытие. Лютьенс пригляделся: в воздухе висели два гидросамолета с такими же красными кругами на фюзеляжах. Корректировщики. Японцы бьют из-за горизонта, а летчики сообщают результаты стрельбы.

Эрнст Линдеман, командир флагманского линкора, сорванным голосом крикнул в микрофон:

– Отвечайте, засранцы!

«Бисмарк» содрогнулся от залпа всех четырех башен, но снаряды ушли в никуда. Может быть, они случайно попадут в какой-нибудь из кораблей противника, но вообще-то вряд ли. Тем более что японские орудия, кажется, еще и дальнобойнее…

Лютьенс ошибался только в одном: огонь «Ямато» корректировал лишь первый моноплан «Рейсу»[435]. Второй же – биплан Мицубиси «Кансоку»[436], взлетел с катапульты «Конго» и теперь наводил его орудия на «Гнейзенау». Причем несколько успешнее, нежели его коллега с флагмана: вторая башня главного калибра у меньшего немецкого линейного корабля уже вышла из строя, да и в первой действовало лишь одно орудие.

По-хорошему «Гнейзенау» давно уже стоило бы попробовать удрать, благо турбины и винты у него еще были целы, и он мог развить максимальный ход. Удрать и увести с собой уцелевших «Ойген», «Нюрнберг» и пару эсминцев – остальные корабли эскадры уже были не в состоянии уйти, да и не все вообще были. «Шеер», получивший три бронебойных бомбы и одну торпеду – один из пилотов торпедоносцев с «Акаги» был новичком: сначала вышел в атаку и только потом задумался, а кого он, собственно, атакует? Что-либо менять было уже поздно, поэтому он четко, как на учениях, всадил свой смертоносный груз в борт «карманного линкора». И попал исключительно удачно – удар пришелся аккурат в топливные цистерны левого борта. Над кораблем взметнулся столб пламени, а потом… потом все кончилось меньше чем за минуту. И теперь на том месте, где нашел свою кончину «Шеер», не осталось даже масляного пятна – его разбросали темные злые волны. Что случилось с «Кельном», об этом Лютьенс мог только догадываться. Должно быть, бомба угодила в орудийную башню, пробила крышу и то ли угодила в подъемник, в беседках которого были снаряды, то ли вообще – добралась до артиллерийского погреба. Так или иначе, но несчастный «Кельн» исчез в огненном вихре. А четыре эсминца из шести были изрядно побиты бомбами.

Но командир «Гнейзенау» капитан-цур-зее Отто Фейн спасаться бегством не собирался. Маленький линкор яростно стрелял куда-то туда, где, по прикидкам немецких артиллеристов, находились противники. Впрочем, Лютьенса это уже не волновало: из-за горизонта, едва различимые на фоне серых туч, появились самолеты. Японцы шли, разбившись эшелонами по высоте, и немецкий вице-адмирал понимал – это конец.