Читать книгу "Анубис - Вольфганг Хольбайн"

Фигура возникла из ничего.

Там, где только что виднелся спасительный выход на волю, внезапно воздвиглась тень, стройная, но могучая. Яркий свет за спиной превращал ее в силуэт без лица и всего прочего, что бы свидетельствовало о реальном явлении. Снова игра его больного воображения? Дженис здесь быть не могло! Она мертва, ее нет! Все это воплощение его собственной несостоятельности. Но Могенс уже был не в состоянии мыслить логически. Крохотная частица его разума, может быть, еще и сохраняла остатки здравомыслия, но паника, охватившая остальную его часть, заставила свернуть с пути и захромать в том направлении, куда была простерта рука фантома, и, вместо того чтобы двигаться к спасительному разлому, он направился ко вновь образовавшейся в скале трещине, которая зияла далеко, страшно далеко, за горами насыпавшихся обломков, и вовсе не казалась такой широкой, чтобы через нее можно было протиснуться. Логика больше не имела значения, не играла никакой роли. Могенс ковылял и ковылял, натыкаясь на камни, подвергаясь ударам сверху, но снова и снова каким-то образом обретал равновесие как раз в тот момент, когда гибель казалась неминуемой, и шел, шел… Что-то молотом ударило его по левому колену, потом острым клинком резануло по плечу, по спине побежали струйки крови… Но ничего не могло остановить его.

Дженис все еще стояла там же и указующим перстом повелевала ему продвигаться именно к этой расселине. Полное безумие, он сознавал это. Но во второй раз он никому и ничему не даст свернуть себя с пути и предать Дженис. А если она укажет его путь к гибели, что ж, значит, такова плата, которую он задолжал ей девять лет назад.

Позади с тяжелым грохотом обрушился кусок скалы, и гора обломков выросла как раз в том месте, где только что стояла тонкая фигурка. Не сверни Могенс с пути, он сейчас оказался бы точно на том месте.

Чуть погодя он добрался до спасительного выхода, в последнем отчаянном порыве продрался сквозь трещину и выпал на залитый солнцем песчаный берег. За его спиной целый кусок скалы оторвался и рухнул в море. Но этого Могенс уже не слышал. Он потерял сознание за мгновение до того, как его голова коснулась мокрого песка.

На сей раз это не было галлюцинацией. Рука, лежавшая на лбу, была столь же реальна, как и монотонный успокаивающий голос. Его колотило. Он лежал в воде по пояс, и ледяные накаты каждый раз уносили с собой частицу тепла. Он ждал, что тяжкие раны напомнят о себе — но все, что он чувствовал, была только мышечная боль, распространявшаяся по всему телу.

С мучительной тяжестью он поднял веки. Солнце ударило по глазам, и пришлось тут же зажмуриться. По его расчетам, должно было быть утро, а солнце стояло в самом зените и палило невыносимо ярко. В голове пронесся совершенно идиотский, но в этот момент казавшийся таким правомерным вопрос: «Наше это солнце или уже Сириус?»

Действительно идиотизм. «Там одна вода», — сказал Грейвс. А здесь он мог дышать.

Медленно и осторожно Могенс повернул голову, чтобы солнце не слепило глаза, и во второй раз разжал веки. Свет теперь не резал глаза, он рефлектировал от песка, на котором лежал Могенс, и таким уж непереносимым не казался. Перед ним, на земле, обрисовалась неясная тень, а в отдалении маячила такая же туманная зелень, не имеющая определенной формы. Могенс поморгал, и взгляд прояснился.

— Не будьте столь привередливы, профессор, — раздался поблизости голос. — Вы все еще живы и, насколько могу судить, целы.

«Что является прямым доказательством, что я не в раю», — подумал Могенс, с тяжелым вздохом поворачивая голову на другую сторону, где перед ним предстало лицо мисс Пройслер. Зрение все еще изменяло ему, но, несмотря на это, он тут же смог определить, что выражение ее лица никак не соответствовало ее насмешливому тону. Если когда-либо ему и представлялось лицо, полное такой озабоченности, то это было лицо мисс Пройслер.

— Слава Богу, что я еще не в аду, — пробормотал Могенс.

— Если вы сделали подобное заключение из того факта, что я здесь, то вы поспешили, профессор, — усмехнулась мисс Пройслер. — После всего, что мы пережили за последние часы, не имея ни малейшего шанса повлиять на события, мне бы точно было положено гореть в вечном пламени. — Лицо ее при этом оставалось страшно серьезно, но в глазах плясали веселые искорки, а когда он попытался приподняться на локтях, она решительно покачала головой и безапелляционно уложила его. — Не так резко, профессор. Вы почти десять минут были в обмороке. С этим не шутят.

— Был без сознания, — поправил ее Могенс, осторожно садясь. Мисс Пройслер оказалась права, у него тут же дико закружилась голова.

— Без сознания? — удивилась мисс Пройслер. — А в чем разница?

— Это женщины падают в обморок, мисс Пройслер. — Могенс, покряхтывая, вытянул ноги из воды. — А мужчины теряют сознание.

— Ах, вот оно как, — сказала мисс Пройслер, поднимаясь. — По всей видимости, вам уже лучше, профессор.

Могенс осклабился, изображая улыбку, и тоже попытался встать, но тут же мешком свалился на мокрый песок и опрокинулся навзничь.

— Профессор, поосторожнее, — насмешливо сказала мисс Пройслер. — Похоже, вы пришли в себя. Не хотелось бы, чтобы под конец вы снова лишились чувств, простите, сознания.

— Постараюсь, — прокряхтел Могенс.

Он обстоятельно и не спеша поднялся на ноги, с минуту прислушался к себе, смежив веки: ни переломов, ни других тяжких повреждений не чувствовалось. Но крепатура и другие не слишком приятные последствия все еще давали о себе знать. Могенс прикусил губу, и, странным образом, такое простое действие дало ему ощущение жизни.

Тень накрыла его лицо, когда он попробовал отвернуться. Застыв посреди движения, он открыл глаза и, прищурившись, посмотрел на юг, прямо против ослепительных лучей. Там вдали, далеко за ломаной линией крутого берега, в небо поднимались серовато-черные столбы дыма. Там бушевали пожары, и в нем шевельнулось странное чувство, сродни тому, что он назвал бы «почти-что-болью», которое сковывало все его члены. Черные клубы означали беду и, конечно, страдания и смерть, обрушившиеся на людей, но в то же время они, как и боль в его теле, означали жизнь, которая еще не кончена.

— Там пожары, — пробормотал он.

Мисс Пройслер кивнула. Она не промолвила ни слова, но что-то в ее молчании насторожило Могенса.

— Хотел бы я знать, что происходит. — Его мысль напряженно работала, но не приводила ни к какому результату. Он не помнил дороги, которой они ехали с Томом. Да и зачем? — Это… наш лагерь? — запинаясь, спросил он.

Вместо ответа мисс Пройслер посмотрела на него так, что он покрылся испариной. Ее взгляд был долгим, слишком долгим, чтобы он мог его выдержать, потом подняла руку и показала на узкую тропинку, которая вилась меж скал наверх.

— Я была там.

«Странно звучит ее голос», — подумал Могенс.