Читать книгу "Катынь. Ложь, ставшая историей - Иван Чигирин"

В могиле были только поляки, все в военной форме. Советских людей или поляков в гражданской одежде в той могиле не обнаружили. То, что это были поляки, определили позднее по военной форме, надетой на трупах. (Шинели польские тоньше наших, и покрой другой.) Сколько их всего было в той могиле, не знаю, поскольку лично при раскопках не присутствовала. Нельзя сказать, что это были офицеры, скорее всего даже не офицеры, а солдаты: офицеры носили сапоги, а эти были обуты в ботинки. Это легко определялось по подошвам: у сапог подошвы узкие, а у ботинок широкие, сразу видно. По шинелям на первый взгляд невозможно было определить, офицерские они или солдатские, они были сильно перемазаны землёй.

Эксгумация велась три дня. Все удивлялись, как быстро военные провели эту работу. Трупы быстро разлагались, могла быть инфекция. На месте захоронения осталась разровненная земля, рядом, где раскопки не велись, — травяной дёрн. Работы вела рота солдат какой-то тыловой части Красной Армии, возможно, из медсанбата. НКВД таких работ не проводил, их были единицы, у них не было таких больших воинских подразделений. Никаких памятных знаков на месте эксгумированного захоронения не ставили. Оцепления в начале эксгумации не выставлялось, однако, что было позднее, сказать не могу, потому что уехала на несколько дней в командировку. Однако о том, чтобы кто-то кого-то отгонял, ни от кого не слышала. Вообще, местность была обезлюдевшей. Человека трудно было встретить. Несколько человек было на льнозаводе, и всё. Скорее всего, что и отгонять-то было некого… Тот самый Шарай рассказывал позднее, что трупы увозили хоронить рядом с общим большим захоронением на правом берегу Днепра…»

Из всех вопросов, которые здесь можно задать, ответ есть лишь на один: «Кто это сделал?» Надеемся, не надо отдельно доказывать, что это не мог быть НКВД? Остальное неизвестно. Ни кто эти люди, ни когда их убили, ни где они теперь лежат. Общих больших захоронений в Смоленске тогда было столько… А вот интересно: есть ли в катынском мемориале плита в память этих людей? Или она противоречит идее мемориального комплекса?

Всё-таки очень хотелось бы знать, что для поляков Катынь — боль и память или просто оружие против старого противника? И имеют ли какое-то значение для наших «мемориальцев» расстрелянные соотечественники, если они были убиты не НКВД?

Глава 23

Зеркало Нюрнберга

Посол заявляет, что… поляки начиная с 16-го века страдали от русских…

Тов. Сталин замечает, что в интересах исторической правды нужно сказать, что начиная с 16-го века не только русские обижали поляков, но и поляки русских. За это время поляки дважды брали Москву.

Из беседы Сталина с польским послом 18 ноября 1941 г.

Слишком уж эти боль и память избирательны, чтобы быть просто болью и памятью, а не оружием. Полное отсутствие интереса к вновь найденным могилам говорит само за себя. Чего же хотят от России те, кто сидит сегодня в Варшаве, и те, кто за ней стоит?

Давайте ещё раз вернёмся к расследованию Главной военной прокуратуры так, как оно показано в книге «Катынский синдром», и посмотрим, чего добивались прокуроры — точнее, оставшийся к тому времени в единственном числе Анатолий Яблоков. Коль скоро поляки выразили глубокое удовлетворение его расследованием, стало быть, он делал как раз то, что от него хотели.

«На завершающем этапе работы комиссии экспертов, и особенно при вынесении 13 июня 1994 г. процессуального решения об окончании расследования уголовного дела, обнаружилось всё несовершенство российской законодательной и судебно-правовой системы…

В подготовленном и вынесенном старшим военным прокурором ГВП Яблоковым постановлении о прекращении уголовного дела Сталин и приближённые к нему члены Политбюро ЦК ВКП(б) Молотов, Ворошилов, Калинин, Каганович, Микоян и Берия[208], руководители НКВД/НКГБ/МГБ СССР[209]и исполнители расстрелов на местах признавались виновными в совершении преступлений, предусмотренных статьей 6 пункты „а“ „б“ „в“ Устава Международного военного трибунала (МВТ) в Нюрнберге (преступления против мира, человечества, военные преступления) и геноцид польских граждан. Вынося постановление, Яблоков руководствовался тем, что катынское преступление уже имело свою квалификацию, которую дало государство (СССР) в лице высших правоохранительных органов в МВТ. Согласно Конституции РСФСР, а затем и РФ провозглашался приоритет международного права над внутренним законодательством, а по признанному РСФСР международному праву катынское преступление подпадало под все признаки статьи 6 Устава МВТ в Нюрнберге. На эти преступления не распространялись сроки давности, применялась обратная сила закона»[210].

Как видим, они хотели подвести «катынское дело» под нюрнбергские статьи и приплюсовать сюда ещё и геноцид.

Об общеполитических последствиях такого признания, если бы оно состоялось, мы говорить не будем. И так уже миру пытаются объяснить, что СССР и Германия в равной степени повинны в разжигании Второй мировой войны, а главную роль в разгроме фашизма сыграли Соединённые Штаты. Геополитическое противостояние или попытки «мирового сообщества» объявить «империей зла» существовавшее в СССР социальное государство мы тоже здесь не будем обсуждать. Как говорят в народе, «раньше был культ личности, а теперь культ наличности». Для этого культа социальное государство и вправду является империей зла.

Будем проще: чего хотят для себя непосредственные варшавские заказчики этого вердикта?

Ну, во-первых, обвинение в геноциде позволит родственникам погибших уже на законном основании требовать компенсаций — так, как евреи берут их с Германии. Казалось бы, можно возразить, что мы вправе потребовать компенсации за погибших красноармейцев? Ан нет!

Правда, согласно нюрнбергским критериям, жестокое обращение с военнопленными тоже входит в военные преступления — но поскольку поляки каяться перед нами не собираются, то никакой международный суд компенсации не присудит. Спишут на эксцессы и тяжёлое положение в стране. По крайней мере, они уже не раз давали понять, что не намерены даже расследовать эти смерти, а без расследования, точных списков пленных и прочих аналогичных документов никогда и ничего доказать не удастся. Это же только мы такие порядочные, что любезно предоставляем информацию, на основании которой нам потом будут предъявлять многомиллионные иски. Больше в мире таких умников не наблюдается.

Впрочем, обвинение в геноциде вряд ли удастся доказать — ведь преследованиям подвергались только шляхта и сторонники лондонского правительства, а к прочим полякам в СССР относились хорошо, даже защищали от украинских и белорусских крестьян, что совсем не обязаны были делать. Но в любом случае и обвинение, и перспектива выплачивать компенсации так возмущает всех — даже «демократов» — что за этим шумом сторонкой проскальзывает другой аспект прокурорского вердикта.