Читать книгу "Эльфийская сага. Изгнанник - Юлия Марлин"

Брегон поморщился, как от лимонного сока на языке, но через минуту кивнул.

— Как я сам не подумал? Ты всегда и во всем прав. — Обозрев бескрайние просторы Тэль-Фосс, король удовлетворенно выдохнул: — честный и открытый суд над убийцей Теобальда докажет мою любовь покойному отцу и верность королевству. Это возвеличит меня в глазах моего народа. Точно! Просто замечательно! Поднимайте девку! И этого, — он мотнул в сторону бесчувственного Остина. — Бросить их в трюм и не спускать глаз! Вылетаем!

Через пять минут Воздушные Крепости исчезли в коридоре туч.

* * *

О паркет стукнулись чернильница с пером, ваза со спелыми фруктами, кувшин с вином и несколько свитков с донесениями. Опрокинув стол одной левой, Габриэл метнулся к хрустальной статуэтке и спихнул ее с постамента. Битый звон осколков привел молодого маршала в новой приступ неконтролируемой ярости. Он бросился к узорным гобеленам и превратил творения мастеров в облако пыли. Бесшумной тенью вырос у стрельчатого окна и одним ударом сломал вертикали полукруглых арок.

…Сквозь него струилась ненависть; мрак застилал глаза; гнев прожигал пронизывающими ветрами севера. Предатель. Изменник. Отступник. Нет, хуже — темный эльф, исчадие ночи, извращенное порождение Луны и Сумерек. Народ без сердца и души. Народ, которому не ведом белый свет, ненавистны любовь и добродетели, а искренности и привязанности слывут слабостью и позором.

Его сердце истекало кровью, жаждало выпрыгнуть из груди и сгореть в пламени горящих звезд. А все потому, что он не мог простить себе того, что сделал.

Стояла глухая ночь. Небесный корабль оплетал беловатый туман. Свинцовые тучи заволокли горизонт, пожирая луну. Ветер визжал вдоль бортов пугливой птицей. Рядом парил «Самшит», левее — «Андромеда».

Габриэл прошипел ругательство и, прислонив лоб к стеклу, надолго замер в хаосе разгромленной королевской каюты. Ногти воина прочертили в стенах бороздки и, коснувшись деревянных украшений, стиснули до хруста костей. Правая ладонь затрещала нестерпимой болью — белоснежная повязка окрасилась бардовым, по запястью потекли красные капли. Он все еще слаб, все еще ранен, а любое усилие правой ладони приводило к сильному, болезненному кровотечению.

Развернувшись, он бесшумно сполз по стене. Голова упала на руки, растрепанные волосы скрыли снежное лицо.

— Брегон, зачем ты это сделал?

Впрочем, Габриэл и сам знал — зачем. Чтобы лишить лучшего воина Эр-Морвэна преимущества, привязать к себе и каждый день напоминать увечному калеке (не способному держать клинок), что ему не место на троне, но… место у трона — советником, другом и братом.

— Лжец, — выплюнул воин.

Да, Брегон настоящий лжец. Он и сегодня солгал Арианне и Остину, сказав, что весь этот план — был планом Габриэла.

На самом деле, все обстояло не так.

Он вспомнил тот кошмарный вечер конца сентября, посвященный празднованию Луноликой Иссиль. После того, как Белый Лебедь напала на Теобальда, а он вместе с войском кинулся по ее следу, владыку увели тайной тропой. За ним исчез и Брегон. Что случилось в королевских покоях между отцом и сыном оставалось загадкой, но когда Габриэл вернулся с ожерельем «убийцы», принц заявил, что его отец умирает. Очень странно, если учесть, что воительница даже не задела короля.

А потом состоялся тот разговор.

В тиши величественных покоев принц предложил хитроумный план — чтобы вызнать месторасположения Лунного города — нужна карта; а карта у некого Лекса Грозовая Стрела, что бежал из Горгано благодаря стараниям Белого Лебедя.

— Для тебя это плевый пустяк, — заверял Его Высочество, — ты проберешься в обитель светлых эльфов, узнаешь, где прячется сопляк, выкрадешь его и вернешься в Мерэмедэль.

В тот миг парню показалось это… интересным.

И пусть для этого пришлось претерпеть значительные муки, а именно публичную отставку, опалу, арест, тюрьму, идиотский суд и бесчестную бойню в Мертвом лесу, Брегон заверил друга — риск определенно стоит того.

Габриэл с неистовой злобой саданул затылком о стену.

Все оказалось сложнее. Уже с первых минут сего грандиозного плана он понял, что дав согласие — совершил большую ошибку. Неспроста он терзался муками совести на коронации и после: во время заговора, побега и жизни в Ательстанде.

Невероятно! Но светлые сородичи стали ему небезразличны. В их чистых, ясных глазах он стал другом, наставником, лидером; их наивные, невинные сердца прониклись к нему — жестокому врагу их народа — искренней теплотой и любовью. Они никогда не видели в нем растоптанного и униженного изгнанника (в Эр-Морвэне такие умирали в отчаянии и одиночестве практически мгновенно), но видели в нем равного себе мастера меча. Они, жившие все это время с горьким привкусом поражения, поверили ему. Они, развеянные и потерянные среди бушующего зла, возложили на него надежду.

— А ты их подвел, — холодный голос провел черту между Габриэлом прошлого и Габриэлом настоящего.

Брегон страшно изменился, приоткрыв дверь и ступив на проклятые тропы запретного Запада. Но ведь и Габриэл стал другим. Он, наконец, прозрел; он сделал выбор.

… Королевский шерл переоблачился в строгий черный наряд, полагающийся главнокомандующему Эр-Морвэна, вернул за спину неназванный клинок и застегнул на груди металлические пряжки заплечной перевязи. Собрал волосы в хвост и собрался выскользнуть в окно, но тут услышал из коридора знакомый бас.

— Все это время был здесь? Почему не сообщили?! С дороги! Я хочу его видеть!

Топот тяжелых солдатских сапог смешался с резким лязганьем доспехов и тихими покорными голосами:

— Слушаемся, шерл Сирилл.

Дверца грохнула и в каюту ворвался Сирилл. Глаза командора вспыхнули двумя благородными опалами, тревожное выражение бледного красивого лица со шрамом сменилось умиротворением.

— Будь я проклят…

— Здравствуй, Сирилл. — Габриэл коротко улыбнулся и принял объятие друга.

— Я хочу все знать, — заявил он, отступая. — Сейчас же.

За окном мелькнула молния, из-за грома задрожали стекла. В ее призрачном свете командор заметил на друге привычную форму командующего войсками и дернул бровями.

— Гелеган больше не командующий?

— Уже нет, — Габриэл скрестил руки на груди и привалился к стене.

— Он знает?

— Узнает.

Новая вспышка озарила переломанные балки, ворох щепок вместо стрельчатых арок, осколки феррского фарфора и битые горы льдаррийского хрусталя. Сирилл нахмурился еще больше.

— Нет времени объяснять, — стальной голос маршала резал, как стекло. — Скажи лучше, как Селена и племянники?

— Нормально. Со дня твоего изгнания они жили у нас. Фрелла и Гвендолин не отходили от них ни на минуту.

От сердца Габриэла отлегло — хоть в чем-то Его Величество сдержал слово: не тронул сестру и детей. Хотя, судя по мрачным прогнозам Хилого-Эгберта — одурманенный Звездочетовой магией король, ныне будто поднятый из заброшенных захоронений силою колдовской ненависти, был способен на любые мерзости. Примером тому служили казни высоких лордов из Ложи Советников и Ложи Тайных. На щеках шерла мелькнули желваки — об этом он еще спросит с Его Величества, как должно.