Читать книгу "Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций - Ричард Роуэн"

Казнь агента озадачила французов. Они не получали от него ничего ценного и полагали, что все донесения пишутся под немецкую диктовку. И если немцы осудили его за шпионаж, стало быть, он двойной шпион, отсылавший верные сведения их противникам. Через некоторое время это подтвердили англичане, сообщившие, что один из их шпионов был загадочным образом выдан немцам некой женщиной. Контрразведчики даже получили приметы этой женщины, однако той удалось ускользнуть из их рук.

Мате Хари вскоре наскучило прикидываться шпионкой союзников, и она через Голландию и Англию направилась в Испанию. Если она знала, что английский агент погиб по ее доносу, то решение отправиться в английский порт было с ее стороны либо чудовищной глупостью, либо необычайно отважным поступком.

Ей дали высадиться и проследовать в Лондон, поскольку, видимо, были уверены, что ее допросят в Скотленд-Ярде. И здесь, побив рекорд наглости, проявленной ею в разговоре с Ладу, Мата Хари призналась Базилю Томпсону в том, что она немецкая шпионка, но прибыла в Англию шпионить не в пользу Германии, а в пользу Франции! Начальник уголовно-следственного отдела, рыцарски замаскировав свой скептицизм, посоветовал ей не совать нос в правительственные интриги и разрешил отъезд в Испанию. Она поблагодарила за добрый совет, но в Мадриде ее вскоре увидели на короткой ноге с капитаном фон Калле, германским морским атташе, и с военным атташе фон Кроном.

Экономия средств

Немцы сократили расходы на секретную службу, и даже такие центры германской разведки, как антверпенский и бернский, это почувствовали. По всей линии был отдан приказ об экономии; ослепительная Мата Хари, безнадежно скомпрометированная и всеми подозреваемая, была непомерной роскошью, содержание которой германская разведка фон Калле позволить себе не могла. Ему послали радиограмму с требованием направить Н-21 во Францию. Телеграмма была зашифрована кодом, уже известным французам.

Фон Калле передал приказ, объявив для приманки, что она получит 15 тысяч песет за свою работу в Испании от дружественного ей лица. Мата Хари вернулась во Францию, в Париж, где немедленно направилась в отель «Плаза-Атенэ» на авеню Монтень. Больше не было необходимости действовать скрытно; уже на следующий день она была арестована. У нее не нашлось времени обналичить свой чек, а в ее кошельке оказалось всего несколько монет.

После предварительного допроса, на котором она выразила свой протест и поддельное удивление, ее препроводили в тюрьму Сен-Лазар и поместили в камеру, ранее занимаемую мадам Кайо, которая застрелила известного редактора, и мадам Штайнхейл, которая послужила причиной смерти президента республики.

24 и 25 июля Мата Хари предстала перед военным судом — не для того, чтобы быть судимой, а для того, чтобы быть осужденной. Председателем суда назначили полковника Сенпру, полицейского офицера, командовавшего республиканской гвардией. Он был убежден в ее виновности. Майор Массар и лейтенант Морнет также не питали сомнений на этот счет. Единственным человеком, беспокоившимся об ее оправдании, оказался адвокат Клюне. Будучи защитником по назначению, он стал ее преданным другом и приверженцем, и говорят, блестяще вел это безнадежное дело.

Председатель Сенпру начал с обвинения Маты Хари в близких отношениях с начальником берлинской полиции и особенно напирал на 30 тысяч марок, которые она получила от фон Ягова вскоре после начала войны. Мата Хари не знала, что в августе 1914 года подполковник Николаи сетовал на неадекватность ассигнования спецслужбам. Она лишь утверждала, что это был дар поклонника, а не плата за секретные услуги.

— Он был моим любовником, — оправдывалась Мата Хари.

— Нам это известно. Но и в таком случае сумма слишком велика для простого подарка.

— Только не для меня! — возразила она.

Председатель суда переменил тактику.

— Из Берлина вы прибыли в Париж через Голландию, Бельгию и Англию. Что вы собирались делать в Париже?

— Моей настоящей целью было последить за перевозкой моих вещей с дачи в Нейи.

А зачем было ездить в Виттель? Хотя в полицейских донесениях указывалось, что Мата Хари самоотверженно и любовно ухаживала за потерявшим зрение капитаном Маровым, она сумела свести там знакомство со многими офицерами-летчиками.

— Мужчины, которые не служат в армии, меня нисколько не интересовали, — ответила она. — Мой муж был капитан. В моих глазах офицер — высшее существо, человек, всегда готовый пойти на любую авантюру и любую опасность. Если я любила, то всегда только военных, какой бы страны они ни были. Для меня воин принадлежит к особой расе, стоящей над цивилизацией.

Не замечая, что ее высказывание могло быть адресовано непосредственно ему, Сенпру холодно продолжил:

— Офицеры-летчики также заинтересовались вами и стали обхаживать. Как вам удалось разузнать их секреты, ничего не сообщив взамен? Вы наверняка выдали им места, в которых наши аэропланы высаживали наших секретных агентов. Благодаря этому вы погубили множество мужчин.

— Я не отрицаю, что, находясь в Красном Кресте, продолжала писать главе секретной службы Германии, который был тогда в Голландии. И это не моя вина, что у него была эта встреча. Но я ничего не писала о войне. Никакой информации от меня он не получал.

Свои отношения с солдатами она объясняла сочувствием; тогда как в других случаях оказывала свои услуги за деньги.

— Блудница — да, но изменница — никогда!

Когда ей напомнили о предложении стать шпионкой в пользу Франции, она слегка заколебалась; но затем сказала, что ей нужны были деньги, так как она хотела начать новую жизнь.

— Как вы могли быть полезны Франции?

— Используя для этого мои связи! Я уже сообщила начальнику Второго бюро точное место в Марокко, куда немецкие субмарины доставили оружие. Это было важно.

— Очень важно. Но как вы все это узнали бы, если бы не были связаны с немцами? — спросил лейтенант Морнет, комиссар правительства.

Захваченная врасплох, она помедлила, потом пустилась в довольно запутанное объяснение — насчет выведанных во время дипломатического ужина секретов, — потом оборвала себя, воскликнув:

— В конце концов, я же не француженка! У меня нет обязанностей перед этими людьми. Моя служба была полезной — это все, что я могу сказать. Я всего лишь несчастная женщина, которую вы пытаетесь заставить сознаться в том, чего она не совершала.

И поскольку Морнет продолжал задавать ей вопросы, она вытянула вперед обе руки в его сторону и с ненавистью выкрикнула:

— Это плохой человек!

Сенпру хладнокровно перешел к делу агента в Бельгии, для которого Мата Хари получила письмо и который впоследствии был расстрелян немцами. Танцовщица настаивала, что она ничего не помнит о таком письме.

Когда под конец ее стали допрашивать о ее пребывании в Мадриде и о тех 15 тысячах песет, которые она должна была получить в Париже по приказу немецкой разведки, она прибегла к старой отговорке: она была любовницей атташе в Испании, который руководил германским шпионажем — и этот офицер заложил в бюджет свои любовные долги вместе с государственными расходами на шпионаж.