Читать книгу "Чужая корона - Алексей Изверин"

В том мире, значит, ничего больше нет, получается?

Ну и ладушки.

Кое‑как уняв головокружение и разогнав туман в голове, я поднялся, сел на задницу, скрестив ноги по — турецки. Желудок сразу же напомнил о себе, и меня стало выворачивать, противной коричневой желчью.

Было так же плохо, как и в прошлый раз, при переносе пистолета. И даже ещё хуже. Вера держала меня под грудь и отворачивалось, а меня рвало на угол замка. В перерывах я просто провисал тряпкой, сил даже не было ругаться.

Зато было дико стыдно. Меня, здоровенного мужика‑то уже, держит под микитки женщина, ждет, пока меня вывернет, на это смотрит вообще девочка, а я даже ничего с собой сделать не могу…

Наверное, стыд помог.

Туман в голове кое‑как отступил, я выпрямился, вытер рот пучком соломы, прополоскал из фляжки, сплюнул через окно во двор замка.

Не сказать чтобы почувствовал себя лучше, скорее даже наоборот. Желудок, враг мой, едва почуял во рту что‑то материальное, как снова решил взбунтоваться.

На этот раз я его удержал.

— Сколько я спал?

— Сейчас уже вечер, Ваше Величество. — Барон Шорк держал автомат за приклад, рукой гладил штык — нож, большим пальцем пробовал острие. — Что это, Ваше Величество? Что с этим делать?

— Бомбы? — Виктор достал из сумки гранату. — А где фитиль? У меня нет…

Оперся на Веру, уцепил один автомат, быстро разобрал, чуть не вышибив себе глаз пружиной из затвора. Руки никак не желали слушаться нормально, мелко дрожали.

Пожалуй, в таком вот виде я за оружие браться не рискну, мало не покажется…

С треском оторвал от своей рубашки тряпку, протер от смазки, собрал. Так, нормальный вроде бы… Вот примыкаем магазин, целимся в сторону от людей, делаем щёлк… Хрен, а не "щёлк", предохранитель снимать надо! Снял, прицелился в одинокую березку, нажал на спусковой крючок.

Хрен там второй раз.

Дальше…

Дергаем вот эту штуку. Патрон пошел в ствол.

Снова щёлк!

Короткая очередь порубила кусты, а меня швырнула на землю.

Упал грамотно, уперев автомат в небо.

— Все видели?

Все видели. Хорошо, что вчера они все пистолет видели, поскольку сидели с лицами самое малое сказать ошарашенными и глазами по пять копеек.

Главное, не дать им опомниться и думать, откуда это. А то так додумаются до колдовства…

— Граф и барон, разбираем. Графу правый, барону левый. Они все равно одинаковые. Мечи пока что не… Понадобятся. Этим будем. Лана, солнце, ты сиди‑ка тут пока что, никуда не ходи, что бы не случилось.

С каждой минутой становилось все лучше и лучше. Умудрился вкрутить взрыватели, показал, как дергать за кольцо и как бросать, объяснил, что будет. Только — только успел показать, как снимать магазин и как целится… Пристрелять надо, но как же это делать‑то, и когда? Вдруг увидят, что у нас новое оружие появилось, так не полезут же сюда, будут в спину кусать, а оно мне надо?

Нет, не надо.

Только Виктор взял один автомат, а барон Шорк другой, только Вера мне кивнула — поняла, мол, сделаю всё как надо! А из кустов уже завыли, зарычали.

— Ве — е-ее — чер пришел! Что ре — е-е — ешил, короленок?

Барон Шорк отложил автомат в сторону, нахмурился, подумал о чем‑то. А потом быстро сшиб с ног Виктора и прижал меня к земле.

В голове как язык колокола шатнуло, я выругался громко, попытался вывернуться, да куда там! Лапищи у барона железные, скорее дождевой червяк из ковша экскаватора вывернется, чем я у него.

— Да ты что делаешь, скотина!

— Жить хочу, Ваше Величество! — Ответил мне барон Шорк.

Виктор лежал где упал, рядом автоматы и початый цинк с патронами. От него помощи никакой нету. А вот Лана метнулась со стороны, как кошка, вцепилась барону в спину.

Тот плечами повел, и полетела девушка в сторону, шипя, как кошка.

— Убью тебя, предатель! — Крикнула она.

Барон промолчал, не обратил никакого внимания. Быстро вынул у меня из‑за пояса пистолет, перебросил Вере.

Вера быстро вздернула меня наверх, подтащила к окну.

По ситуации даже ничего в голову не приходило.

— Мерзкие твари! Я платил вам! Предатели! Да будьте вы все… — И закашлялся, крики мне‑то в моем теперешнем состоянии противопоказаны. Надо сдержаться, силы мне ещё понадобятся.

— Мы сдаемся! — Крикнула Вера. — Гляди! — И подняла меня за шиворот, показала в сторону тех кустов, откуда донеслись голоса. — Дайте нам уйти, и забирайте его и малую! Вот его громовая палка! Он больше не сможет колдовать! — Вера показала пистолет, покрутила им в воздухе так, что меня пот прошиб, и решительно сунула его себе за пояс.

— Хо — о-о — орошо ре — е-е — ешила! — Расхохотались кусты.

Навзрыд плакала в углу Лана.

На поляну перед башней начали выходить волки. Среди них — те волосатики, люди — погонщики, несколько воинов, наемники в хороших доспехах, жавшиеся друг к другу, и о какой сюрприз, граф Мор вот тоже показался, довольно скалиться, но близко не подходит, сидит в кустах. Пару раз шагнуть ему, и он уже за деревом окажется.

Сейчас он как никогда напоминал осторожного воробья, которого подкармливает хлебными крошками кошка. Хитрая зараза.

Раз, пять, десять… Двенадцать, нет, уже пятнадцать, вот ещё пяток… Стая, особей десятка три, все здоровенные. Щенков не видно что‑то, хотя есть и молодые, у которых шерсть пушистая, а вот те, которые постарше — у них шерсть лосниться, поблескивает. У кого и седая даже. Пасти не щерят, клыки не показывают, сидят на задницах, как обычные кабыздохи, прикормленные сердобольными бабульками в промзоне. Около нашего НИИ такая же стая была… Злые и трусливые.

Барон Шорк остался наверху, а меня Вера выволокла на первый этаж, за шкирку, пистолет при ней. С каждым шагом я вновь и вновь ощущал, как дурман в голове кружит, но уже много меньше, чем раньше.

— Не тряси так, не ящики несешь!

— Простите, Ваше Величество, вы хотите достоверности? — Сквозь зубы зашипела Вера.

Я смолчал. Достоверность‑то главное.

— Тут! — Сказала Вера, вставая в проеме ворот. Меня она держала за шкирку, а пистолет, по договоренности, демонстративно сунула себе за пояс справа.

— Тащи его сюда. — Приказал граф Мор, зыркнув на меня птичьими глазами. Голос у него дрогнул. Стая вокруг подобралась, сжалась в плотную толпу.

— У меня другое предложение. — Сказал я. — Эй, шелудивые, мы оставляем вас всех в живых, а вы за это отдаете нам графина того и его хозяина на подносе. А?

Все застыли. Мохнатые просто ничего не поняли, у меня такое ощущение возникло, что наш язык им вообще трудно давался. Солдаты, числом трое, вообще от мохнатых старались держаться подальше и посвящали этому всё своё внимание, на нас и не смотрели толком. Даже граф Мор не понял ничего, просто застыл на месте. Ну а волкам‑то плевать было, они стояли, как хорошо выдрессированные собаки караульной службы, которые и зря не гавкнут, и мимо не цапнут.