Читать книгу "История Древнего Китая - Джон Генри Грэй"

Реки и ручьи часто разливаются из-за сезонных ливней. В 1871 году это привело к большим несчастьям по всей стране. В северных районах империи тем же летом случались бедствия из-за того, что непрестанные дожди привели к разливу рек. Некий «гонконгский турист» так рассказывает о наводнении в письме к издателю China Mail от 25 августа 1871 года:

«Примерно на протяжении двадцати пяти миль вверх по реке можно видеть разрушительные последствия разлива: рухнувшие дома и затопленные поля. Но оценить в полной мере степень бедствия можно, только приблизившись к Тяньцзиню: высится одинокий берег, за которым нет ни клочка сухой земли; виднеются лишь немногие деревья и глиняные конусы над местами упокоения усопших или островки расплывшихся глинобитных стен оставленных домов. Справа и слева от нас, насколько видел глаз, не было ничего, кроме водной глади, усеянной парусами торговых джонок, оставивших извилистое русло реки и напрямую плывущих к Тяньцзиню. Один или два примера нужны для того, чтобы передать представление о страданиях несчастных крестьян. Весь день шел проливной дождь. В одном месте я заметил несколько разрушенных домов. Среди сырых глиняных руин можно было видеть бедную женщину и ее детей, сбившихся под плетеным навесом. Они страдали не только от холода, но и от ливня, от которого не защищала жалкая временная крыша. Несложно вообразить мучения несчастных, лишенных крова, вымокших под дождем и продрогших от холодных ночных ветров, лишенных средств к существованию. Это лишь один пример из тысяч. Время от времени о результатах стихийного бедствия недвусмысленно свидетельствовали мертвые тела, плывущие по реке. Во многих местах потерян богатейший урожай, который должен был дать людям пищу и топливо на зимние месяцы. Цветники и фруктовые сады затоплены, и об их местонахождении свидетельствуют лишь сухие ветви персиковых деревьев, торчащие из воды. Видны лошади и коровы, теснящиеся на островках, где не осталось ни былинки, или бродящие по воде в тщетных поисках еды.

Тысячи пострадавших крестьян стекались в Тяньцзинь и искали временного убежища на стенах, каждому выдавали по двадцать монет в день и немного еды.

Один из самых скорбных и отталкивающих зрелищ – район Тяньцзиня: вода затопила долину мертвых, и десятки тысяч могил были размыты. Мы видели гробы, и плывшие по течению, и держащиеся над землей на шестах, и привязанные к деревьям. Иногда они были вскрыты, а их содержимое разбросано. Вспомнив, что эта вода находится во всеобщем пользовании, содрогаешься, думая, что может случиться от того, что ее пьют.

Закончу письмо предложением, чтобы это дело разъяснили богатым китайцам из Кантона и Гонконга, дабы они сделали какой-нибудь вклад для облегчения страданий их несчастных соотечественников на севере. Если в этом направлении будут предприняты какие-либо шаги, то это следует сделать как можно быстрее, чтобы за разрушениями, происшедшими от потопа, не последовал массовый голод».

Тем временем его императорское величество Тунчжи, встревоженный непрестанными дождями, издал эдикт, в котором принцам крови было велено приносить жертвы и молиться о хорошей погоде в различных храмах; сам он принял такие же меры в «храме, посвященном Высочайшему».

Другой императорский эдикт в связи с запиской некоего Хэ Туншэня назначал день всеобщей молитвы богам на двадцатое число восьмого месяца (4 сентября 1871 года) и повелел, чтобы чиновники щедро раздавали в своих уездах милостыню пострадавшим. Всем судьям и магистратам был разосланы послания императора, где от них требовали милосердия при отправлении правосудия и немедленного рассмотрения всех имеющихся дел, с тем чтобы невиновных можно было выпустить на свободу.

Немало рек считаются священными, и им приносят в жертву овцу и свинью, иногда – дважды в год. Каждой из этих рек в это время «передают» сообщение императора. Его читает вслух глашатай в предполагаемом присутствии гения, или духа, реки, а затем это «послание» бросают в священный огонь – официальное вручение духу.

Насколько мне известно, единственная река, где возникает приливное течение или приливная волна, – это Цяньтан, рядом с устьем которой стоит крупный город Ханчжоу. Высота волны постепенно увеличивается, пока не достигнет города Ханчжоу, и после этого спадает. Ни одна джонка не может идти против этой катящейся водяной стены, которая иногда достигает десяти, а иногда даже четырнадцати футов высоты. Приливная волна возникает только во время сизигийных приливов, особенно в седьмом месяце, поэтому китайцы, конечно, могут рассчитать, когда следует ее ожидать, и спасти себя и свои суда.

Течение многих рек прерывается живописными водопадами. У деревни под названием Пакшумчи уезда Цунхуа, провинция Гуандун, вода падает с высоты двухсот футов. В сухое время года воды там крайне мало. Вода из этого потока по длинным бамбуковым трубам течет к домам обитателей деревни. Рядом с озером Поян, примерно в четырех милях от Нанькана, столицы области с этим же названием, я видел два водопада, образованные потоками, срывающимися с отвесных склонов Лушаньских гор. Водопад, который китайцы называют Великим, срывается стремительным непрерывным потоком со скалы высотой двести футов. Малый водопад имеет ту же высоту, но он поменьше. Падение воды в нем прерывается скалистым выступом. Эти водопады следует посещать во время первого или второго сезона дождей, в сухое время года они совсем не так впечатляют. К высшей точке Великого водопада ведет подъем в тысячу двести футов по почти отвесному склону отрога Лушаньских гор. Оттуда открывается грандиозный вид на озеро Поян и на долину у подножия Лушаня. Внизу у Малого водопада расположен кристально чистый источник, вода из которого плавно скользит по скалам к озеру Поян. Рядом с этим источником в китайской беседке приятно предаться отдыху, укрыться от палящих лучей солнца. На скалах вырезаны китайские иероглифы – высказывания, посвященные великолепию окружающего пейзажа. Внизу, у Малого водопада, некогда находился большой буддийский монастырь, руины которого все еще свидетельствуют о его былых размерах и красоте. И наверху у Великого водопада есть руины буддийского монастыря. Там сейчас живут два или три монаха, ушедшие от мирских тревог. Рядом со Снежной долиной, которая находится в уезде Фэнхуа провинции Чжэцзян, есть три водопада. Высота первого из них, расположенного сразу же за долиной, достигает двухсот сорока футов, а высота находящегося подальше третьего водопада составляет примерно четыреста футов.

В Китае множество озер. Наиболее значительные из них – это По-янху, Дунтинху и Тайху. Два первых расположены на южном берегу реки Янцзы: Поян – в провинции Цзянси, на 116° восточной долготы, а Дунтинху – в провинции Хунань, на 113° восточной долготы. Поскольку эти озера прилегают к реке Янцзы, они образуют своеобразный резервуар для излишка ее вод и предотвращают опасность того, что разливы Великой реки станут такими же, как Хуанхэ. Говорят, озеро Поян достигает в сезон дождей почти триста миль в длину, и, поскольку в него вливаются не только воды Янцзы, но и других, менее значительных рек большая часть окрестностей представляет собой настоящее болото. Особенно это касается северо-восточной оконечности озера, и именно в этом причина отсутствия пышной растительности, которую, естественно, ожидает найти путешественник в краю, расположенном так близко к тропикам. Иногда внезапные бури превращают воды этого озера в море пенящихся валов. Действительно, неистовство, с которым они набегают на берег, где стоит Нанькан, так безудержно, что построили надежную гавань, обнесенную каменной стеной, чтобы там могли укрываться суда. В сухой сезон вода очень быстро отступает, и Поян напоминает не столько озеро, сколько реку, текущую по направлению к Янцзы между низких илистых берегов. С вершины пагоды Шан-ган рядом с областным городом Янчжоу открывается прекрасная и огромная панорама окрестностей, которые в сезоны дождей находятся под водой. В сухое время года китайские крестьяне, – возможно, слуги местных землевладельцев – строят соломенные шалаши на земле, с которой схлынула вода, и принимаются срезать грубую траву и тростник, которые обильно родятся на плодородном осадке. Их сваливают в стога у хижин, а потом на лодках перевозят в соседние города, где и продают как горючее.