Читать книгу "Семиевие - Нил Стивенсон"

Патологическая тяга к скрытности для джулианки, живущей и работающей среди синих, едва ли была чем-то необычным. Джулианская часть кольца с центром в орбиталище Токомару была самым малонаселенным среди всех восьми сегментов. На девяносто пять процентов она лежала за барьером, на территории красных. Лишь небольшая горстка орбиталищ к востоку от Кирибати вдавалась в зону синих, да и там джулиане растворились среди более многочисленных и напористых феклитов, чей сегмент начинался сразу после кладбища Гавайи. Таким образом, джулиан среди синих было ровно столько, чтобы их не считали чужаками или «понаехавшими». Многие из них служили «духовниками», то есть выполняли в нынешнем обществе примерно ту же функцию, что и священники в донулевые.

После катастрофы, в которой уцелело лишь восемь человек, верить в благого Творца – по крайней мере, в том виде, в каком Его воспринимало большинство людей древности, – стало невозможно. Прошли тысячи лет, прежде чем кто-либо, даже в самых отдаленных человеческих поселениях, посмел предположить, что веру в Бога – в более-менее традиционном смысле – нужно возродить. Его место занял целый набор философских учений, объединенных русским словом «Дух». Учреждения, связанные с Духом, называли «куполами», что уходило корнями к стеклянному шару, который служил на «Эндьюрансе» помещением для медитаций и межконфессиональной часовней. Все современные купола так или иначе повторяли ту конструкцию, которую Дюбуа Харрис назвал «Суеверным шариком». Зрители, смотревшие сцены из Эпоса, действие которых разворачивалось там, подсознательно вспоминали свои купола и тех, кто там работал. Профессионального сотрудника купола называли «духовником». Содержались купола, как и церкви в древности, на пожертвования прихожан. Среди них, например, в Большой Цепи, были и богатые, величественные сооружения, и скромные, тихие помещения вроде тех, что в Карантине. Там можно было просто посидеть и подумать в тишине, а можно было обратиться за помощью к современному аналогу соцработника. Духовники, как правило, возводили себя к Луизе, выполнявшей схожую функцию в Эпосе, а кое-кто, более образованный, даже проводил четкую параллель между куполами и Обществом этической культуры, в чьей школе училась Луиза. А поскольку она, по известным причинам, не стала прародительницей собственной расы, профессию духовника почти поголовно захватили джулиане. Орбиталище Астрахань, непостижимым образом оказавшееся прямо посреди динайского сегмента, стало своего рода инкубатором, где воспитывались духовники самых разных конфессий. Кэт-два удалось разузнать, что Ариана родом оттуда, но не более того. Ну и ладно. У Арианы наверняка было предостаточно причин не афишировать себя и свою биографию.

Большую часть Расщелины – осколка железоникелевого ядра Луны – переплавили в Око. Однако у инженеров так и не поднялась рука проделать то же с областью, которая окружала место, где после Долгой Поездки обрел покой «Эндьюранс» и где в железных катакомбах были погребены тела Дюба, Зика Питерсена и других героев Эпоса. Этот клочок астероида с глубокой и защищенной впадиной, в которой рождались и умирали первые поколения нового человечества, стали называть Колыбелью.

Все, конечно же, видели серию Эпоса, в которой Ева Дина в последний раз вышла с Дюбом в открытый космос. Доктор Харрис посмотрел на железные стены, поднимающиеся над долиной, и предрек, что когда-нибудь сверху возведут стеклянный потолок, и «Долина ев» станет гигантской теплицей, где дети смогут ходить без скафандров и будут питаться свежими овощами и фруктами из многоярусных садов. Это, пожалуй, самый слезливый эпизод во всем Эпосе, непреходящий рекордсмен по просмотрам. Конечно же, все предсказания Дюба сбылись. В итоге в Колыбели проживало несколько тысяч человек, но настал момент, когда новому поколению пришлось выйти за ее пределы.

Главным недостатком было отсутствие искусственной гравитации, ввиду чего первым поселенцам пришлось соорудить что-то вроде огромной карусели, на которой детей по очереди раскручивали, чтобы не атрофировался скелет. Новые жилые модули уже представляли собой вращающиеся торы, но были очень тесными – теснее даже, чем «Иззи», и многие поколения ютились там, лишь иногда получая возможность отдохнуть на открытых, освещенных солнцем пространствах Расщелины. Со временем появились более совершенные и просторные модули – орбиталища, и на долгие столетия Колыбель забросили. Лишь изредка туда наведывались историки и любители древностей.

При строительстве Ока саму Колыбель и окружающую ее часть астероида отрезали от Расщелины, и она дрейфовала внутри одного из кладбищ, пока ей не решили дать новую жизнь. Первоначальную теплицу, которая к тому моменту пришла в полный упадок, заменили новой, более крупной, с раздвигающимся сводом. Дно выровняли. Стены каньона сделали ступенчатыми и менее крутыми, не в последнюю очередь чтобы освободить ценное пространство под элитное жилье. Всю конструкцию подвесили на железоникелевое ярмо, которое цеплялось за нижний конец свисавшего с Ока троса длиной тридцать шесть тысяч километров.

Символ на пересадочной станции: два холма под дугой – схематически изображал Колыбель. Если смотреть сверху, жилая часть занимает круг диаметром около двух тысяч метров: примерно столько же, сколько центр Бостона или лондонский Сити. Долина ев, чьи склоны когда-то были практически вертикальными, рассекает город надвое. Отвесные скалы остались только метрах в десяти от дна: там проходит сточная канава. Во времена сильных дождей она наполняется ржавой водой и превращается в реку. Посреди нее, ровно в том месте, где произошла посадка «Эндьюранса», оставили островок. Раньше можно было подойти туда и прикоснуться к маленьким стальным бугоркам, где Ева Дина приварила корабль к осколку Луны. Однако уже много лет их скрывают под стеклом, чтобы не ржавели и не стерлись от рук туристов. Самого корабля, естественно, давным-давно нет. Выжившие разобрали его почти сразу по прибытии, а то, что осталось – это радиоактивные отходы, которые давно со всеми предосторожностями переправили на кладбища.

Таким образом, город был построен на двух головокружительно крутых склонах каньона. Километровый мост, знаменитый своим изяществом, перекинулся через разрыв между холмами – пропасть, в которой нет ничего, кроме стай седоперых ворон.

Весь город состоял из блоков. Некоторые возникли в самом начале, когда пузырь еще не закончили, и поэтому отдельные участки приходилось накрывать надувными оболочками. Другие построили в подражание этим первым. Ни эти блоки – как правило, круглые, из конструкторских соображений, – ни топология города в целом не позволяли разделить Колыбель на кварталы. Таким образом, уличная сеть представляла собой бессистемную смесь серпантинов и извилистых проулков, которые вдруг переходили в лестницы и тоннели. Ограничения на высоту строительства вынудили людей вкапываться в металлическое основание, а не тянуться ввысь, поэтому основная часть города скрывалась под землей. То есть здания напоминали айсберги: внизу крупнее, чем снаружи.

Для фасадов наиболее востребованным материалом был камень. Более старые и менее уважаемые здания были построены из синтетического, так называемого «лунного» камня, сделанного из осколков бывшего спутника Земли. Более новые и красивые здания сооружали из мрамора, гранита и других пород, добываемых на самой Земле. Еще до появления атмосферы один ресурс всегда был в избытке: это камень. Прохожие, таким образом, видели только стены. Но те, кому удавалось попасть внутрь блока, оказывались в благоухающих садах, под сенью деревьев. Поскольку Колыбель перемещалась исключительно вдоль экватора, зелень разрасталась так буйно, что для ее содержания требовались орды небольших хватов с клешнями-секаторами.