Читать книгу "Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова - Эдуард Власов"

44.14 …утром – стон, вечером – плач, ночью – скрежет зубовный… —

«Скрежет зубовный» в сочетании с плачем – библеизм. В притче о брачном пире царь замечает среди гостей человека не в брачной одежде: «Тогда сказал царь слугам: связавши ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 22: 13–14); также Иисус предупреждает неправедного и жестокого раба, что хозяин придет «и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами: там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 24: 51; см. также Мф. 8: 12; 13: 42, 50; 25: 30; Лк. 13: 28).

«Скрежет зубовный» встречается у позднего Мандельштама, в стихах о Франсуа Вийоне:

То ли дело любимец мой кровный,Утешительно-грешный певец, —Еще слышен твой скрежет зубовный,Беззаботного права истец…

(«Чтоб, приятель и ветра и капель…», 1937)

Сочетание стона с плачем также встречается в Библии: «И он [Вагой] громко воскликнул с плачем, стоном и крепким воплем, и разорвал свои одежды» (Иф. 14: 16); «И увидел я книжный свиток. И Он развернул его передо мною, и вот, свиток исписан был внутри и снаружи, и написано на нем: „плач, и стон, и горе“» (Иез. 2: 9–10).

45. Петушки. Садовое кольцо

45.1 C. 107. Садовое кольцо. —

В Петушках, естественно, отсутствует, зато в Москве является одной из центральных транспортных магистралей; опоясывает центральную часть столицы. Здесь композиция замыкается (тоже – кольцом), и Веничка, как и накануне, пересекает Садовое кольцо. Фатальная неизбежность возвращения в столицу предсказывалась еще у Льва Толстого: «Балашев, бывший все время обеда [с Наполеоном] настороже, отвечал, что [в оригинале по-французски: ] как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву» («Война и мир», т. 3, ч. 1, гл. 7).

45.2 Постучался – и, вздрагивая от холода, стал ждать… —

От холода (в сочетании с немотой – см. 44.3) вздрагивает лирический герой Мандельштама: «Я вздрагиваю от холода, / Мне хочется онеметь!» («Я вздрагиваю от холода…», 1912).

Ощущение холода и близость Кремля – подобное сочетание встречается у Кузмина: «Скорей, скорей! Какой румяный холод! / Как звонко купола в Кремле горят!» («Чужая поэма» (6), 1916). Любопытно, что в этой поэме Кузмина разрабатывается тема командора Дон Жуана, важная для драматургии Ерофеева.

45.3 Странно высокие дома понастроили в Петушках!.. —

Высокие, огромные дома – символ подавляющего Раскольникова Петербурга: «С замиранием сердца и нервною дрожью подошел он к преогромнейшему дому» («Преступление и наказание», ч. 1, гл. 1).

А то вот еще есть описание последней, накануне самоубийства, ночи Гаршина: «Фонари тускло желтели в тумане. Пахло холодным сырым камнем. Черные громады домов подступали с боков, нависали над головой. Они грозили расплющить, раздавить. Гаршин брел домой по пустынным ночным улицам…Прожита жизнь» (Порудоминский В. Гаршин. М., 1962. С. 293).

45.4 Мене, текел, фарес – то есть «ты взвешен на весах и найден легковесным», то есть «текел»… —

Мене, текел, фарес (в каноническом переводе – упарсин/перес) – мистические слова, появившиеся таинственным образом на стене дворца царя Валтасара во время одного из его многочисленных пиров как предупреждение о расплате за жизнь во грехе, расшифрованы пророком Даниилом: «И вот, что начертано: МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН. Вот и значение слов: МЕНЕ – исчислил Бог царство твое и положил конец ему; ТЕКЕЛ – ты взвешен на весах и найден очень легким; ПЕРЕС – разделено царство твое и дано Мидянам и Персам. В ту же самую ночь Валтасар, царь Халдейский, был убит» (Дан. 5: 25–28, 30). Отмечу, что данная глава у Даниила начинается с описания «большого пиршества», устроенного Валтасаром, где он «пред глазами тысячи [вельмож] пил вино» (Дан. 5: 1).

К данным ветхозаветным словесам апеллировал, к примеру, и Эренбург: «Было ясно, что дело пахнет Навуходоносором, но вместо „такел“ [текел] и прочих нормальных слов появлялся бред» («Необычайные похождения Хулио Хуренито», гл. 3).

45.5 Но есть ли там весы или нет… —

Выделенное «там» (на том свете) и прозаический предмет, наделенный символическими качествами, отсылает к разговору Ивана Карамазова с чертом: «– А там может случиться топор? – рассеянно и гадливо перебил вдруг Иван Федорович. Он сопротивлялся изо всех сил, чтобы не поверить своему бреду и не впасть в безумие окончательно. – Ну да, что станется там с топором?» («Братья Карамазовы», ч. 4, кн. 11, гл. 9).

45.6 …все равно – на тех весах вздох и слеза перевесят расчет и умысел. —

Операции со взвешиванием проводили еще пророки: «И отвечал Иов, и сказал: о, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно верно перетянуло бы песок морей! Оттого слова мои неистовы» (Иов. 6: 1–3); «Вот народы – как капли из ведра, и считаются как пылинка на весах» (Ис. 40: 15).

45.7 C. 107. Все ваши путеводные звезды катятся к закату, а если и не катятся, то едва мерцают. —

Эти слова звучат антисоветски, если принять во внимание тот факт, что в предъюбилейной истерии 1969 г. «путеводной звездой» в советской прессе называлось «великое ленинское учение»; вот, например, названия опусов, посвященных именно идеологическому наследию Ленина: «Путеводная звезда угнетенных народов» (Правда. 1969. 6 октября) и «Путеводная звезда» (Известия. 1969. 7 ноября).

«Звезды катятся» у поэтов – например, у Фета: «Звезда покатилась на запад… / Прости, золотая, прости!» («Я жду… Соловьиное эхо…», 1842).

45.8 Потому что все остальные катятся к закату, а если и не катятся, то едва мерцают, а если даже и сияют, то не стоят и двух плевков. —

Сравнение звезд с плевками восходит к Маяковскому: «Послушайте! / Ведь если звезды зажигают – / значит – это кому-нибудь нужно? / / Значит – кто-то называет эти плевочки / жемчужиной?» («Послушайте!», 1914).

45.9 …там мы, легковесные, перевесим и одолеем. —

В Ветхом Завете о взвешивании читаем: «Пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность» (Иов. 31: 6); «Сыны человеческие – только суета; сыны мужей – ложь; если положить их на весы, все они вместе легче пустоты» (Пс. 61: 10). В связи с «одолеем» вспоминается другой пророк: «Ибо я слышал толки многих: угрозы вокруг; „заявите, говорили они, и мы сделаем донос“. Все, жившие со мною в мире, сторожат за мною, не споткнусь ли я: „может быть, говорят, он попадется, и мы одолеем его и отмстим ему“» (Иер. 20: 10).

45.10 C. 108. …вползала в меня одна тяжелая мысль, которую страшно вымолвить, вместе с тяжелой догадкой, которую вымолвить тоже страшно… —