Читать книгу "Полное и окончательное безобразие. Мемуары. Эссе - Алексей Глебович Смирнов (фон Раух)"

стола прошло мое детство и молодость. За этим столом было много выпито молдавского сухого вина и много чего говорено. Отец хорошо заплатил графу, и он подарил ему в презент прижизненный портрет Франца Лефорта работы Видекинда.

158

В свете с 18 века Шереметьевых всегда считали со странностями, после женитьбы их предка на крепостной актрисе Параше Жемчуговой, умершей от чахотки. Граф Павел Сергеевич носил кольцо с локоном Параши, после его смерти кольцо стал носить его сын, Василий Павлович.

159

Это хорошо изображено Репиным на его картине.

160

Это был его винтик.

161

Тогда там рабочих не рисовали, за что институт и был разогнан в старом качестве, и от старого преподавательского состава остался только оформист Добров, непоминающий, и друг Величко.

162

Был он поклонник женского пола, но не очень разборчив. Сестра моей бабушки по отцу вышла замуж за еврейского миллионера, и от этого брака родились красивые еврейки, очень любвеобильные. За одной такой моей еврейской теткой Вася страшно ухаживал, и она еле от него отбилась. Он как увидит красивую женщину — то сразу кидался и прилипал к ней. Он так и не женился.

163

Он рассказывал мне о своем друге, ходившем всегда в солдатском белье и закусывавшем только клюквинками.

164

Этот Вишневский обобрал в Москве всех потомков древних родов, но после его смерти все его собрание скушала и раскрала Лубянка. Только портреты круга Тропинина составили его музей в Замоскворечье, а все остальное исчезло во чреве чекистского монстра.

165

Оказалось, что это мастерская Рембрандта, а вот портрет «Титуса», оказавшийся у Вишневского, а потом на Лубянке, был подлинным Рембрандтом.

166

Где-то он познакомился с какой-то студенткой, его пожалевшей, от нее он завел дочку. Теперь дочка родила ему трех внучек. Типично русские милые лица, и я порадовался, увидев их случайно по телевизору. Показали и пустой Остафьевский дворец, где цыгане-артисты пели романсы в зале-ротонде.

167

Он также получал небольшую пенсию как потомок нескольких поэтов, но в профсоюз потомков классиков не захотел войти, когда мои знакомые, племянники Чехова, захотели такой создать из безобразия.

168

Они считали, что Россия погибла в основном из-за внутренних причин. Извне к гибели ее подталкивала кайзеровская Германия. Левые еврейские интеллигенты играли в гибели России второстепенную роль. Они были не первопричиной, а орудием зла. Евреев в России было численно мало… Но, значит, нужны были русским, очень нужны худшие представители евреев, вроде Пар-вуса и Троцкого. Троцкого русские носили на руках, как Наполеона после Аустерлица. Много пишется о роли в русских делах мировой закулисы, но мало пишется о закулисе русских духовных болезней, а ведь именно в них — основное зло. Беда пришла не из Берлина и Америки, а отсюда, от нас самих. Очаг внутренних болезней очень давно зрел в Москве и Петрограде. Завершение кризиса петровско-романовской монархии произошло в 1917 году.

169

Сын губернатора, библиограф и геральдик, досконально изучивший историю дворянских родов России, Илья Михайлович, вернувшись в Москву, был самым эрудированным человеком в городе по генеалогии. К нему даже обращалась Инюрколлегня по вопросам спорных наследств. Он установил права русских дворян Хомутовых на наследство английских аристократов Хамильтонов, чьи предки заехали в Россию и получили здесь рабскую фамилию.

170

Истоки славянофильства, по взглядам Ильи Михайловича, были в немецком романтизме и немецкой идеалистической философии. Живое христианство, живое православное делание как-то обошло наших славянофилов. Они хотели ославянить петербургскую монархию и втянуть ее в балканские кризисы и освобождение Константинополя. После расовой революции 1917 года, а то, что эта революция была именно расовой, в ходе которой высшая элитарная русская раса (патриции и жрецы) была истреблена низшей русской расой (плебс и рабы), никто в нашей среде не сомневался. Аналогии с Римом и Византией были у всех на устах: варвары захватили Третий Рим, красные вандалы и гунны разрушили православную империю. В свой последний приезд в Москву больной Блок говорил о гуннской сущности большевизма. Это, со слов Коваленского, вошло в обиход. Невольно вспоминаются слова Гумилева, сказанные Одоевцевой о вестготской природе большевизма и слова белого генерала Покровского о скифско-сарматской организации красной Таманской армии, которой он хотел противостоят!» и закрыть ей дорогу.

171

О якобинцах помнили и сами большевики, вешая в алтарях закрытых церквей портреты кровавых собак Франции — Марата и Робеспьера. Тогда не только детей, но и собак называли Маратиками.

172

То же самое произошло и в Монголии Сухэ-Батора, где тоже лишили кочевников тысячелетней культуры, переплавив на патроны их будд и отправив в огонь рукописи и книги.

173

Перекрашенные в демократов коммунисты очень и очень далеки он имперского чиновничества погибшей России, которые, при всех своих недостатках, были искренне верующими людьми и не страдали раздвоением личности, как бывшие обкомовцы, не умеющие правильно креститься.

174

При Войсковом атамане Филимонове, тоже бывшем наполовину Абрамовым.

175

Да и сам Патриарх Тихон и его окружение не были Гермогенами и вели неясную и нечеткую линию, за что и поплатились жизнями.

176

Кто-то привозил, кто-то доставал, хотя и рисковал жизнью. По-видимому, это делали инженеры, которые в тридцатые годы ездили за рубеж: набираться опыта на европейских заводах. В нашей семье тоже был такой инженер, из гусарских корнетов, сделавший карьеру при большевиках и угодивший с Туполевым в казанскую тюремную «шарашку». Я в молодости увлекался одно время символизмом и русскими писателями и историками церкви, которых приютил Митрополит Евлогий в Париже. Эти увлечения не поощряли как декадентские и упадочно-западнические. Уже «тишайшего» Алексея Михайловича осуждали за скрытое западничество, за разгон Земских Соборов, за доверие к Никону. Говорили, что, упразднив Земские Соборы, Алексей Михайлович подрубил корни своей династии, которая по инерции простояла еще 300 лет и упала, как иссохшее дерево, не питаемое народными соками. Петровские реформы рассматривали как