Читать книгу "Под флагом цвета крови и свободы - Екатерина Франк"

– Замолчи! Замолчи сию секунду, или ты больше никогда не увидишь их обоих, – прохрипел в ярости властитель Меланетто, надвигаясь на нее грудью. Роджер встал между ними.

– Отец говорил, чтобы я не доверял тебе, – неожиданно дерзко выпалил он, и Рэдфорд–старший от удивления даже замер, сверля его страшным взглядом – вернее, тем, который был страшен для остальных. У Роджера, три недели назад потерявшего единственного человека, которого он осмеливался благоговейно называть отцом целый месяц – счастливейший месяц своей короткой жизни – у него уже не осталось сил, чтобы бояться чужого взгляда, каким бы грозным тот ни казался.

– Что ты сказал? – негромко переспросил его дед, и мальчик стиснул кулаки:

– Отец говорил, что тебе нельзя доверять! Что ты никогда не любил его! Что ему всегда было плохо с тобой, – в запале выговаривал он самые резкие фразы, какие мог изобрести при помощи приличных слов. Грязная ругань унижает человека, как-то раз обмолвился Джек за завтраком, и с тех пор мальчик навсегда дал себе зарок не выражаться так, как не нравилось осчастливившему его человеку. – А вот он всегда был добр ко мне! Хотя и говорил, что не знает, как это… – чуть слышно прибавил Роджер – и осекся, когда лицо Джона Рэдфорда вдруг исказилось; круто развернувшись, он сделал несколько шагов в сторону, остановился и двинулся куда-то совсем в третьем направлении – перед ним едва успели расступиться столпившиеся вокруг матросы.

– Ведите этого! – скомандовал, повинуясь его безмолвному жесту, Рэнди Жестокий, старпом Рэдфорда, указывая на испанского матроса. Того сразу же взяли за плечи, как вдруг из толпы вынырнул еще один хорошо знакомый бывшим пиратам с «Попутного ветра» человек. То был Генри Фокс: проронивший едва ли слово за минувшие две недели, он вдруг остановился перед посланцем Эрнесты и схватил его за грудки.

– Где держат пленного капитана, скажи? – охрипшим от долгого молчания голосом

. с загоревшимися каким-то безумным выражением глазами спросил он. Матросик разинул рот.

– В… в трюме, на нижнем уровне. От кубрика… лестница налево, и по ней до конца! – слабо вскрикнул он, пока его влекли вперед. Генри забежал сбоку, не отпуская его – юношу больно пихнули в бок, требуя отойти, но он словно не заметил этого. Макферсон, протолкавшись к ним, положил ему руку на плечо:

– Пошли, парень. Это ни к чему…

– Где капитанская каюта?.. Где ключи от кубрика взять?.. – продолжал настойчиво спрашивать Генри, удаляясь следом за испанцем; Роджер на секунду перевел взгляд на лицо миссис Фрэнсис и поразился тому, с каким вниманием следила она за этой картиной.

– Вот и чего ты полез? Все равно ничего не добились, – ворчал, возвращаясь спустя пару минут Макферсон; Фокс шел следом за ним, сосредоточенно опустив взгляд и шевеля губами. Морено, легонько тронув мальчишку за плечо, двинулась им навстречу.

– Эх, Господи, даже не знаю, кого жаль-то больше: мисс Эрнесту али нашего капитана. Пропадет ведь, ни за что пропадет, – продолжал сокрушаться старый боцман. Генри вдруг поднял на него запавшие, окруженные темными тенями глаза:

– Знаете вы то место, о котором говорил посланник мисс Эрнесты?

– Как не знать, знаю, а… а чего ты вообще спрашиваешь? – поперхнулся Макферсон. Фокс настойчиво подступил к нему:

– Возможно добраться туда за три дня на шлюпке?

– На шлюпке – едва ли, а вот какое-нибудь мелкое суденышко я вам отыщу, – вмешалась, тяжело дыша и держась за сердце, миссис Фрэнсис, и эти слова оказались сказаны таким тоном, что двое мужчин даже не подумали усомниться в ней или переспросить что-то. Впившись в лицо Генри испытующим взглядом, бывшая пленница Рочестера промолчала пару секунд, а затем дотронулась до плеча мальчика: – Роджер, беги скорее в порт, разыщи капитана Скэлли и скажи, что Фрэнсис Морено просит его срочно прийти. А вы оба, – с выражением лица, неимоверно напомнившим им то, с которым обычно говорила ее дочь, беря все в свои руки, обратилась Фрэнсис к Макферсону и Фоксу, – ступайте сейчас же за мной: начерчу вам фарватер, как пройти через скалы и сразу же за ними скрыться – по–другому вы от галеонов не уйдете. Что встали, бегом! Времени все меньше и меньше, каждая секунда на счету, – прикрикнула она на всех троих, и тогда Роджер Рэдфорд, чуть дыша, опрометью бросился в порт разыскивать неизвестного капитана, знакомого Фрэнсис Морено. Сердце у него заходилось в сумасшедшем галопе – от ужаса или счастья, едва ли он сам мог бы сказать.

Глава XXX. На острие клинка

Условленный срок подходил, и, чертя на карте курс вдоль побережья архипелага Креста – курс, у которого для нее не существовало продолжения – Эрнеста не чувствовала, что у нее дрожат руки. С того самого разговора в каюте Гарсии что-то внутри нее словно умерло: больше Морено не могла найти в собственном сердце ни страха, ни надежды, ни сострадания к другим узникам этой громадной эскадры. Окруженная живыми мертвецами, она и сама словно стала одной из них – лишь одна–единственная цель оправдывала ее существование, точно так же, как и у них; вот только для Эрнесты она зависела не от Гарсии, а от того, выполнил ли незадачливый доносчик, отправленный ею, свою миссию. Не струсил ли он? Смог ли найти дорогу до Тортуги, а уже там – выслушали ли его, пустили ли к Джону Рэдфорду?

Ответов на эти вопросы у девушки не было. Стиснув зубы, она ждала своего часа: Джека, по счастью, после неудачной попытки освобождения решили оставить на «Бесстрашном», но Эрнесте во избежание подозрений пришлось полностью отказаться от попыток с ним увидеться. Что сделали с ее другом за минувшую неделю, ей оставалось гадать – только Педро, относивший однажды еду пленному, смог мельком разглядеть его и вернулся, нисколько не обнадежив девушку своим мрачным видом. Вероятно, Джек, не выдержав пыток, все же указал Гарсии какое-то место: капитан на следующую ночь после неудавшегося побега явился к Эрнесте сам с плохо отмытыми от крови руками, приказав поменять курс по указанным координатам. Хотя конечную точку пути он так и не назвал, Морено смогла выполнить его требование, искусно проведя судно на новом маршруте по–прежнему вдоль берега архипелага Креста так, что это почти не вызвало вопросов. Рэдфорда оставили в покое и, вероятно, даже перестали пытать, но участь его была предрешена: обнаружив отсутствие бумаг или даже найдя их, в чем девушка сомневалась, испанский капитан убил бы его в любом случае. Но этот маневр позволял выиграть время, и Морено про себя радовалась находчивости друга, давшего ей столь удачный шанс на их освобождение.

Впрочем, выбора у нее не было: после исчезновения с «Бесстрашного» того самого незадачливого матросика, донесшего на Эрнесту, на нее настороженно косились все офицеры–испанцы; несколько раз девушка откровенно замечала за собой слежку и могла лишь гадать, от них самих или непосредственно от капитана исходит инициатива той. Но напрямую никто ничего ей не высказывал – матросы же, напротив, заметив это, начинали относиться к ней с чувством, отдаленно напоминавшим ту симпатию, которую Морено всегда умела вызывать у подчиненных.

Об Эдварде Дойли и о своих родителях, надежда увидеться с которыми уже погасла в ее сердце, она почти не думала – хотя одному Богу и ей самой было известно, каких усилий это стоило Эрнесте. Она ждала, работала, снова ждала, окидывая все вокруг себя настороженным взглядом и впитывая каждую мелочь, способную помочь ей в осуществлении побега – а именно на него в первую очередь и стоило рассчитывать: хорошо зная капитана Рэдфорда–старшего, Морено понимала, что меньше всего от него стоит ожидать самоубийственной атаки в лоб.