Читать книгу "Шаман - Ной Гордон"

— Вообще-то собирались. Здесь же вокруг все зелено, не страшно.

— Конечно, огонь не пойдет дальше. Воду из ручья можно пить. Пройдите вдоль ручья, там есть несколько сухих деревьев, сможете пустить их на хворост.

Они поблагодарили его и вернулись к ручью. Расседлали своих лошадей и распрягли Одиссея. Затем Шаману пришлось четырежды сходить за хворостом, пока Рэйчел разбивала лагерь. Она достала старый плед из шкуры буйвола, который ей привез отец много лет назад из Стоун-Дог. Кое-где на шкуре через шерсть просвечивала бурая кожа, но они все равно собирались постелить плед на землю. Поверх него она настелила два шерстяных покрывала, потому что лето закончилось уже месяц назад.

Шаман выложил камнями кострище, аккуратно сложил хворост и зажег огонь. Он набрал в котелок воды, добавил в нее кофе и поставил на огонь. Усевшись на седла, они поужинали холодными остатками своего свадебного пира — тонко нарезанным мясом молодого барашка, запеченной картошкой, сахарной морковью. На десерт они отведали свадебного торта с сахарной глазурью, после чего подсели к костру и налили себе кофе. Как только стемнело, засияли звезды и над степью поднялась щербатая луна.

Когда с ужином было покончено, Рэйчел поставила кружку на землю, достала мыло и полотенце и скрылась в сгущающейся темноте.

Хоть тогда они и не впервые занимались любовью, Шаман почему-то чувствовал себя немного неловко. Он разделся и ушел на другую сторону ручья ополоснуться, после чего устроился под простынями на бизоньей шкуре и стал ждать жену. Их тела еще хранили прохладу свежего воздуха, но быстро согрелись. Он знал, что она настелила шкуру так, что костер оказался прямо перед их постелью, и огонь освещал их, но его это мало заботило. Здесь были лишь она и он, их руки, губы и тела. Впервые они любили друг друга как муж и жена.

Рэйчел и Шаман лежали на спине, держась за руки.

— Я люблю тебя, Рэйчел Коул, — сказал он. Перед ними было огромное небо, похожее на чашу, которой накрыли плоскую землю. Сияющие звезды казались такими близкими…

Потом они снова предались любви. После этого Рэйчел поднялась и подбежала к огню. Она достала из костра тлеющую ветку и подула на нее так, чтобы ее охватило пламя. После этого она вернулась с веткой и села на шкуру так близко к нему, что он увидел, как ложбинка между ее грудей покрылась мурашками. Пламя от ветки осветило ее лицо, сияющие глаза и губы.

— Я тоже люблю тебя, Шаман, — сказала она.

Чем дальше они въезжали в Айову, тем реже им стали встречаться фермы. Почти полмили дорога вилась вдоль огромной свинофермы, и запах был настолько сильным, что буквально казался осязаемым, но после они вновь выехали на пастбища и с удовольствием вдохнули свежий воздух.

Вдруг Рэйчел настороженно выпрямилась в седле и коснулась плеча Шамана.

— Что? — спросил он.

— Вой. А вдруг это волк?

Он подумал, что, должно быть, это просто собака.

— Фермеры наверняка перебили всех волков в округе, иначе как они разводили бы тут скот? Волки могли разве что уйти к бизонам и индейцам.

— Может, нам удастся увидеть хоть одно из чудес прерий, — вздохнула она. — Например, бизона или дикую кошку, а может, даже последнего волка Айовы.

Путешественники миновали множество крошечных городков. В обед они заехали в городскую лавку и пообедали пресными крекерами, твердым сыром и консервированными персиками.

— Вчера до нас дошел слух, что солдаты задержали Дэвиса Джефферсона. Его держат закованным в цепи в форте Монро, это в Виргинии, — сообщил им лавочник. Он сплюнул на усыпанный опилками пол. — Надеюсь, повесят этого сукиного сына. Прошу прощения, мэм.

Рэйчел кивнула. Сложно было выглядеть как леди, допивая остатки персикового сиропа прямо из консервной банки.

— А его секретаря штата тоже схватили? Иуду Бенджамина?

— Того еврея? Нет, его так и не нашли, как я слышал.

— Слава Богу, — отчетливо произнесла Рэйчел.

Они с Шаманом забрали пустые банки с собой, потому что они могли пригодиться им в пути, и вернулись к лошадям. Лавочник вышел на крыльцо и посмотрел им вслед, когда они отправились в путь, оставив за собой клубы пыли на старой дороге.

Чуть позже они осторожно переправились через реку Седар, даже не замочив сапог, хоть их и застал в пути внезапный весенний дождь. Уже почти стемнело, когда они наконец добрались до фермы и попросили приюта в сарае. Шаман ощутил странную радость, вспомнив описание первой брачной ночи в дневнике отца. Из-за дождя они не могли заночевать в поле, поэтому Шаман вынужден был просить разрешения остановиться в сарае у фермера по имени Вильямс, который совершенно не был похож на своего тезку из конюшен в Холден-Кроссинге. Не успел он вернуться в сарай, как щедрая миссис Вильямс принесла гостям угощение — полгоршочка вкусного молочного супа с морковкой, картошкой и ячменем и свежий хлеб. Женщина сразу ушла, будто почувствовав, что не стоит мешать новобрачным.

Следующим утром небо прояснилось и стало теплее, чем прежде. Ближе к полудню они добрались до реки Айова. Билли Эдвардс рассказывал, что им нужно ехать вдоль реки на северо-запад — там они и найдут индейцев. Берег реки был довольно пустынным, и спустя некоторое время они выехали к небольшой бухточке с чистой водой и мелким песчаным дном. Они остановились и привязали лошадей, после чего Шаман быстро сбросил с себя всю одежду и прыгнул в воду.

— Иди ко мне! — позвал он.

Она никак не могла решиться. Но солнце припекало все сильнее, да и эта тихая заводь выглядела так, будто здесь никогда не ступала нога человека. Через несколько минут Рэйчел скрылась в зарослях и сняла с себя все, кроме хлопковой рубашки. Коснувшись холодной воды, она завизжала, но вскоре они уже резвились в реке, как дети. Ее сорочка быстро промокла насквозь, но когда он подобрался к ней поближе, женщина заволновалась.

— Вдруг кто-то увидит! — сказала она и выбежала из воды.

Рэйчел надела платье, а рубашку повесила сушиться на ветку ближайшего дерева. У Шамана были с собой рыболовные крючки и леска, поэтому, одевшись, он нашел пару червей у воды и выломал длинный сук, чтобы сделать из него удило. Он прошелся вверх по реке, нашел подходящую заводь и совсем скоро вернулся с уловом — парой пятнистых окуней, каждый весом в полфунта.

Они съели пару вареных яиц из неиссякаемых запасов Рэйчел, но коронным блюдом дня, безусловно, должна была стать рыба. Он быстро почистил ее и сказал:

— Нам лучше приготовить ее прямо сейчас, пока не испортилась. Завернем потом готовую рыбу в полотно и возьмем с собой в дорогу, — пояснил он и развел костер.

Пока жарились окуни, он снова обнял ее. На этот раз она забыла об осмотрительности. Она не обращала внимания на то, что его пальцы все еще пахли рыбой, хоть он и вымыл их тщательно речной водой и песком, равно как и на то, что солнце стояло в зените. Он задрал ее платье, одетое на голое тело, и они занялись любовью в одежде прямо на горячей прибрежной траве под аккомпанемент шелеста бегущей воды.