Читать книгу "Обитель Апельсинового Дерева - Саманта Шеннон"

Пригнувшись, Тани отжала из блузы ледяную воду. Лот упал на корточки рядом с ней. В темноте она различила сотни силуэтов – оставшиеся на борту пираты.

«Погоня» – беззаконный морской город. Она, как все пиратские корабли, набирала отверженных со всех краев света. В такой темноте, если никто их не остановит, пришельцы могли сойти за своих. Три лестничных пролета должны были привести на нижнюю палубу.

Тани распрямилась и вышла из укрытия. Лот, не поднимая головы, брел за ней.

Кругом были пираты. Тани с трудом различала лица. Слышались обрывки разговоров:

– …выпотрошить старика, если обманул.

– Он не дурак. Какой ему смысл…

– Он из ментцев. Сейкинцы держали бы его в орисимской клетке, как певчую птаху, – ответил женский голос. – Вдруг он предпочитает смерть плену? Как любой из нас.

Рооз.

О каком еще ментце могла идти речь?

У нее загорелись кончики пальцев. Руки чесались сдавить его горло.

Не Рооз виноват в ее ссылке на Пуховый остров. За это она могла винить только себя. Но он ее шантажировал. И имел наглость требовать, чтобы она повредила Наиматун. А теперь служит пиратам, которые захватывают и убивают драконов. За все это он заслужил смерть.

Тани старалась подавить в себе жажду мести. Нельзя было отвлекаться.

Они соскользнули по трапу, ведущему в трюм. Внизу мигал одинокий фонарь. В его свете Тани различила два изрезанных шрамами лица – пираты, вооруженные мечами и пистолетами. Тани шагнула к ним.

– Кто тут? – хрипло спросил один.

Любой крик привлек бы вниз толпу пиратов. Их надо было убить, и без шума.

Тише воды.

Ее нож скользнул сквозь темноту прямо в бьющееся сердце. Второму, не дав опомниться, она рассекла глотку. Ничего подобного его взгляду Тани прежде не видела. Изумление. Сознание своей смертности. Все его существо сошлось в утекающей из горла влаге. С губ слетел невнятный звук, и убитый рухнул к ее ногам.

Во рту у нее стоял железистый привкус. Она смотрела, как толчками вытекает черная в свете огня кровь.

– Тани, – позвал Лот.

Кожа у нее была холодной, как сталь клинка.

– Тани, – сипло повторил он. – Пожалуйста. Нам надо спешить.

Перед ней лежали два трупа. Желудок взбунтовался, в глазах стало темнеть.

Она убила. Не так, как убила Сузу. В этот раз она отняла жизнь собственными руками.

Тани подняла помутившуюся голову. Лот, сняв висевший над трупами фонарь, протянул ей. Она взяла его неверной рукой и углубилась в трюм.

Прощения у великого Квирики можно попросить в другой раз. Пока ей надо было найти Наиматун.

Поначалу она видела только груз. Бочки с водой. Мешки с рисом и просом. Сундуки, полные, должно быть, награбленным. Уловив проблеск зеленого, она выдохнула.

Наиматун.

Та еще дышала. Цепи не позволяли ей подняться, и на месте еще одной сорванной чешуйки осталась воспаленная рана, и все же она дышала.

Лот начертил в воздухе перед грудью какой-то знак. Он словно свою смерть увидел.

Тани упала на колени перед богиней, которая стала ей сестрой. Меч и фонарь она опустила на пол.

– Наиматун!

Ответа не было. Тани пыталась проглотить ком в горле. Глаза ее налились слезами при виде натертых цепями ран.

Слеза скатилась по щеке на подбородок. В ней кипела ненависть. Ни одна душа не смеет так обращаться с живым созданием. Драконы столько отдали, защищая смертных, деливших с ними землю, а смертные ответили им жестокостью и алчностью.

Наиматун еще дышала. Тани погладила ей морду, сухую, как раковина каракатицы, чешую.

– Великая Наиматун, – зашептала она. – Пожалуйста! Это я, Тани. Позволь мне забрать тебя домой.

Дракана разлепила один глаз. Голубизна его меркла, как последний свет давно погасшей звезды.

– Тани…

Она никогда по-настоящему не верила, что снова услышит этот голос.

– Да. – Еще одна слеза покатилась по щеке. Губы дрожали. – Да, великая Наиматун.

– Ты пришла. – Наиматун с трудом дышала. – Не надо было тебе приходить.

– Надо было прийти раньше. – Тани понурила голову. – Прости меня. Что дала им тебя захватить.

– До того захватили тебя, – проворчала дракана. В нижней челюсти у нее недоставало одного зуба. – Ты ранена.

– Это не моя кровь.

Тани непослушной рукой открыла шкатулку и достала жемчужину:

– Я нашла жемчужину, про которую ты рассказывала, Наиматун. Она была зашита у меня в боку. – Тани поднесла ее так, чтобы дракана могла видеть. – Этот западник хвастает, будто знает, где другая.

Наиматун долго смотрела на жемчужину, потом на трясущегося всем телом Лота.

– Об этом лучше поговорить в безопасном месте, – сказала она, – но, отыскав эти жемчужины, ты дала нам оружие против Безымянного. За это, Тани, каждый дракон, когда-либо дышавший воздухом, перед тобой в долгу. – Глаза ее засветились чуть ярче. – У меня еще достало бы силы взломать борт, но только если я буду свободна. Найди ключи от моих цепей.

– Скажи мне, у кого они.

Дракана заглянула Тани в глаза:

– У Золотой императрицы.

62

Восток

Ученого окружили люди с горящими факелами. Никлайсу чудилось, будто старик целую вечность топчется у дерева, читая надпись при огне. За это время пираты как будто не обменялись ни словом, а Лая не выпускала его руки.

Когда ученый наконец выпрямился, все вскинули головы. Золотая императрица сидела здесь же, одной рукой оттачивая меч, а другой, деревянной, придерживая оружие. Каждый скрежет точильного камня по клинку будто протыкал Никлайса насквозь.

– Я закончил, – сказал старик.

– Хорошо. – Золотая императрица не удостоила его взглядом. – Говори, что узнал.

Никлайс, старясь не слишком пыхтеть, вытащил из-под одежды платок и утер лоб.

– Надпись сделана древним письмом Сейки, – доложил ученый. – Она рассказывает о женщине по имени Непоро. Более тысячи лет назад она жила на этом острове – Комориду.

– Мы все сгораем от нетерпения, – сказала императрица.

Ученый взглянул на лежащую шелковицу. Что-то в его лице не понравилось Никлайсу.

– Непоро жила в рыбацком селении Ампики. Она кое-как зарабатывала на жизнь, ныряя за жемчугом, но, сколько ни трудилась, она и ее родители порой голодали так, что оставалось есть только листву и перегной лесной почвы.

Вот почему Никлайс никогда не мог понять увлеченности Яннарта. Прошлое – такая жалкая история!